— В домике у моря, — признался парень. — Мы его сняли на полгода за копейки, ну и отвезли ее туда.
— Если я тебя правильно поняла, то она все еще жива, — уточнила я.
— Да, жива. Мы пока ее не тронули, потому что она не называет номер своего расчетного счета, а сберкнижку Ольга не смогла найти.
— Понятно, — вслух произнесла я. — Значит, Ситенкова знала, что ей не жить, поведай она о денежках. Молодчина девушка.
В продолжение моих слов сообщник Ольги буркнул:
— Все равно ей досталось…
— Назови мне адрес домика, — попросила я.
— У него нет адреса, это заброшенная хижина. Туда близко никто не подходит, потому как свалка вокруг. Но я могу показать, где это, если…
— Насчет всяких «если» будем решать позже, — перебила я парня. — Мне еще пока не ясно, насколько ты невиновен во всем этом и что с тобой делать.
— Но я же все рассказал, а ты обещала, — разочарованно забурчал парень.
— Я помню. Кстати, как твое имя?
— Федор, — уныло ответил парень.
— Зря ты, Федор, во все это ввязался, — покачала головой я. — Теперь придется расхлебывать. Если сумеешь доказать милиции, что ты ни при чем, твое счастье, но сдать тебя я просто обязана. Ты же единственный очевидец всего.
— Но они же…
— Не трусь. Если следствие сумеет подтвердить, что Туркина все задумала и совершила одна, а тебя просто попросила последить за сестрой, ты даже не сядешь. Если деньги есть, конечно.
Это пояснение немного успокоило расстроенного Федора, и он замолчал, перестав возмущаться. Я же принялась прикидывать, что мне лучше сделать сейчас: поехать искать где-то спрятанную девушку или же просто отвезти этих двоих в местную милицию, а дальше пусть там разбираются.
Немного пошевелив мозгами, я пришла к выводу, что лучше всего начать с первого, тем более что так я смогу избавить Людмилу Ситенкову от лишних часов заточения: неизвестно, сколько мне понадобится времени, чтобы доказать в милиции, что эта парочка — преступники и требуется их наказать. Они наверняка сначала пошлют запрос в Тарасов, все проверят, а уже потом начнут действовать. Ох уж эти формальности, вечно они все портят! Мое счастье, что я их не имею.
Приняв единственное, на мой взгляд, правильное решение, я позвонила вниз и попросила управляющего гостиницей подняться в номер и принести веревку. Он выполнил мою просьбу незамедлительно и даже помог мне связать парочку заново и покрепче. Потом, чтобы не пугать людей, управляющий вывел нас на улицу через черный ход и, усадив в машину, распрощался.
Теперь уже в обществе двух связанных преступников поехала к окраине города — где-то там должна быть свалка, а среди нее заброшенный домик, где вот уже сколько времени томится несчастная Людмила. Ольга всю дорогу вертелась, но удрать от меня у нее не было никакой возможности. Я специально посадила ее на соседнее с собой сиденье, чтобы она все время была у меня на виду. За поведение Федора я не волновалась, он вел себя тихо и даже развалился поудобнее на заднем сиденье, словно ехал на отдых.
— Куда теперь? — добравшись до дороги, выходящей из города и разветвляющейся сразу на три стороны, спросила я.
— Влево, — указал путь Федор.
Я повернула руль и поехала в данном направлении. Постепенно дорога становилась все хуже, словно по ней ездили одни грузовики, а ремонт не производился уже лет двадцать. Впрочем, скорее всего, так оно и было. Вскоре показалась и сама свалка, сначала заявившая о себе невыносимым запахом.
— Фу, — невольно сморщилась я и принялась закрывать все окна в машине. — Вы что, другого места не нашли? Тут же задохнуться можно.
— Зато никто сюда нос не сует, — деловито добавил Федор и кивнул, чтобы я свернула в сторону. — Это там.
— Ну и местечко, — еще раз вздохнула я и принялась петлять между разбросанных по земле в беспорядке различных железок, кусков дерева, металла и иного мусора.
Естественно, ни о какой дороге тут и говорить не приходилось — ее тут попросту не было. А потому, так и не доехав до домика, нам пришлось оставить машину и пойти к нему пешком.
Я вывела из машины сначала Ольгу, затем уже, держа ее за плечо, открыла дверь и для Федора. Он вышел и покорно побрел вперед, показывая дорогу. Зато Туркину приходилось чуть ли не тащить — эта дрянь никак не желала подчиняться и все искала способ удрать. Она несколько раз пробовала подставить мне подножку, но каждый раз терпела фиаско, а заодно и получала тумаков.
И все же, честно сказать, ее жизненная энергия и желание выжить заставляли меня удивляться. Мне даже показалось на мгновение, что девчонка чем-то напоминает меня саму — такая же упрямая, и тем упрямее, чем сложнее ситуация. Только вот цель у нее… Порассуждать долее на эту тему мне не довелось, так как мы наконец добрались до злополучного домика. Он представлял собой хлевоподобное строение, сколоченное из кусков самых разных материалов. Оно давно уже накренилось в сторону, поросло мхом и плесенью и с двух сторон было завалено мусором. Уже одно то, как, находясь в нем, можно дышать, мне было непонятно.
«Бедная Людмила! Что ей пришлось вынести», — принялась было я жалеть девушку, но потом вспомнила о том, ради чего сюда прибыла, и поспешила ее вызволить. Я открыла дверь, кстати, запертую на крупный навесной замок, и, прежде чем войти, втолкала внутрь Ольгу с Федором. Когда они исчезли в полумраке халупы, я прошла в нее тоже, но… на пороге вынуждена была остановиться.
Хоть глаза мои еще не сразу привыкли к полумраку, я почти тотчас разглядела лежащую в углу скорчившуюся женскую фигурку в разорванном платье, со спутавшимися, теперь уже непонятно какого цвета волосами, с массой кровоподтеков на теле. Рядом с несчастной девушкой стояла металлическая, явно найденная на помойке миска с чем-то густым и вонючим. Ее содержимое уже давно облюбовали мухи, которые и кружились над ней стаями, то и дело садясь то, с позволения сказать, на еду, то на окровавленное тело. Зрелище было просто ужасным.
Я кинулась к девушке, чтобы оказать ей помощь. В ту же самую минуту побежал другой человек — псевдо-Людмила выбежала из лачуги, очень умело выбрав момент. Я не стала бросаться за ней следом, понимая, что после того, как милиция увидит Ситенкову, Туркину не спасет даже пластическая операция — ее найдут в тот же день. К тому же уйти далеко она все равно не сможет.
Вместо гонки за преступницей я склонилась над несчастной девушкой, нащупала еле бьющийся пульс и, обрадовавшись тому, что она все еще жива, крикнула Федору:
— Принеси из машины воды!
— Не могу, — замявшись на месте, неуверенно промямлил он.
Я обернулась, намереваясь наорать на парня, но тут вспомнила, что у него связаны руки, и промолчала. Затем снова повернулась к постарадавшей и стала поднимать ее с пола. В связи с тем, что довольно долгое время девушка, по всей видимости, почти ничего не ела, она показалась мне подобной пушинке — легкой и невесомой. Я без труда подняла ее, не вывела, а почти вынесла на воздух и уложила на землю, выбрав наименее заваленный мусором участок. Федор медленно и с какой-то нерешительностью вышел следом и встал рядом. В отличие от Ольги, он бежать не пытался, скорее всего, понимая, что тем самым окончательно повесит на себя преступление, совершенное подружкой.
