Впрочем, причина была ей известна, хотя она и не говорила о ней вслух. Больше всего на свете Кейро хотелось забыть о перебранках и начать отношения с Лоутоном с чистого листа. По мере приближения к границе Оклахомы каждое мгновение, проведенное с Лоутоном, приобретало в ее глазах все большую ценность.
О будущем Кейро старалась не задумываться. Ей предстояло помочь отцу в решении серьезной проблемы, и она представления не имела, что ее ждет по прибытии в Канейдиан-Стейшн, хотя и надеялась на то, что Райлену Калхоуну удалось отстоять гостиницу. Она говорила сама себе, что отец отличается весьма решительным характером. В конце концов, она унаследовала свою настойчивость именно от него. Райлен никому не позволит себя сломить, Отстаивая свою мечту о новой жизни, он будет драться до последней капли крови или погибнет.
Решительность… Кейро нахмурилась. Если она считает себя такой решительной, то почему до сих пор не отважилась признаться Лоутону в своей любви и заверить его в том, что никогда не желала ему зла? И почему он подозревал ее в предательстве? Это казалось Кейро необъяснимым. По какой-то причине Лоутон склонен приписывать ей самые ужасные намерения. Может быть, потому, что он не верит женщинам и не может сразу отказаться от своего заблуждения?
Неожиданно Кейро почувствовала, что какая-то сила подняла ее над седлом. Широко раскрыв глаза, она смотрела на склонившееся над ней суровое лицо Лоутона, который усадил ее перед собой. Кейро пришлось сесть поверх его крепких бедер, раздвинув в стороны ноги. Она раскачивалась в такт шагу лошади, и эти ее движения оказывали возбуждающее действие.
— Так гораздо лучше, — сказал Лоутон чуть хрипловатым голосом. Кейро уловила в нем особые нотки. Она уже научилась узнавать их. Таким голосом Лоутон говорил всегда в минуты их любви. — Я не люблю надолго разлучаться с тобой.
— Мы всего лишь на разных лошадях, — сделав дразнящее движение бедрами, сказала Кейро.
Лоутон отрицательно покачал головой. В ярких солнечных лучах его черные волосы отливали синевой.
— Ты гораздо дальше, маленькая нимфа, — ласковым голосом проговорил Лоутон. — По твоим глазам я вижу, что ты далеко отсюда. Где ты витаешь?
Кейро улыбнулась и прижалась к нему.
— Лучше поговорим о том, где я на самом деле…
Ее пухлые губы зовуще приоткрылись, и Лоутон не смог удержаться от поцелуя, который пьянил сильнее любого вина.
— Интересно, а удобно ли заниматься любовью прямо на спине жеребца… — задумчиво протянул Лоутон.
Внезапный выстрел прервал его, и, не склонись Лоутон к зовущим губам Кейро, пуля неминуемо прочертила бы пробор у него на голове.
Лоутон пригнулся к шее жеребца, стиснув Кейро, как начинку в сандвиче, и помчался к спасительной сени деревьев. Лука его седла больно впивалась Кейро в спину в такт галопу.
Со скал, возвышавшихся над холмистой равниной, на них дождем посыпались пули. Лоутон выругался, коря себя за беспечность. Опыт подсказывал ему, что они имеют дело с двумя стрелками, которых он к тому же подпустил на близкое расстояние, чем существенно облегчил стоявшую перед ними задачу! Порция дроби разлетелась над крупом жеребца, и испуганное животное отпрянуло в сторону с пронзительным ржанием.
Над головой Лоутона снова засвистели пули — теперь стреляли с еще более близкого расстояния. Усмирив лошадь, он спрыгнул на землю и пристально посмотрел на Кейро, чувствуя, как его снова охватывают подозрения. Проклятие, из-за этой женщины он чуть было не лишился жизни во второй раз, и только чудо помогло ему спастись.
Новая порция свинца вонзилась в тающий снег под ногами Лоутона. Испуганный жеребец умчался со всех ног, оставив своего хозяина без прикрытия. Лоутон бросился на землю, однако успел заметить, как один из бандитов поспешно отбежал к деревьям.
Это был Попрошайка Дик, знаменитый стрелок, участвовавший в последних налетах Гардинеров. Лоутон увидел, как он вскочил на ноги и вскинул «винчестер». Второй бандит — совсем молокосос — последовал его примеру и тоже прицелился. Этого второго Лоутон не знал, однако у него не было времени разглядывать его и гадать, не соответствует ли он одному из описаний разыскиваемых преступников, что лежали у пего в седельной сумке. На карту была поставлена его жизнь.
Грубо схватив онемевшую от изумления Кейро, Лоутон выставил ее перед собой, как щит, просунул ей под мышку ствол своего «винчестера» и прицелился в Попрошайку Дика.
В рядах противника мгновенно возникло замешательство. Попрошайка Дик, уже готовый было спустить курок, поднял голову и с подозрением взглянул на Кейро.
— Брось оружие! — взревел Лоутон.
Он не сомневался в том, что бандиты не осмелятся стрелять в него, опасаясь ненароком задеть Кейро. Но Лоутон просчитался. Он забыл о том, что при ее маленьком росте возвышается над ней на целый фут. Его голова была отличной мишенью для Попрошайки Дика.
Он снова вскинул винтовку, но слегка замешкался, стараясь прицелиться как можно тщательнее. Однако Лоутону хватило и доли секунды на то, чтобы взвести курок и выстрелить с бедра.
Оба выстрела грянули одновременно, и Кейро взвизгнула от страха. Отшвырнув ее в сторону, Лоутон бросился на землю. Кейро лежала в снегу, придавленная навалившимися на нее двумя сотнями фунтов стальных мускулов, и чувствовала себя буквально втоптанной в грязь. Раненое плечо горело огнем, но она не могла даже пошевелиться и, уткнувшись носом в снег, только бормотала про себя проклятия.
Кида Фонтейна охватил ужас, когда он увидел, как его приятель пошатнулся и рухнул на землю бездыханным. Взглянув на затихшего Попрошайку Дика, Кил бросился за дерево, пытаясь спастись от пули Лоутона.
Заметив на лице юного бандита неподдельный ужас, Лоутон понял, что перед ним новичок.
Едва не наступив на Кейро, он вскочил на ноги, выхватив из кобуры свои пистолеты, и выстрелил, не дав Киду Фонтейну даже вскинуть «кольт». Бандит воображал себя метким стрелком, однако, пока он только собирался выстрелить в судебного исполнителя, тот успел разрядить в него оба ствола!
Одна пуля попала Киду в бедро. Скорчившись от боли, он и думать забыл об ответном выстреле. Увидев, что противник застыл на месте, не в силах отвести глаз от кровоточащей раны, Лоутон вскочил на ноги и выстрелил в него из двух пистолетов сразу.
— Брось оружие! — рявкнул разъяренный Лоутон.
Не сводя с Лоутона широко раскрытых глаз, мгновенно побледневший Кид выполнил приказ. Сунув в кобуру пистолет, Лоутон подошел к нему вплотную и приставил второй ствол к его груди. Кид сделал попытку бежать, но тут за его спиной прогремел выстрел. Кид замер на месте и повернулся лицом к Лоутону. Подпустив его поближе, Кид, подпрыгнув на раненой ноге, попытался выбить у Лоутона пистолет, а затем кинулся в драку. Кид на собственной шкуре убедился в ловкости своего противника.
Юный бандит и сам не мог бы сказать, что сразило больнее — пуля или кулак, вонзившийся ему в живот и едва не доставший до самого позвоночника. Не сдержавшись, он вскрикнул от боли, когда очередной удар Лоутона подбросил его вверх и отшвырнул к ближайшему дереву. Впрочем, худшее было еще впереди, и Кид убедился в этом, когда на него обрушились еще два сокрушительных удара, от которых у него из глаз посыпались искры. Он вдруг обнаружил, что лежит на снегу, хотя и сам не понимал, как это случилось.
