Трейгер был уверен, что слышал приближение всадника. Его зоркие глаза впивались в окружающий мрак, но на дороге было пусто, а ливший как из ведра дождь смывал следы промчавшегося коня.
Еще издалека он заметил дым от пушечных залпов и теперь испытывал настоящий страх, не зная, удалось ли брату спрятать Сирену в безопасном месте до начала сражения. Трейгер снова огляделся вокруг, но не увидел и не услышал ничего, кроме грозы. Сжав коленями бока коня, он пустил его в галоп, пообещав себе, что спустит с Роджера шкуру, если тот не уберег его жену.
Когда всадник умчался, Сирена вывела коня из кустов и забралась в седло, благодаря судьбу, что случайный путешественник не заметил ее. Она пришпорила коня и двинулась в направлении, противоположном тому, в котором проследовал чудом не заметивший ее Трейгер. Но куда же ехать? Сирена осталась совсем одна, никто больше не ждет ее. Чем она заслужила подобное несчастье? Слезы и дождь струились по ее щекам…
Сирена слепо продвигалась вперед, не зная, куда направляется, лишь бы убежать от Трейгера и ужаса кровопролитной битвы.
Опасаясь нарваться на британцев, Трейгер миновал окружным путем Уайт-Плейнс и разыскал Вашингтона. Генерал мрачно выслушал обескураживший его отчет, подтвердивший подозрения Сирены: майор Болдуин получал от британских властей деньги за информацию о повстанцах. Трейгер также сообщил о планах Уильяма Хау атаковать мятежников и заставить их капитулировать, прежде чем они устроятся на зимние квартиры. К счастью, вмешалась судьба: тори увязли по колено в грязи и отказались от преследования отступавших вигов.
После аудиенции Трейгер отправился на поиски Роджера, с проклятиями натыкаясь в ночи на беспорядочно мечущихся солдат. Отшвыривая встречных со своего пути, он напряженно всматривался в темные силуэты. Где, черт побери, его брат?
– Кто-нибудь видел Роджера Грейсона? – окликнул он нескольких солдат.
– Вроде бы они с Эганом Хэдли ищут место для лагеря, – предположил кто-то.
– А где Сирена? – нетерпеливо спросил Трейгер. Забрызганный грязью капрал пожал плечами:
– Не знаю, где она. Никто не видел ее после того, как генерал дал приказ отступать.
Да где же эта строптивица? Трейгер озирался по сторонам, вглядываясь в неясные фигуры при свете молний, пронзавших ночное небо. Куда Роджер ее запрятал?
С раздраженным вздохом Трейгер развернулся и зашагал назад к лошади, ступив с размаху в глубокую лужу. Проклиная все на свете, дрожа от холода и утомления, он зашлепал дальше. «Неужели я недостаточно натерпелся, сражаясь с непокорным конем? Похоже, каким бы мрачным ни казалось настоящее, впереди меня ждет полная тьма», – обескуражено думал Трейгер, потирая ноющее плечо.
Вашингтон и его ослабевшее воинство отступали на север в направлении Пиксвилла, намереваясь укрыться в Нью-Джерси, чтобы сохранить то немногое, что еще оставалось от армии патриотов. Трейгер потратил два дня на поиски брата, но так и не нашел никого из своих людей.
Он сидел у костра, уставившись в огонь, когда какое-то движение в кустах привлекло его внимание. Вскочив на ноги, он увидел Эгана Хэдли, приближавшегося к нему с флегматичной усмешкой на заросшей физиономии, и убрал пистолет.
– А мы все гадали, где вас носит, – произнес Эган, явно посмеиваясь над кислым выражением лица и неряшливым видом капитана.
Трейгер смерил его недовольным взглядом.
– Можно было пометить свой путь, если вам так не терпелось меня увидеть, – заметил он. – Где мой брат?
– Там, – ответил Эган, неопределенно махнув рукой на восток. – Вы как, будете допивать кофе или сразу двинетесь к нему?
Трейгер нетерпеливо закидал грязью костер.
– Показывай дорогу.
Трейгер издалека увидел брата, с понурым видом сидевшего на земле. Что-то определенно случилось. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться: дело в Сирене.
Трейгер подошел к Роджеру, выждал мгновение, пока тот осмелился поднять на него глаза, и требовательно спросил:
– Итак, где она?
Роджер выдавил слабую улыбку.
– И это единственное приветствие, на которое ты способен, старший брат? Мог бы поинтересоваться, каково мне пришлось во время сражения.
Терпение Трейгера лопнуло, глаза холодно сверкнули, как закаленная сталь.
– Тебе отлично известно, в какое раздражение я прихожу, если не высплюсь. За последние несколько дней мы с конем так сроднились, что превратились в сиамских близнецов, поэтому мне совсем не улыбается обследовать окрестности вдоль и поперек, чтобы узнать, куда ты дел Сирену. Я должен немедленно с ней поговорить. Так где моя жена, черт возьми?
Трейгер постепенно повышал голос и под конец почти кричал. Он не мог не заметить взгляды, которыми украдкой обменивались его люди во время затянувшейся паузы, и сердито нахмурился.
– Проклятие, ты мне скажешь, что сделал с этой маленькой злючкой?
Роджер встал и сурово посмотрел на брата.
– Сирена сражалась с нами в траншеях, а потом не успел я опомниться, как конь унес ее со скоростью смерча.
Трейгер свирепо зарычал и занес руку, но Эган вклинился между ними, дав Роджеру возможность отскочить и продолжить объяснение.
– Я собирался последовать за Сиреной, но генерал приказал заняться поисками подходящего места для размещения наших отрядов. Задержать ее в этом хаосе было просто невозможно.
Трейгер вырвался из хватки Эгана и закричал брату прямо в лицо:
– И ты позволил ей ускакать в такую грозу? Сирена же ее до смерти боится!
Он продолжал что-то невнятно бормотать, сжимая и разжимая кулаки, борясь с желанием врезать Роджеру по физиономии, потому что готов был ударить кого угодно, лишь бы успокоить свой страх и досаду.
Роджер с изумлением уставился на разбушевавшегося Трейгера.
– Сирена сражалась как опытный пехотинец под прицельным огнем британцев, а ее муж переживает, что она попала в грозу? Видно, ты так долго находился под дождем, что мозги у тебя порядком заржавели, – насмешливо фыркнул он.
– Под прицельным огнем, говоришь? О чем ты только думал? Если у кого голова не в порядке, так это у моего братца. Тебе следовало найти для нее безопасное место еще до атаки.
– Именно это я и собирался сделать, но неожиданно британцы полезли из всех щелей, – защищался Роджер. – Мы полагали, что они нападут утром.
– А ты не мог расстаться с ней до последней минуты!
Трейгер догадывался, что его влюбленный братец хотел провести с Сиреной как можно больше времени. И как последний олух позволил чувствам возобладать над разумом. Черт бы его побрал!
– Я думал, что могу положиться на тебя, но, очевидно, я здорово ошибся, – бросил Трейгер и отвернулся, ничего не видя от ярости, застилавшей глаза, и страха за Сирену, а впереди ему предстояла долгая скачка.
