Потом в ожидании заказа закурила. И задумчиво посмотрела на ширму, прикрывавшую как меня от взглядов Тушнинского, так и его от моих.
В голове моей пыталась вызреть идея — как половчее поставить «жучок» под соседний столик. Сама я, разумеется, туда не подойду — в данной ситуации повод «у вас огонька не найдется?» не прокатит. Давать столь щекотливое задание официантке тоже не хотелось — я обратила внимание, какими глазами девочка посматривала на «моего» Павла.
«Та-ак, Татьяна Александровна, вы хоть обратили внимание, что успели присвоить себе господина Тушнинского?» — ехидно осведомилась я у себя, нервно затягиваясь. Маразм крепчал, так называется ситуация. Во-первых, Павел Тушнинский совершенно не делал мне авансов, а во-вторых, он вполне может оказаться преступником. Или соучастником преступления. Тем не менее к официантке я со своим поручением лезть не буду.
Я осмотрелась. За стойкой стоял бармен, типичный такой накачанный парень в кожаной жилетке поверх белоснежной рубашки. Он молодцевато смешивал коктейль. И я решилась.
Конечно, мешать пиво с коктейлями не самое лучшее испытание для желудка, ну да ладно. На что не пойдешь ради дела?
Поднявшись, я подошла к бармену, чуть покачивая бедрами. И улыбнулась:
— Позвольте спросить, что у вас в стакане? Такое интересное!
А в бокале и в самом деле творилось нечто невообразимое. Бледно-зеленый цвет переходил в желтый, затем, минуя прозрачный, в тускло-розовый. Все слои были пронизаны трубочкой, на которой красовался ломтик лимона.
— Это коктейль «Ванесса», — с интересом рассматривая меня, усмехнулся бармен. — Мятный ликер, мартини, текила и лимонный сок.
— О-о, вот как! — восторженно прощебетала я, выудив из кармана купюру и шелестнув ею. — Могу я попросить такой коктейль?
— А помимо? — догадливо ухмыльнулся бармен.
— Помимо… Прикрепить кое-что под столик — во-он тот, где сидят два мужчины.
— Легко, — хмыкнул бармен. В его глазах не появилось даже искорки интереса — может быть, привык к подобным просьбам? Или считает, что клиент всегда прав? — Давайте, что надо прикрепить.
Я вручила ему маленькую черную штучку, в простонародье называемую «жучком», купюру и вопросительно уставилась в мало что выражающие темно-карие глаза.
— Присаживайтесь, я сейчас принесу вам коктейль, — широко улыбнулся бармен.
Вернувшись за свой столик, я обратила внимание на принесенный заказ. От тарелок поднимались удивительные запахи. Аж слюнки потекли!
Бармен, вооруженный разноцветным коктейлем, подошел к моему столику и водрузил на него бокал с воинственно торчащей соломинкой. После чего, заговорщицки подмигнув, прошел за ширмочку, к столику, где сидели Тушнинский с Кобровичем, и почти моментально вновь появился на глазах, отягощенный грязной пепельницей. Кивнул мне, как старой знакомой.
Я поднялась из-за столика и, прощебетав официантке, что забыла закрыть машину, вышла на улицу. Настроившись на волну «жучка», поставила пленку в приемник и включила запись. Дождалась, пока раздастся голос Тушнинского, от которого по коже снова пробежала стайка мурашек. После чего вернулась к своему ужину.
Конечно, с удовлетворением любопытства придется потерпеть. Ну да ладно, зато поем по-человечески.
Для начала я решила рискнуть и осторожно потянула коктейль через соломинку. Вкус оказался лучше, чем я предполагала. Нечто легкое, сладковато-кислое и освежающее. Но по телу сразу потекло алкогольное тепло.
Я вообще-то пью сравнительно редко. Но после такого напряжения, как в последние дни, грех не пригубить чуточку алкоголя.
Наконец я вплотную занялась ужином. Бесподобная курица, нежная, тающая на языке картошка — все это добавляло в жизнь оптимизма. Холодное пиво было действительно вкусным.
После чего я, заказав еще и пирожное, приступила к кофе, который оказался на удивление неплохим. Конечно, не арабика, но и не чушь, отдающая жженой тыквой, что продается в жестяных банках с красивыми надписями.
Парочка за соседним столиком — Тушнинский и Кобрович — начала собираться, над ширмочкой показался мускулистый, коротко стриженный затылок Павла. Загородив лицо кружкой пива, я увидела, как эти двое пошли к выходу.
Продолжать слежку я не стала. Зачем мне это надо? У меня же сейчас другая цель намечена — обыск кабинета фирмы «Мотор». И надо прослушать, что там записалось на пленку. Ох, любопытно… Но сначала надо снять «жучок» со стола — не хватало еще разбрасываться своим арсеналом. Все эти технические штучки, могу честно сказать, встают в копеечку. И «дарить» заведению хороший «жучок» я не собиралась.
Одним глотком допив кофе, я потребовала счет, расплатилась и, следуя к выходу, машинально провела ладонью по нижней поверхности соседнего стола. Но «жучка» не обнаружила. Странно…
Чуть пошатнувшись, я уронила сумку на пол. Да так ловко, что пудра вылетела из наружного кармашка и грациозно опустилась прямо под столик. Я присела на корточки и, картинно протянув ладонь к пудре, детально осмотрела весь стол снизу. Но ничего хорошего не увидела. «Жучка» не было.
Озабоченный бармен подошел ко мне, и за спиной раздался его сочувственный гулкий басок:
— Вам помочь?
— Вы поставили «жучок»? — поинтересовалась я тихо, глядя на него снизу вверх.
— Ну конечно, а что? — Бармен опустился на корточки рядом со мной, тоже заглянул под стол и глубокомысленно поинтересовался: — Куда же он делся?
Я качнула головой, чуть улыбнулась и поднялась: ну нет так нет, совсем не обеднею, хоть и жалко. А вдруг… Осененная свежей мыслью, я пару минут рассматривала пестрый каменный пол. Но на нем отыскать маленький черный приборчик не представлялось возможным. Тогда я сунула в сумку пудру и поспешила к машине.
Загрузившись на заднее сиденье, я включила запись.
— Вас сильно мутузят? — продолжая какую-то фразу, поинтересовался Тушнинский.
Его голос, даже искаженный записью, завораживал. Я ощутила, как по позвоночнику опять пробежали мурашки. Хотя, вполне возможно, это не от голоса Павла, а от холода собачьего.
— Что, сам не знаешь? — хмыкнул Кобрович небрежно. — Конечно, достают. Все-таки не что-нибудь случилось, а сотрудника убили.
— Дим, а что менты думают? — полюбопытствовал Тушнинский.
— Ни-че-го, — раздельно ответил Дмитрий Игоревич.
— А как…? — словно спрашивая о давно известном факте, не договорил Павел.
Но собеседник его понял в отличие от меня и откликнулся:
— Да все так же, Паш, ничего нового. И старого. Все по-прежнему.
И о чем, спрашивается, они говорят? Что идет по-прежнему? Объясните мне кто-нибудь!
Беседа продолжалась, я вслушивалась в слова. В сущности, ничего интересного сказано не было. И понять можно было только одно — Тушнинский с Кобровичем давние знакомые, если не сказать друзья. Загадка о том, что «все так же», не прояснилась. Просто друзья беседовали обо всем понемногу, затрагивая и кулинарные особенности данного заведения, и привлекательные черты интерьера. А также работу Павла. Который, оказывается, раньше трудился в каком-то НИИ электронщиком, но ему это надоело, и он переквалифицировался в водители таксопарка.
