— Я хочу, чтобы ты поняла, что происходит, — прошипела в лицо Изабо Главная Искательница. — Ты превратила меня в посмешище! — Она так сильно ударила Изабо, что голова девушки, мотнувшись, стукнулась о доски причала.
Их окружала толпа, впереди стоял маленький лорд, казавшийся испуганным, за ним возвышался Блайн, лицо которого все так же скрывал зловещий капюшон. Боль в изувеченной руке была настолько сильной, что Изабо почти не замечала происходящего. Ее не то подтолкнули, не то поднесли к краю причала, под которым колыхалась черная вода.
Начались длинные речи, но слова не доходили до сознания Изабо — она стояла в тупом оцепенении, глядя в сгущающуюся темноту. Внезапно раздался крик, и толпа отшатнулась от края пристани.
— Он идет! — воскликнул лорд с возбуждением, перемешанным с ужасом.
Подняв глаза, Изабо увидела длинную изогнутую шею, увенчанную крошечной головкой, — она быстро приближалась, разрезая бледные завитки тумана. Голова покачивалась на шее, будто змей принюхивался. Зрители, закричав, начали разбегаться — все, кроме связанной Изабо, угрюмой Искательницы ведьм, стражников и прикрытого капюшоном палача. Озерный змей уже был у самого причала.
Изабо не могла отвести от него глаз, точно завороженная. Ее сильно толкнули в спину, и девушка рухнула в темную воду, тут же сомкнувшуюся у нее над головой.
БАНРИ МАЙЯ
Банри сидела за длинным, богато украшенным столом, кроша хлеб и время от времени кивая в знак согласия с тем, что говорил сидящий рядом с ней лорд. Прионнса Эслинна и Блессема, Аласдер Мак-Танах был раздражен упадком торговли, но его слова, похоже, не производили никакого впечатления на Ри, угрюмо уставившегося на свой бокал. Майя коснулась локтя короля, но тот, казалось, ничего не замечал, — Майе пришлось отвечать лорду самой, а она этого терпеть не могла.
Она знала, что главу клана Мак-Танахов беспокоит урожай, который останется непроданным, Обычно Блессем продавал зерно и овощи на соседних островах или отправлял их дальше, вдоль побережья Эйлианана. Эйлианан обладал торговой привилегией на пшеницу, овес и ячмень, поскольку, если верить преданиям, семена этих злаков были принесены Первым Шабашем.
Произнося успокаивающие слова, которые хотел услышать лорд, Майя задумчиво смотрела на Прионнсу Каррига, Липли Мак-Синна, который, наклонившись, шептал что-то своему соседу. Она, разумеется, не слышала, что он говорит, но могла бы держать пари, что он сетует по поводу гибели морских ведьм. Йедды из Каррига многие века защищали островитян от Фэйргов, поскольку умели зачаровывать морской народ своим пением. Но разрушение Башни Сирен в Карриге означало, что Йедд, которые могли бы защищать торговые корабли, больше нет. Именно поэтому торговцы не отваживались выходить в море — у выхода из гавани их поджидали Фэйрги.
— Ты можешь предложить что-нибудь полезное, Мак-Синн? — спросила она, с удовольствием отметив, что лорд побледнел.
— Нет-нет, Ваше Высочество, — быстро ответил он. — Но я до сих пор не услышал, что вы думаете о вторжении Фэйргов в мои земли. Прошло четыре года с тех пор, как я был вынужден бежать, но никто ничего не предпринял!
— Успокойся, Ри помнит об этом, — сказала она, страстно желая, чтобы муж перестал ухмыляться и что-нибудь сказал. — Его высочество, как ты знаешь, послал в Карриг разведчиков. Пока мы не получили от них никаких известий, но зима была долгой и снежной, а горы в это время непроходимы. Теперь, когда настала Пора Цветов, мы, вероятно, узнаем новости. — Она занялась едой, которая уже успела остыть, однако глава клана Мак-Синнов не удовлетворился обещаниями.
— Прошло четыре года, Ваше Высочество! Четыре года с тех пор, как мой клан был вынужден покинуть свою землю! Я хочу знать, когда Ри соберет флот и сбросит их в море!
Майю опалила волна гнева. Метнув в назойливого лорда яростный взгляд, она прошипела:
— Мы не можем послать флот потому же, почему торговые суда торчат в гавани! Моря кишат Фэйргами, они потопят наши корабли, как только те поднимут якоря!
— Если бы Йедд были живы, ничего подобного не произошло бы! — выпалил младший сын лорда Мак-Синна и немедленно густо покраснел, услышав дружное аханье сидящих за огромным столом. Прионнса Каррига побелел как полотно, ибо рискованно повторять за королевским столом то, о чем болтаешь с родными и друзьями. Однако Ри, казалось, ничего не замечал. Первой мыслью Майи было — сгноить весь клан Мак-Синнов в темнице, однако она заставила себя сдержаться. Если Джаспер никак не реагирует на это изменническое высказывание, то она не может арестовать одного из главных лордов архипелага и его семью. Испепелив юношу взглядом, она вернулась к прерванной трапезе.
Ри горбился в своем кресле, тупо уставившись на нетронутую еду и вздыхая над чем-то, понятном только ему. Майя пнула его под столом, всей кожей ощущая любопытные взгляды придворных, жрущих, пьющих и сплетничающих вокруг них. Он, казалось, ничего не заметил. Майя вздохнула. С каждым днем он обращал на окружающее все меньше внимания, а ведь когда-то он зависел от каждого ее слова. Казалось, он удаляется в сумрачный мир, где имеют значение только его детские воспоминания и далекая песнь Лодестара. Государственные дела, грызня между лордами, возвращение Фэйргов — все это, казалось, его совершенно не волнует. Ри был рад переложить все это на плечи своей жены, но Майя не хотела лишний раз проявлять свою власть. Она предпочитала действовать хитростью, уронив якобы случайное слово там и намек здесь. Теперь, когда множество нитей, которые она сплетала последние шестнадцать лет, начинали свиваться в одну, Майе не хотелось заниматься такой ерундой, как жалобы торговцев, претензии городских цехов, маленькие дети, которые пропадают по ночам из своих кроватей и больше не находятся. Особенно Майю раздражали лорды, которые таскают повсюду своих многочисленных отпрысков, не желая расставаться с ними даже здесь, за этим высоким столом. Стычка, вызванная молодым Мак-Синном, не произошла бы, если бы эти дураки не верили историям о духах, которые приходят по ночам и похищают детей. Им следовало бы есть за другим столом, вместе с пажами и оруженосцами!
Майе нездоровилось. Жара донимала ее, как никогда прежде, от запаха жареной свинины мутило, а гул голосов вызывал головную боль. Ее постоянно изводила тревога, и порой она завидовала крестьянкам, которым не о чем волноваться, кроме урожая да настроения мужей. Вздохнув, она бросила недоеденный кусок хлеба, содержимое тарелки оказалось на коленях у Майи, забрызгав жирным соусом короля и лорда, сидевшего слева. Вовремя спохватившись, Майя проглотила ругательство, затем, пошутив над своей неловкостью, с улыбкой покинула зал.
Какая-то ведьма пытается навести на меня порчу , подумала она, понимая, что действительно расклеилась, если позволила такой мелочи испортить ей настроение. Обычно Майя без малейших усилий отражала недобрые пожелания, но теперь в ее чреве рос ребенок, она плохо себя чувствовала и была так озабочена, что не успевала уследить за подобной ерундой. С тех пор как Майя забеременела, она постоянно роняла вещи, колола иголкой пальцы, проливала соусы и путалась в собственных юбках. Должно быть, каждая ведьма в этой стране проклинает ее!
