— Прошу вас, не вините Алекса… и не судите меня слишком строго! Я понимаю, что никогда не смогу родить ему наследников, но… но ведь мы можем расторгнуть брак, если он найдет достойную жену. — Да простит ей Бог эту ложь! Она пойдет и не на такое, чтобы дать Алексу свободу. Вот только выживет ли при этом сама?
Барбара внезапно подалась вперед и горячо прижала Джосс к груди.
— Джоселин, девочка моя, я вас нисколько не осуждаю, хотя не могу не винить Алекса в слепоте. Ведь он уже нашел себе достойную жену, но не желает этого видеть! Проблема заключается не в вас, а в нем! Это ему надо одуматься и стать вам настоящим мужем!
— Но… — К своему стыду, Джосс чуть не разрыдалась. Она торопливо смахнула со щек слезы и продолжала: — Но я недостойна его, разве вы не видите? Я такая верзила, как вешалка, тощая и неуклюжая… Я…
— Собачья чушь! Вы рослая, но ведь и Алекс не маленький! А что до остального, вы можете в два счета изменить свою внешность. Хм-м… ну-ка посмотрим!
Она поднялась с места и несколько раз обошла Джосс. Сняв с нее очки, Барбара рассмотрела ее лицо с разных углов зрения. J73
— У вас превосходные черты лица: четкие, чисто вылепленные. Нет, не щурьтесь. Ваши глаза приятного голубого оттенка, с пушистыми густыми ресницами.
— Но без очков я ничего не вижу!
— Позже мы займемся и этим. А сейчас… — Она распустила волосы Джосс, изучая их длину и густоту. — Зачем вы закручиваете такие роскошные волосы в этот нелепый узел?
— Как вы могли заметить, их слишком много. И я просто не хочу, чтобы волосы мне мешали, — сказала Джосс.
Барбара поднесла длинную прядь к окну, чтобы разглядеть ее на свет.
— Цвет немного тусклый. У меня было то же самое, но я вернула волосам блеск с помощью алоэ, лимонный же сок придаст им светлый золотистый оттенок. Поднимитесь, — велела она.
— Что вы хотите?.. — Джосс остолбенела, когда свекровь приподняла подол слишком просторного платья из толстого коричневого сукна.
— Спорим, здесь материи столько, что ее хватит, чтобы сшить одеяла для всей вашей больницы? Особенно если учитывать толщину и цвет! Так, значит, первым делом мы отправимся в швейную лавку!
— Барбара, вы ведете себя так, будто можете превратить меня в другую женщину! — заметила Джосс с досадой. Как будто она не знала, как безнадежна эта затея!
— Нет, дорогая. Вы добрая, отзывчивая, интеллигентная и сильная духом молодая женщина! И я никоим образом не собираюсь влиять на ваш характер! Ведь именно это делает вас с Алексом такой превосходной парой: ему нужна жена, которая способна поддержать его в трудную минуту. Все, чем я собираюсь заняться, — восполнить недостающую капельку внешнего лоска.
— Черного кобеля не отмоешь добела, — упрямо возразила Джосс, надевая очки.
— Но я всего лишь хочу помочь гадкому утенку превратиться в лебедя! Положитесь на меня!
На протяжении целой недели Алекс почти не виделся ни с женой, ни с матерью. Они вдруг стали неразлучными подругами и вели себя так, будто знали какую-то неведомую ему тайну. Они постоянно уединялись наверху, у Джосс в гостиной, и целыми днями пропадали в самых роскошных магазинах города. Алекс чувствовал нутром, что это неспроста. Но что за чертовщину они затевали?
Пока Алекс терялся в догадках, Барбара растратила, по мнению Джосс, целое состояние на то, чтобы до отказа набить нарядами просторный гардероб, доставшийся Джосс вместе с обстановкой ее комнат.
Попутно Барбара проводила скрытые опыты над ее волосами и кожей.
Каждый вечер они обедали или у Кэрузерзов, или где-то в городе, но Алекс не замечал никаких особенных изменений. Джосс оставалась такой же или почти такой же, как прежде. Женщины нарочно старались скрыть свои приготовления, пока из швейной лавки не доставят самые роскошные платья, необходимые для облика «новой Джосс», способной покорить сердце Алекса Блэкторна.
И вот наконец великий день наступил.
— Джоселин, ты напрасно так волнуешься. Это всего лишь скромный обед в узком кругу друзей у тебя дома. Будут только свои. Даже от Октавии мне удалось отделаться!
— А от Драмма — нет! — упрямилась Джосс.
— Похоже, вы не очень-то нравитесь друг другу?
— Они очень близки с Алексом, — вздохнула Джосс. — К тому же Драмм спас ему жизнь. Я, естественно, считаю себя обязанной этому человеку. И стараюсь быть к нему… терпимой.
Барбара недоверчиво хмыкнула, укладывая на голове Джосс высокую прическу из завитых локонов.
— Ну вот. Теперь ты выглядишь просто сногсшибательно, даже завидки берут. — Свекровь отступила на шаг, любуясь своей работой. Джосс медленно встала, чувствуя себя весьма неловко в туфельках на высоких острых каблучках.
Ее платье было сшито из такой тонкой ткани и имело столь низкий вырез, что девушка чувствовала себя обнаженной. С невольным трепетом она посмотрела на стройную рослую незнакомку, отражавшуюся в зеркале. На ее взгляд, платье слишком откровенно облегало грудь и бедра. Неужели все эти мягкие округлости принадлежат ей — костлявой, нескладной Джосс?
Барбара прочла ее мысли и сказала:
— Теперь ты видишь, что мадам Фабр нисколько не льстила, когда назвала твою фигуру великолепной?
Пок, как будто желая принять участие в разговоре, одобрительно гавкнул и вильнул хвостом. Джосс строго взглянула на своего любимца и сказала:
— Учти, сегодня не должно быть никаких налетов на кухню и на буфетную! Дядя Монти нанял для нас опытного дворецкого, Фитча, а он терпеть не может домашних животных! Придется тебе, негодник, провести весь вечер в каморке под лестницей!
Но что случится потом, когда обед закончится и гости разойдутся? Предложит ли ей Алекс разделить с ним постель? При одной мысли об этом ее пробрала нервная дрожь, ладони повлажнели от пота, а сердце стало биться часто и неровно. Из холла донесся его голос:
— Джосс, мама, встречайте гостей!
— Я спущусь одна, провожу их в гостиную и предложу что-нибудь выпить до обеда. А потом явишься ты. Вот только об этом забудь. — Барбара решительно отобрала у невестки ее очки. — Они все испортят. На будущей неделе нам назначен прием у доктора Торреса. И не вздумай щуриться. Просто передвигайся от предмета к предмету, как мы делали это раньше.
«Просто передвигайся!» Ха-ха! Конечно, для того, кто обладает нормальным зрением, это не представляет никакой трудности. Чтобы не слишком переживать из-за очков, Джосс попыталась представить себе, что она будет говорить Алексу и как он будет отвечать. «Не щуриться, не щуриться…» — повторяла она про себя, медленно пересекая комнату и двигаясь к лестнице. Не в силах окончательно расстаться с очками, Джосс спрятала их в маленький ридикюль, прилагавшийся к вечернему туалету. Осторожно, шаг за шагом, она начала спускаться по длинной лестнице, нервно вслушиваясь в раскаты мужских голосов, доносившихся из гостиной. Монти, Драмм и Алекс что-то оживленно обсуждали между собой. Но вдруг Алекс громко поинтересовался, почему до сих пор к ним не присоединилась Джосс.
