Многие годы ее тяготила мысль, что она пережила большинство своих друзей и родных. Именно тогда она впервые задумалась о том, почему ее старое тело не хочет умирать. А потом в Башню Двух Лун пришла учиться маленькая светловолосая девочка, — многие знатные семьи посылали туда своих дочерей. Башня Благословенных Полей в Блессеме была, скорее, сельскохозяйственной школой, чем вратами в сокровенные таинства, а другие близлежащие Башни либо лежали в руинах, либо превратились в прибежища алхимиков. Лишь в Башне Двух Лун обучали всем видам колдовства и изучали все проявления магии. Даже те, чьи способности были невелики, находили себе место в Башне, где приветствовали все увеличивающееся многообразие Талантов.
Мегэн впервые встретила Ишбель во дворе перед покоями Хранительницы Ключа. Под ногами у нее потертый заплечный мешок, на плече сидела голубка. Лесная ведьма решила навестить Новую Хранительницу Ключа, Табитас, которая когда-то была ее ученицей. При виде Ишбель что-то кольнуло ей сердце. Она попросила разрешения присутствовать при Первом Испытании Силы, которое должны были проходить все новички. Восьмилетняя Ишбель не прошла Испытания и должна была вернуться домой. Но старая кормилица, пришедшая вместе с девочкой, расплакалась и стала умолять, чтобы ее приняли. Ее отец и брат погибли на Третьей Фэйргийской Войне, сказала она, а замок и земли унаследовал кузен.
— Здесь — не приют для сирот, — нетерпеливо бросила Табитас. — Должны же у девочки быть какие-нибудь родственники.
Старушка покачала головой.
— Они будут ее бояться.
Табитас и Мегэн озадаченно взглянули на женщину. Светловолосая и голубоглазая, девочка казалась ангелом, спустившимся с небес.
— Она умеет летать, — сказала кормилица и снова залилась слезами. — Она все время это делает. Посреди летней ярмарки, и во время жатвы, и когда ее кузен принимает гостей, а ее отправляют спать. Она больше не желает ходить, а людям это не нравится.
Хранительница Ключа и ее бывшая наставница обменялись многозначительными взглядами и велели снова привести девочку. Она парила в футе над землей, белокурые волосы развевались на лету, а следом за ней летела белая голубка. Увидев на потолке роспись, девочка поднялась, чтобы рассмотреть ее поближе. Она не отвечала на вопросы и не обращала внимания на просьбы спуститься. В конце концов, кормилица взобралась на стул и ухитрилась поймать Ишбель за щиколотку. За все это время девочка не проронила ни слова.
Мегэн решила остаться в Башне Двух Лун и заняться обучением девочки. Она учила ее всему, что умела, и пристально вглядывалась в нее, надеясь отыскать ключ к ее магии. Ни в одной из книг, хранившихся в библиотеке, не было упоминаний о ведьмах, умеющих летать — кроме тех, кто был связан с драконами, крылатыми лошадьми и прочими волшебными существами. В одной из книг отыскалась история о волшебных башмаках, которые позволяли двигаться огромными скачками, но нигде не было ни слова о людях, умеющих летать так же легко и непринужденно, как Ишбель. Казалось, она чувствовала себя в воздухе как рыба в воде, и порой пугала Мегэн, взмывая над кроватью во время сна. Неразрешенная загадка вернула Мегэн ощущение смысла жизни. Как бы сильно лесная ведьма ни любила свою уединенную долину, она порой скучала по обществу других ведьм, а новая задача придала ее жизни остроту. Мегэн снова перебралась в башню и в течение последующих десяти лет наслаждалась ее размеренной жизнью больше, чем когда-либо прежде.
Хорошенькая белокурая девочка превратилась в хрупкую женщину, окутанную такой завесой тайны, что Мегэн не на шутку испугалась. Почему она появилась именно сейчас, когда подошло время Испытания? Как она узнала, что им не обойтись без нее? Эти вопросы мучили Мегэн всю ночь, пока, наконец, подозрения, которые она питала долгие годы, не превратились в уверенность.
Восходящее солнце застало старую ведьму в пути. Ее тело ныло от холода и усталости, но она не думала об этом, она лихорадочно пыталась вспомнить язык драконов. Когда-то ей пришлось выучить все высшие языки, но это было много лет назад; с тех пор ей ни разу не довелось применить свои знания. Энергия, поддерживавшая ее, иссякла, и Мегэн охватило мучительное беспокойство. Она начала опасаться, что делает крупную ошибку.
Съев свой скудный завтрак, она продолжила подъем. Гита дремал, уютно устроившись в темноте ее кармана. В предрассветном сумраке уже можно было различить Великую Лестницу, прорезающую крутой склон Драконьего Когтя. Вскоре она оказалась на площадке, от которой поднимались узкие крутые ступени. Начало лестницы украшала массивная арка, которую с обеих сторон охраняли полуразрушенные каменные драконы.
Мегэн с беспокойством взглянула вверх, на зазубренный пик, блестевший в рассветных лучах, затем присела на первую ступеньку, между огромных каменных статуй. Она выпила немного воды и вытащила из мешка горсть сушеных фруктов. Каждая косточка, каждая мышца в ее теле ныла; в эту минуту она больше всего сожалела о том, что не может согреть себе чаю.
Голова Мегэн сама собой опустилась на колени, глаза закрылись. Почуяв опасность, она рывком вскинула голову и несколько секунд озиралась, пытаясь найти ее источник. Сердце пропустило удар, когда она поняла, что дракон, сидевший над ней, не был еще одной каменной статуей, это был самый настоящий живой дракон!
Он оказался намного меньше, чем она ожидала, но тонким удивительно гибким и изящным. Угловатая голова была увенчана зубчатым гребнем, тянувшимся вдоль всей шеи и спины. Под чешуйчатой шкурой перекатывались крепкие мышцы. Сидя на высоком утесе, он разглядывал Мегэн узкими топазовыми глазами. Она опустила глаза и произнесла на старейшем из языков:
— Приветствую тебя, Великий!
Дракон медленно потянулся, расправляя огромные крылья, и слетев на площадку устроился напротив Мегэн. Ей стоило большого труда не отступить назад.
— Что привело тебя сюда, глупая человеческая женщина? — мысленно спросил он.
— Я хочу поговорить с вами и прошу оказать мне честь и выслушать меня, — тщательно выговорила Мегэн, припоминая сложный драконий этикет.
Дракон недобро улыбнулся, складывая шуршащие крылья.
— У меня нет желания беседовать с тобой. Люди мне не интересны, разве что в качестве редкого кушанья. — Он зевнул. — Я давно уже не пробовал человечины, но ты кажешься слишком тощей — кожа да кости и еще волосы. Можешь уходить.
Мегэн не знала, что делать.
— Но я… — Начала она. В ответ раздался низкий вибрирующий рык. Глаза дракона
вспыхнули желтым огнем.
— Можешь уходить, — повторил он, нетерпеливо постукивая хвостом.
Мегэн склонила голову.
— Я хотела бы задать вам вопрос, милорд.
— Можешь спрашивать, — бросил дракон, зло глядя на Мегэн, — но предупреждаю: твое присутствие начинает меня раздражать.
— Почему вы подбросили мне Изабо? — спросила Мегэн.
— Я? Я ничего тебе не подбрасывал. Я не люблю людей.
— Драконы. Почему драконы подбросили мне Изабо?
