— Тебе больше никто не угрожал?
— Нет, мне же теперь не за что мстить.
— Кто его знает, ведь Абзац-то на свободе.
— Ладно, плюнь. Давай лучше пиво пить.
— Давай.
— А у тебя как дела?
— Отлично. Заказов больше, чем я могу выполнить. Приходится вертеться!
— Тебе помощника надо. Поднимать уровень сервиса на небывалую высоту.
— Не издевайся, пожалуйста.
— А я на полном серьезе. У всех порядочных сыщиков обязательно должен быть помощник.
— Я и сама неплохо справляюсь. А ты-то чем занимаешься?
— Да пока ничем толком. Пока в больнице валялся, на мой адрес куча заказов пришла, вот оклемаюсь немного, разберусь, что там к чему.
— Мало тебе, дураку, что легкое прострелили. Допрыгаешься, всю башку снесут.
— Да ладно. Что я, дурак? Только идиот дважды наступает на одни и те же грабли. Я теперь осторожней буду. Ты вон лучше пиво пей.
Я взяла еще одну бутылку. Мы выпили пива немерено и беседовали до середины ночи.
Благодаря долгому застою в этом вопросе, Дыка развезло уже после шестой бутылки, я уговаривала его остаться у меня, но он уперся. Пришлось вызывать такси и затаскивать внутрь нетранспортабельного Дыка. Водитель был крайне недоволен, но сменил гнев на милость после того, как я сунула ему полсотни сверх таксы.
* * *
Проснувшись рано утром на следующий день и отправившись на кухню варить кофе, я вспомнила о своих вчерашних мучениях и решила лучше заварить чаю, и покрепче. Чай и сигарета не самое лучшее сочетание, но вкупе с прохладным душем они наполнили меня жизненными силами и прекрасным настроением. Насвистывая какую-то новую попсовую мелодию, я вошла в спальню и принялась облачаться в рабочую одежду — джинсы и клетчатую рубашку, у которой пришлось закатывать рукава, считаясь со стоящим за окном двадцатипятиградусным зноем. Сложив в небольшую легкую сумку кое-какие вещи, которые могли потребоваться в ходе первой фазы расследования, как говорят профи из милиции, я подошла к телефону и набрала номер Константина Зайцева. Его не оказалось поблизости, и мне пришлось ждать с трубкой в руке, пока в ней не раздался голос моего вчерашнего собеседника.
— Алло, Зайцев слушает, — он говорил тоном настолько серьезным и деловым, что я чуть не рассмеялась, вспоминая вчерашнего молодого человека с трясущимися от волнения руками.
— Алло, Константин, — сказала я, еле сдерживая появляющуюся на губах улыбку.
— Это вы, Татьяна?
— Да, как договаривались.
— Что вы решили, беретесь за расследование? — голос в трубке перешел на вчерашние интонации.
— Да, Константин, я берусь за ваше дело.
— Вы хотите со мной встретиться?
— Да, если вы можете сейчас освободиться, то я буду ждать вас в том же кафе, где мы встречались.
— Отлично, через полчаса вас устроит?
Сделав паузу, я кое-что прикинула в уме и ответила:
— Да. Замечательно. Буду ждать. До встречи. — И положила трубку.
До кафе я доехала на такси, хотелось попасть туда раньше Зайцева, но, как я ни спешила, когда подъехала к кафе, он уже был за столиком. Усевшись напротив него, я достала и распечатала новую пачку «Честерфилда».
— Здравствуйте, Таня, — Константин протянул мне зажигалку, — можно я буду называть вас Таней?
— Конечно, но тогда и я буду звать вас Костей.
— Договорились.
— Так как я приняла ваше предложение, мне не хочется терять времени. — Я махнула официанту и заказала чашку кофе. — Давайте уточним некоторые детали вашего рассказа.
— Спрашивайте, я весь ваш.
— Скажите, Костя, вы ведь довольно часто бывали у Нади дома?
— Да, почти каждый вечер ужинал у нее, она замечательно готовила.
— Значит, вы хорошо знали, какие у Нади были ценные вещи, драгоценности.
— Да, конечно, знал, хотя их было совсем немного.
— Вы говорите, было, значит, они пропали? — Во мне затаилась надежда на то, что это все-таки обычное преступление без скрытого смысла.
— Меня уже спрашивали об этом в милиции. Все, что у нее было, на месте, да и рыночная цена этих украшений куда ниже стоимости, скажем, цветного телевизора, который, кстати, тоже на месте.
— Так вы утверждаете, что ничего не пропало? — Все мои шаткие надежды рухнули.
— Ничего не пропало, все было на месте, когда мы с Ольгой Петровной пришли к ней домой в тот вечер.
— Вы кого-нибудь подозреваете, у Нади были враги? — Я решила попытаться вытянуть из него все подробности жизни Нади.
— Господь с вами, Таня! Какие враги у двадцатилетней девушки?! — Он уставился на меня своими черными, широко раскрытыми глазами.
— Ну не враги, злопыхатели, какие-нибудь люди, с которыми она не ладила?
— Не ладила она со своей матерью, про соседей я ничего не знаю.
— Ну а в университете, — я отхлебнула большой глоток кофе, — в университете у нее были друзья, знакомые, которые могли бы по неизвестным нам пока причинам убить Надю? Может, чересчур вспыльчивые, раздражительные, импульсивные?
— Да вроде бы нет, — чуть неуверенно сказал Костя, — я знаю несколько ее подружек, но все они очень милые девушки. Через них можно, наверное, отыскать и остальных ее приятелей.
— Да, мы так и сделаем. А теперь скажите, после убийства у кого хранится ключ от Надиной квартиры? — Я допила кофе и встала из-за стола.
Костя поднялся вслед за мной.
— У меня, я предвидел, что вы захотите осмотреть квартиру, поэтому взял его у Ольги Петровны и пока оставил у себя.
— Ну тогда поехали посмотрим на место преступления.
Мы вышли на соседнюю улицу, и я встала у дальнего края тротуара, позволяя Косте самому поймать такси.
Глава 3
До квартиры Нади мы добрались на такси, хотя находилась она всего в паре кварталов от кафе. Расплатившись с таксистом, Костя подвел меня к старой пятиэтажной «хрущевке». Поднявшись на третий этаж по серой заплеванной лестнице, мы оказались напротив двери, обитой матовым черным материалом под кожу, и Костя достал ключи. Дверь открылась с легким скрипом, пропуская нас внутрь квартиры.
— Проходите, Таня, — Костя сделал шаг в сторону, пропуская меня вперед.
Я прошла в прихожую, обставленную очень скромно, но не без некоторого изящества. Полка для обуви и массивная вешалка были выполнены «под старину» и покрыты какой-то диковинной резьбой. Справа от входной двери находилась ванная комната, вернее, это была не ванная, а то, что у нас принято называть совмещенным санузлом. Я заглянула туда, все было очень чисто и ухоженно. Ванна сияла белизной, а над такой же раковиной висело большое овальное зеркало. На полочке для туалетных принадлежностей в строгом порядке лежали тюбики с зубной пастой и разными кремами.
