— Марина Алексеевна, а кто вам дал мой адрес?
— Какая теперь разница… — Женщина все глубже погружалась в депрессию. — За мной сейчас приедут. Уже скоро… Я не смогла вас убедить, и это главное. Теперь мне уже никто не поможет!
— И все же?
— Володя, Сашин одноклассник. И мой ученик, между прочим. Он тоже не верил, что Саша погиб случайно. Я уговорила его найти для меня ваш адрес. Мне про вас давно известно. Давно как-то рассказывали, какой вы хороший сыщик. Мне удалось поговорить с Володей и убедить привезти меня к вам. Но как только мы приехали в город, он тут же позвонил мужу, чтоб тот не волновался. Они с моим братом, конечно, уже в пути. Отсюда до Сольска полтора часа на машине. Я ведь из Сольска к вам приехала.
Она посмотрела на часы.
— Скоро будут…
Она не договорила. Резкая трель дверного звонка вновь резанула слух, нарушив тишину еще более или менее благополучно спящего дома. Себя я не беру во внимание, увы…
Дверь так же быстро распахнулась, как и в первый раз. Наверное, сегодня у меня не будет другого занятия, как отлетать от собственной двери, принимая непрошеных гостей!
В комнату вошли три человека: двое мужчин и женщина. Тот, что постарше, с изрядной долей седины в коротко стриженных густых волосах, был мужественно красив и подтянут. Несмотря на самые обычные джинсы и футболку, выправка с головой выдавала в нем военного человека. Словом, «настоящий полковник». Только вот в его не по-военному умных серых глазах гнездились усталость и печаль — казалось, навсегда. Второму, очень похожему на Марину — наверное, брат ее, — вряд ли было больше тридцати пяти. Он был тоже хорош собой, но, как я выражаюсь в подобных случаях, явно подонжуанистее «полковника». Я имею в виду тот тип мужиков, которые при любых обстоятельствах стараются понравиться женщинам. Вот и сейчас он первым делом распустил перышки, окинул меня быстрым оценивающим взглядом, отчего в глазах его загорелся огонек интереса. Как будто только затем и ввалился сюда в шесть с хвостиком, чтобы произвести на хозяйку впечатление! Этого второго я сразу обозвала Павлином и переключилась на девушку.
Должна признать: не обратить внимание на эту девушку было невозможно. Видимо, только мое необоримое женское начало заставило меня сначала взглянуть на представителей сильного пола. Девушка — натуральная блондинка примерно моего возраста — была хоть куда. Хоть на обложку журнала — если б не невинный, кроткий взгляд, который на журнальных обложках не слишком уместен. Не знаешь себе цену, детка, не знаешь… Зато Павлин, видимо, прекрасно знал. Вряд ли стоит добавлять, что помимо красивого лица девушка обладала еще и потрясной фигурой и ногами, бьющими прямо по «основному инстинкту».
Белокурый ангелочек заговорил первым.
— Здравствуйте, мы за Мариной Алексеевной! — В мягком голосе девушки слышались нотки тревоги.
Голос у нее тоже был ангельский — нежный и обволакивающий.
— Вы Татьяна Иванова? — Это уже Полковник. — Извините нас, пожалуйста, за беспокойство.
Должно быть, и это мне тоже суждено выслушивать целый день! Не отвечая, я повернулась вполоборота, как регулировщица, руками указывая им дорогу. Проводив непрошеных, но жданных гостей к Марине, я, чтобы не мешать их встрече, поплелась на кухню. Дадут мне сегодня, черт побери, выпить кофе или нет?!
Когда я снова заглянула в комнату, Ангелочек уже вовсю трудился. Она как бабочка порхала вокруг первой гостьи. Сделала ей какой-то укол. Мужчины молча наблюдали за ее действиями. Марина тоже не проронила ни слова. Она сразу изменилась, как будто внутри у нее выключили какую-то лампочку. Сейчас это была не та живая, энергичная, пусть даже не в себе, женщина, которая всего несколько минут назад пыталась убедить меня в неслучайной гибели своего сына. Теперь это была просто живая мумия.
— Ветров, Виктор Петрович, — представился мне Полковник. — Я муж Марины Алексеевны.
— Я уже догадалась. Может, вы мне что-нибудь объясните, раз уж я оказалась невольным свидетелем ваших семейных дел?
Он молча кивнул и вслед за мной вышел из комнаты. Павлин и Ангелочек остались рядом с Мариной.
Мы прошли на кухню. Налив две чашки кофе, я молча поставила одну перед гостем.
— Можно я закурю?
Виктор Петрович говорил ровным, хорошо поставленным голосом. Я не только согласилась, но и составила ему компанию. Он затянулся, прислушался, стараясь уловить, что происходит в комнате. Но там было абсолютно тихо.
— Не знаю, что вам успела рассказать Марина. И как она это рассказала… — Он сделал ударение на слове «как», немного помолчал. — Я военный. Командую воинской частью под Сольском.
Ого, да тут не полковником пахнет: бери выше, Татьяна!
— Что случилось с нашей семьей? — будто размышляя сам с собой, продолжал Виктор Петрович. — Словно кто сглазил, хоть я вовсе не верю в эту чушь… Столько лет все у нас было хорошо… Через год уже «серебряную» свадьбу должны были сыграть! Трудностей, конечно, всегда хватало, как же без этого?! Это сейчас мы живем неплохо — я имею в виду материальную сторону. А по молодости, при лейтенантских-то погонах, хлебнули всякого лиха. По частям, по дальним гарнизонам… Но Марина никогда не жаловалась. Растила Сашу и Гелю. Ангелина — наша младшая дочь. Я-то дни и ночи на службе, это благодаря Марине все… На своих плечах вывезла нашу семью. Я все эти годы благодарил судьбу за Марину, Таня. Но только сейчас понял, каким счастливым человеком я был на самом деле!
Он снова замолчал. Видно было, как физически трудно ему от счастливого прошлого перейти в своем рассказе к скорбному финалу.
— А зимой погиб Саша… и все! Все рухнуло в одночасье. Приехали Маринин брат с невестой — они помогали жене чем могли. Я все время в части, на людях. Да и мужик все же, черт побери! С горем сладил. А она сломалась. Не перенесла… Поначалу вроде ничего: казалось, смирилась Марина. Даже имени Саши не произносила. А месяца два назад вдруг стала говорить, что получила от сына письмо, где он якобы косвенно называет своего предполагаемого убийцу. Какого убийцу, господи?! У Саши и врагов-то никогда не было. Понятно: это горе ее добило. Ну и пошло-поехало… Спрашиваю, почему не показывает письмо нам. Молчит. Мне только сказала, что никому не доверяет, что кругом враги, что покажет только «надежном человеку», то есть вам, Таня. Вот, мол, раздобуду адрес и поеду в Тарасов сама… Пришлось спрятать одежду, чтобы никуда не уехала. Но не усмотрели. Особенно Яночка — она по профессии медсестра, — сама решила остаться и ухаживать за Мариной, пока ей станет лучше. Я ей с Алешей очень обязан. Даже свадьбу из-за этого отложили. Хотя какая сейчас свадьба…
Снова наступила пауза. Наверно, он думал о Марине. Я не ошиблась.
— Еще раз спасибо вам за Марину. Я чего боялся? Я боялся, что вы ее не пустите и она куда-нибудь уйдет. Где ж нам тогда ее искать? Да еще эта шуба! Из-за нее с Мариной могли что-нибудь сотворить на улице.
От мысли, что могло случиться что-нибудь дурное, у него потемнело в глазах. А у меня — потеплело на душе. Чтоб прожить более двадцати лет и все еще так любить свою «половину» — не многие мужчины на это способны!
