И шагнул вперед с весьма недвусмысленным выражением на лице.
Какие там альтернативы! В этот момент я поняла, что Чериар и думать забыл про тот выбор, который якобы милостиво мне даровал. В этом доме случилось нечто такое, что заставило герпентола отчаянно спешить. И мне надлежит забыть про все те радужные перспективы, которые открывались передо мной в случае согласия. Впрочем, я и без того этот вариант даже не рассматривала.
А в следующее мгновение произошло сразу две вещи. Первая: Ульрика, которая все это время притворялась спящей, вдруг встрепенулась и вспорхнула со своей жердочки, умелым движением обсыпав Чериара с ног до головы светящейся пыльцой. Тот немедленно взвыл от боли, неверяще вскинув руки к глазам. Ага, стало быть, никакого иммунитета против чар феи у него нет! И это не может не радовать.
Но выполнить свою часть уговора и заставить Чериара освободить меня от заклятия я не успела. Потому как почти одновременно с этим дверь вновь распахнулась, и на пороге предстал Фрей.
Впрочем, Фрей ли это был? Казалось, что парень, и до того не жалующийся на рост и комплекцию, за время нашей недолгой разлуки раздался в плечах вдвое, а то и втрое. Тот здоровяк, который предстал передо мной, с трудом помещался в дверном проеме, головой почти задевая потолок.
— Ты! — вскричал он, грозно наставив указательный палец на ослепленного герпентола. — Молись своему презренному богу, поскольку пришел твой смертный час!
Я ошарашенно захлопала ресницами. На какой-то миг мне почудилось, будто за спиной у Фрея взметнулись огромные белые крылья, как у посланника небес. Да ну, чушь! Разве такое возможно?
Чериар, однако, угрозу воспринял более чем серьезно. Он слепо заметался по комнате, едва не сбив клетку с Ульрикой. Затем наткнулся на кровать, пал на нее и пополз в моем направлении.
Я содрогнулась от отвращения. С лжесвященника лоскутами слезало его обличие человека. Сейчас он как никогда ранее стал похож на гадкое пресмыкающееся. Красивым? Я когда-то сочла его красивым? Что же, значит, я ошибалась. Создание, которое сейчас предстало передо мной, выглядело жалким, омерзительным, не внушающим никаких добрых чувств.
— Паучок, мой паучок, — прошипел Чериар, руками на удивление сильно обхватив меня за бедра и пытаясь протиснуться между ними. — Я все равно оставлю в тебе свое семя. И снова буду жить, когда придет тому пора!
Я взвизгнула так громко, что у меня самой заложило уши. Но мечтаниям герпентола не было суждено претвориться в жизнь. Фрей шагнул вперед, и комната, без того небольшая, моментально стала совсем крохотной. А затем он без малейшего усилия оторвал Чериара от меня, подхватив за шиворот и несколько раз хорошенько встряхнув. Голова герпентола при этом бессильно моталась из стороны в сторону, распухший почерневший язык, раздвоенный на конце, вывалился изо рта, на подбородке блестела слюна.
— Я раздавлю тебя, гадина.
Нет, Фрей не кричал и не угрожал. Он просто констатировал непреложный факт. А в следующее мгновение произошло совсем странное. Парень вдруг присел и зашарил свободной рукой под кроватью, продолжая при этом без малейшего усилия удерживать герпентола в воздухе. Теперь уже Чериар зашелся в отчаянном болезненном визге. Его глаза почти выскочили из орбит, отчаянно вращаясь при этом, хотя Фрей, вроде бы, держал его за сутану, а не сжимал за шею. Мой спаситель встал и победоносно вскинул вверх свою добычу — нечто темное, извивающееся и почти неосязаемое.
«Тень! — донесся до меня восхищенный вздох Эдриана, каким-то чудом пробившийся через блокировку. — Он поймал его тень! Молодец, мальчишка! Но как?»
Действительно, меня и саму очень интересовал этот вопрос. Потому как Фрей являл мне все новые и новые чудеса, которым я при всем желании не могла найти объяснения. Его пальцы вдруг налились ярко-белым светом, и тотчас же Чериар зашелся в припадке от крика. Рот герпентола продолжал немо разеваться, тоненькие ниточки слюны, окрашенной кровью, летели на пол, но я уже ничего не слышала. А тень змеи начала таять. Ее убивал свет, исходящий из рук Фрея. Миг, другой — и все закончилось. Последний клочок тени исчез, угас смертоносный свет, и Чериар бессильно обмяк. Фрей его больше не удерживал, потому герпентол с глухим стуком упал на пол, где замер, недвижимый, устремив бессмысленный взор остекленевших глаз в потолок.
Нет, герпентол был еще жив. Я слышала, с каким натужным шипением он дышит, а на губах продолжала пузыриться слюна. Но почему-то я подумала, что сам Чериар предпочел бы смерть.
— Мика! — Фрей порывисто подскочил ко мне и с брезгливой гримасой сорвал с моей шеи бархатную ленточку. Он дернул так сильно, что я с трудом удержалась от болезненного вздоха, но не позволила жалобе сорваться со своих губ. Напротив, ощутив, как ко мне вернулась долгожданная свобода движений, я первым же делом распахнула объятия и обняла своего спасителя.
— Фрей, — негромко проговорила я, уткнувшись лицом ему в рубашку и чувствуя, как на глазах закипают слезы, — я даже не представляю, как благодарить тебя!
— Что? — Тот мягко, но настойчиво отстранился. Крепко взял меня за плечи и покачал головой. — Нет, Мика, это я обязан тебе! Ведь именно из-за меня ты попала в эту отвратительную и жуткую ситуацию! Надеюсь, этот гаденыш не успел тебе ничего сделать?
И он презрительным кивком указал на герпентола, который по-прежнему подавал очень слабые признаки жизни.
— Нет, отец Чериар ничего не успел мне сделать, — медленно проговорила я и тут же остановилась, заметив, как гневно исказилось лицо Фрея от моих слов.
— Не называй его отцом Чериаром, — глухо попросил он. — Эта ползучая гадина не имеет никакого отношения к сему достойному человеку и только порочила его имя.
— О-о-о, — глубокомысленно протянула я и замолчала, выжидательно глядя на Фрея. По всей видимости, сейчас должен последовать долгий рассказ по поводу того, как ему удалось освободиться.
И действительно, Фрей открыл было рот, чтобы начать разъяснения, но дом вдруг сотрясла крупная дрожь. Клетка с заключенной в ней Ульрикой заходила ходуном, и фея испуганно вскрикнула. С потолка посыпалась побелка, а около двери на пол с оглушительным грохотом обрушились несколько крупных кусков штукатурки.
— Пожалуй, разговор оставим на потом, — озабоченно проговорил Фрей, прислушиваясь к дому, который стонал, словно живое существо, продолжая раскачиваться. — Сия обитель разврата и немыслимых преступлений вот-вот падет. Нам стоит к этому моменту быть подальше отсюда.
Естественно, я не имела ничего против. Фрей подал мне руку, и я с его помощью встала с кровати, которая, к моему величайшему счастью, так и не стала ложем страсти. Затем великан снял с притолоки клетку и выпустил на свободу Ульрику. В этот момент герпентол слабо пошевелился и что-то невнятно прошипел. Фея не отказала себе в удовольствии подлететь ближе и бросить в его беспомощно распахнутые глаза еще пыльцы.
— Вот тебе! — мстительно прошипела она. — Отныне и навсегда ты будешь думать, будто являешься дождевым червем! Понял? Будешь питаться перегноем, избегать солнечного света и считать любое существо по определению сильнее тебя. Бойся, змееныш! Отныне страх — это единственное доступное для тебя чувство.
