Затем она вернулась в гостиную, готовая к самому худшему. Амос ногой распахнул дверь. Его лицо было искажено злобой.
– Ты позволила Мадигану появиться на публике со своим ублюдком! Ты стерва, глупая неблагодарная стерва. Я приютил тебя, дал твоему детенышу имя, обращался с тобой, как с королевой. А ты выставила меня на посмешище!
– Амос…
– Амос, Амос, – передразнил он ее. – Все заметили их сходство. Грехем Элден – первый, а за ним все сплетники Невады заговорят, что ты прижила от Рори Мадигана ублюдка.
– Не смей так называть моего сына! – Ребекка вскочила, сжав кулаки.
– А ты не смей указывать мне, как я должен выражаться в собственном доме. – Он далеко отвел руку и с размаху нанес ей пощечину, отбросившую ее обратно в кресло.
Амос упал на нее, схватил за ворот платья и разорвал одежду на ее груди. Огонь бешенства и страсти пылал в его обычно ледяных глазах. «Боже милостивый! Неужели он хочет изнасиловать меня?» Она царапала ногтями его лицо, оставляя на коже кровавые ссадины.
Амос зашипел от боли и отпустил Ребекку. Вспышка похоти угасла так же быстро, как и возникла.
– Я неоднократно говорил тебе, что за обман ты уплатишь дорогую цену.
– Я плачу ее каждую минуту моей жизни в качестве твоей супруги, – прошептала она и, метнувшись к камину, схватила кочергу. – Убирайся, Амос, или, да простит меня Бог, я воспользуюсь ею!
Он отшатнулся, прижав ладонь к окровавленной щеке.
– Не думаю, что ты решишься на это. Ты же знаешь, что каждый твой проступок отразится на мальчишке. Я буду вынужден упрятать очень далеко жену, которая угрожает мужу и даже осмеливается ударить. Ну а Майкл – он останется со мной.
С удовлетворением он наблюдал, как ее глаза наполнились ужасом. Одержав пиррову победу, Амос собрался покинуть гостиную.
– Ты обязана быть во всем мне покорной. Собери самые необходимые вещи. Завтра я отправлю вас обоих на ранчо. Вы пробудете там, пока нежелательные разговоры не утихнут. А тогда мы спокойно обсудим судьбу юного Майкла.
Ребекка вслушивалась, как он тяжело ступает вниз по ступеням и направляется в холл. Она все еще с силой сжимала кочергу. Ее побелевшие пальцы впились в черное железо. Она спустилась вслед за мужем в холл и выпустила из рук оружие лишь после того, как увидела, что за разъяренным Амосом захлопнулась парадная дверь.
Джу Джинг и одна из горничных, застыв в неподвижности, уставились на хозяйку в разорванном платье с кочергой в руке. Пэтси появилась в холле, выйдя из глубины дома, осторожно, на цыпочках приблизилась к Ребекке и подняла с пола уроненную ею кочергу.
– Я приготовлю вам хорошую горячую ванну, мадам.
– Майкл…
– Франсуа кормит его на кухне. Мальчику лучше не видеть вас в таком виде.
От стыда Ребекку бросило в жар. Она потрогала пальцами разбитое лицо, торопливо запахнула распавшееся на груди платье.
Ребекка погрузилась в горячую ванну, давая возможность расслабиться окаменевшему телу и напряженным нервам, приложила ледяной компресс к опухшему лицу, и мысли ее вернулись к недавним событиям.
Она проклинала Рори за то, что он так бесцеремонно ворвался в их с Майклом жизнь. Да, он спас его, но вполне мог этим и ограничиться. Если он не лгал по поводу скорого ареста Амоса, то что стоило ему подождать немного и уже тогда сблизиться с сыном.
«Я не должна ехать на это отдаленное ранчо. Бог знает, что намеревается Амос сотворить там с нами».
Она отбросила мешочек со льдом прочь. Даже в горячей ванне ее пробирала дрожь.
Приведя себя в порядок, Ребекка отправилась укладывать сына в постель. Она тщательно напудрилась, скрыв синяки, и накрасила губы, чтобы оживить бледное лицо.
Майкл внимательно разглядывал ее лицо своими круглыми голубыми глазами.
– Я слышал, как вы с папой кричали друг на друга. Почему он так рассердился? Ему не нравится мистер Мадиган?
– Они политические противники. Это все так сложно, Майкл.
– Но он ругал тебя. А во всем виноват я! Он должен был сердиться на меня. Я хотел подняться наверх и все объяснить, но Франсуа меня не пустил. – Мальчик глотал катившиеся из глаз слезы.
– За тобой нет никакой вины, дорогой! – Ребекка гладила темные волосы сына, потом нежно обняла его.
– Он бил тебя! Я его ненавижу! Я не хочу называть его отцом! – всхлипывая, говорил мальчик.
– Мой родной, тебе трудно сейчас все понять. Может быть, когда-нибудь… позже. – Она еще крепче прижала к себе сына. Несбыточные мечты тревожили ее мозг. Ей хотелось остаться одной. – Пей свое молоко и ложись спать.
Она протянула ему чашку с молоком и медом и проследила, как он выпил ее маленькими глотками.
– Я люблю тебя, мама. Он не заставит нас снова расстаться, правда?
Она отвела взгляд в сторону. За окном уже сгустилась мрачная чернильная тьма.
– Нет, милый. Этого больше не будет. Клянусь тебе.
Ребекка дождалась, когда Майкл погрузился в сон, и прошла к себе в комнату. Она и сама нуждалась в отдыхе. С той поры, когда Рори Мадиган явился из небытия, сон стал для нее редким благодеянием. Она чувствовала себя опустошенной и физически, и эмоционально. Несомненно, на нее давила могучая воля двух абсолютно разных, но одинаково властных и беспощадных мужчин. Для Амоса ничего не значили ни она, ни Майкл. Они были лишь символами его якобы благополучной семейной жизни, козырем в политической игре, ширмой респектабельности, за которой он прятал чудовищные извращения, творимые им в задних комнатах публичных домов Комстока.
Возвращаясь в мыслях к отвратительному преступлению, о котором ей поведал Рори, она ощущала, как холодеет ее тело. Ребекка вспомнила царапины на лице Амоса, нанесенные ее ногтями в момент их схватки в гостиной. «Мой Бог! У него были такие же раны в день нашей свадьбы! Мог ли он явиться на свадебную церемонию прямо из постели убитой им несчастной проститутки?»
Рори прав – ей надо забрать Майкла и бежать. Она могла понять его обиду за прошлое. Он считал, что она польстилась на богатство Амоса, что ею двигали лишь корысть и тщеславие. Собирался ли сам Рори возвратиться за своей нареченной перед Богом невестой? «Он обещал вернуться на днях, а я ждала его неделями… Нет!»
Ребекка яростно тряхнула головой и потерла ладонями у висков там, где не утихала мучительная боль. Она потеряла всякую надежду на благотворный сон.
Отбросив покрывало, она выскользнула из постели и принялась одеваться. Амос куда-то ушел. Он или опять, в очередной раз, совещается со своими сообщниками, или издевается где-нибудь в притоне над бедной шлюхой. Его не будет в доме допоздна.
«Я хочу глотнуть свежего воздуха. Прочистить голову. Может быть, это поможет мне уснуть», – оправдывала она сама себе свой уход.
