Герпентол зашипел вновь и свернулся в клубочек на полу, не смея поднять голову. Его била крупная дрожь.
— Идемте, идемте! — озабоченно поторопил нас Фрей. — Иначе этот дом станет нашей общей могилой!
Стоило ли говорить, что повторять приглашение не потребовалось?
* * *
Я стояла, зажмурившись и запрокинув голову к синему безоблачному небу. Мое лицо уже начало гореть от солнца, но я наслаждалась этим чувством. Казалось, будто я провела в заточении целую вечность, а не одну ночь. И сейчас мне не досаждали даже комары, которые деловитым писком требовали своей неизменной дани кровью.
— Надо уходить. — Фрей осторожно тронул меня за плечо. — Сейчас раннее утро, но деревня рядом. Скоро, совсем скоро сюда пожалуют крестьяне, желая узнать, что за странный шум они слышали.
Я неохотно открыла глаза и посмотрела на храм. Впрочем, вряд ли столь гордое название уместно для маленького деревянного строения. Но позолоченный круг на его вершине, как символ единства всех богов, горел особенно ярко, заставляя жмуриться. Затем перевела взгляд на неопрятную кучу камней, в которую обратился дом лжесвященника Чериара. Кивнула и отправилась вслед за Фреем.
Тот, впрочем, особо не торопился, словно понимая, что я еще не совсем оправилась после длительного периода вынужденной неподвижности. Как только мы вошли под сень леса, парень остановился и виновато на меня посмотрел.
— Ну что еще? — благодушно поинтересовалась я, все еще пребывая в эйфории после своего спасения. — Попросишь об еще одном маленьком одолжении?
— Как сказать… — Фрей неожиданно замялся, явно не осознав, что я шучу.
— Чего? — мигом посуровела я. — Ты что, серьезно? Фрей, вообще-то…
— Это Мышка, — оборвал меня он. — Ты только не пугайся…
Завершить фразу он не успел, так как в следующее мгновение я заорала не своим голосом от испуга, поскольку увидела, что из-за деревьев на меня медленно, но неотвратимо наползает тень чудовища. Того самого, присутствие которого я почувствовала перед тем, как мы имели глупость сунуться к дому герпентола.
Ульрика тоже издала тонкий пронзительный визг, от которого у меня заболели уши, и стрелой взмыла в разлапистую крону ближайшего дерева.
— Мика, я же просил — не пугайся! — крикнул Фрей, без особых проблем силой своего голоса перекрыв мой вопль. — Это — Мышка! Она хорошая!
Я попятилась, заметив, что тень чудовища приближается. Угу, так я и поверила! Я помню, что рассказывал Эдриан о так называемом питомце Альтиса. И я уверена, что лично мне не следует ожидать ничего хорошего от этой встречи.
— Да успокойтесь вы обе! — в следующее мгновение из груди Фрея вылетел просто-таки медвежий рык.
Я от неожиданности икнула и замолчала. Ульрика тоже оборвала свой заунывный, на одной ноте, писк.
— Еще раз повторяю, это — Мышка, — чеканя каждое слово, проговорил Фрей. — Она сейчас покажется, и вы поймете, что это милейшее создание. Которому, к тому же, я обязан жизнью. То бишь, вы тоже находитесь в некотором долгу перед ней.
Я стиснула кулаки, беспомощно наблюдая за тем, как тень все увеличивается в размерах. Казалось, что еще немного — и она затмит для меня весь мир, да что там — станет единственной реальностью.
— Не бойся, — из какого-то невообразимого далека донесся до меня голос Фрея. — Она добрая и никого не тронет.
В следующее мгновение тень перестала расти и начала концентрировать в своей глубине непроглядный чернильный мрак. Передо мной возникло подобие кокона, в глубине которого кто-то жил.
«Или что-то, — негромко исправил меня Эдриан. — Знаешь, о сумеречных тварях я слышал многое, и далеко не все исследователи уверены, что их можно причислить к живым… О небо!»
— О небо! — неосознанно повторила я финальное восклицание своего «спутника», когда из кокона вдруг выступила крохотная и крайне уродливая собачка. Величиной она была всего с мою ладонь. Редкие зубы торчали в разные стороны. Голова и тело совершенно лысые, не считая длинного пука белесой шерсти на самом конце крысиного хвоста.
Н-да, это создание могло вызвать лишь жалость, смешанную напополам с брезгливостью, но никак не страх. И мне невольно стало очень стыдно за устроенную сцену.
«Ой, не торопись с выводами! — предостерег меня Эдриан. — Лучше взгляни на тень этой милой собаченции».
Я послушно перевела взгляд на землю и вполголоса выругалась. Да, та тень, которая меня так напугала и которая породило сие животное, съежилась, но никуда не исчезла. За собакой по-прежнему горой вздымался мрак.
— Вот! — с какой-то непонятной гордостью провозгласил Фрей. — Это — Мышка.
— Да я уже поняла, — ворчливо проговорила я, во все глаза уставившись на собаку и ожидая, когда той надоест играть роль ущербного создания и она явит всю свою убийственную мощь.
— Она спасла мне жизнь, — продолжил парень, видимо, желая, чтобы я прониклась к собаке добрыми чувствами.
— И это я слышала, — пробурчала я и многозначительно посмотрела на Ульрику. Фея опасливо держалась поодаль, не торопясь подлететь ближе. Наверное, рассчитывает на то, что в случае нападения я погибну первой, а она успеет скрыться.
— В общем, это долгая история. — Фрей широко и обезоруживающе улыбнулся. — Давай присядем, и я ее расскажу.
— Не советовала бы, Мика, — подала голос издали Ульрика, неприязненно глядя на собаку, которая жизнерадостно помахивала хвостиком и щедро усеивала землю вокруг клочьями пены из своей пасти. И я в свою очередь гулко сглотнула, заметив, как трава от этого чернеет и съеживается.
— Пока эта тварь сыта, — продолжила фея. — По всей видимости, твой новый приятель скормил ей тень змееныша. Но рано или поздно эта самая Мышка вновь проголодается. И я бы хотела к тому моменту быть как можно дальше от нее.
Фрей скормил этому животному тень герпентола? И я удивленно взглянула на него, ожидая опровержения. Если честно, не думала, что такое возможно. И потом, что это вообще значит и почему так опасно? Вот если эта собаченция была бы способна откусить руку или ногу, не говоря уж о голове, то это другое дело. Думаю, я бы бежала от такого монстра так, что только пятки сверкали бы. Но что может быть такого страшного в том, если ты лишишься тени?
— Для обычного человека тень — это всего лишь отсутствие света, — негромко пояснила Ульрика, заметив искреннее недоумение на моем лице. — Но для нас тень — это наша сущность. Мы прячем в ней свое истинное «я». Поэтому лишить нас тени — все равно, что лишить души, — тут она позволила себе грустную улыбку и добавила: — Хотя многие исследователи из числа человеческих магов вообще сомневаются, что у сумеречных созданий эта самая душа имеется. Так или иначе, ясно одно. Если эта тварь сожрет твою тень, то Мика исчезнет. Останется лишь оболочка без содержимого. Тело, пускающее пузыри из слюны и более ни на что не способное.
