– Ничто, решительно ничто в тебе не отталкивает меня. Наоборот, все горячит мою кровь, даже когда мне хотелось бы, чтобы она текла нормально. – Алекса взглянула прямо ему в глаза, вскинула голову и решилась: – На тот случай, если ты, как полный глупец, не заметил этого, я скажу тебе правду. Конечно, если ты помолчишь хотя бы пару секунд. – Она замолчала, глубоко вдохнула и буквально плюнула в него своим признанием: – Я полюбила тебя, поэтому и не могу уступать твоим сладострастным домогательствам.
У Кина от изумления открылся рот и перехватило дыхание. Как будто она ударила его в солнечное сплетение. Неудивительно, что ему никак не удается разгадать эту чертовку. Она полна загадок и противоречий, которые он разрешить не может. Как нормальному человеку понять эту таинственную женскую логику? Алекса Карвер – ходячее противоречие. Почему она вдруг заявляет, что любит его, когда это вовсе не так? Какую игру она затеяла на этот раз? Кин слышал не одно признание в любви и глотал их спокойно, как семечки. Большинство женщин – создания эмоциональные. Они легко поддаются физическому желанию, путают страсть с любовью, но Алекса – реалистка. Она отправилась выстирать свой наряд и вернулась с сообщением, что влюблена в него. Господи Иисусе Христе, насколько же прозаичным может оказаться такое нежное создание…
Его глаза сощурились. Он оглядел се с ног до головы.
– Чего ты хочешь от меня на этот раз, ты, пустая?
Его суровый тон мгновенно уверил Алексу, что Кину совершенно наплевать на ее чувства.
– Решительно ничего, – в отчаянии ответила она. Она выложила карты на стол, а он швырнул их обратно ей в лицо. – Мы расстанемся в Сент-Луисе, оттуда я вернусь в долину Уобаш. Все будет кончено.
Кин резко повернулся и направился к своему тюфяку.
– Вот и превосходно! – прорычал он. – Отныне можешь спокойно спать в моей постели, не опасаясь, что мне захочется соблазнить тебя. Спокойной ночи!
Алекса ничего не понимала. Когда она говорила, что презирает его, он смеялся ей в лицо. А когда призналась в любви, то помрачнел, стал чернее тучи. Кто, ну кто может понять психологию дикаря? Он обольщает женщин, поманив их пальцем. Он способен обмануть целый военный отряд осейджей и отправить их назад без единого выстрела. Он свободно говорит на трех языках. Но не эти качества манили ее, как мотылька к пламени. Его улыбка трогала ее прямо за сердце, губы возбуждали до дрожи, а руки ласкали так, что она сходила с ума.
Внезапно осознав, что же именно она натворила, Алекса нахмурилась. Она ведь сама только что мысленно перечислила все те черты, что привлекали ее в Кине Родоне. И все они были чертами физического влечения. Это не любовь! Она спутала влечение плоти с тем чувством, которое иногда связывает мужчину и женщину. Что за облегчение узнать в конце концов, что Кин Родон все же не завоевал ее сердце! Она слишком поторопилась признаться в своей любви. Расшевелит ли когда-нибудь в ней эти чувства другой мужчина? Да существует ли вообще такая штука, как вечная любовь?
Алекса подошла к Кину, который ворочался, пытаясь удобнее устроиться на голой земле.
– Кин, боюсь, я совершила дурацкую ошибку, – начала она, опускаясь на землю рядом с ним. – Я все же не думаю, что по-настоящему люблю тебя, но я…
– Господи! – Кин взорвался, как долго спавший вулкан. – Она любит меня, она не любит меня! – Он оглядел Алексу с крайним отвращением и злобно усмехнулся. – Может, принести цветок, чтобы ты общипала его лепестки, а, Алекса? Неужели ты так же изменчива, как весенний ветерок?
Его тон был настолько саркастическим, что Алекса вздрогнула.
– Не стоит сразу откусывать мне голову. Я только пыталась быть честной, – отрезала она раздраженным тоном.
– И что обозначает эта неожиданная очередная смена настроения? Что теперь я могу отведать твоего очарования, коль скоро ты снова презираешь меня? – насмешливо осведомился он.
– Нет, совсем нет.
Кин закатил глаза к небу, будто моля послать ему терпения, чтобы иметь дело с этой женщиной.
– В таком случае избавь меня в дальнейшем от своей честности, – кисло пробормотал он.
– Как пожелаешь. – Алекса опустилась рядом с ним на тюфяк, стараясь не коснуться его ни рукой, ни ногой. Эти прикосновения сводили ее с ума, лишали способности соображать.
– Как я пожелаю? – иронически переспросил он, сверля взглядом ее спину. – Ты чертовски хорошо знаешь, чего я желаю. А сама намеренно пытаешься запутать все так, чтобы я не мог понять, что же ты обо мне думаешь. А теперь спи. Ты окончательно вывела меня из терпения.
Алекса лежала неподвижно, как каменная. Она еле дышала, боясь разозлить его. Почему, ну почему надо было пытаться объяснять ему свои чувства? И что это за глупость, будто признание облегчает душу? Сейчас она была не менее несчастна, чем раньше. Даже более. Проклятый Кин Родон. Никому никогда не удавалось злить ее больше, чем ему.
Глава 12
На следующее утро Алекса проснулась и обнаружила, что ее одежда лежит рядом с ней, а Кин носится по лагерю как сумасшедший шершень. Она молча затащила платье под одеяло и надела его. Потом поднялась на ноги и собралась к ручью вымыть лицо и окончательно проснуться, но Кин схватил ее за руку и грубо дернул.
– И куда это ты вознамерилась отправиться? – раздраженно поинтересовался он.
– Умыться, – огрызнулась она. Серебристые глаза вспыхнули и скрестились с холодным синим пламенем его глаз. Алекса выдернула руку из его пальцев и терла, пока не восстановилось кровообращение.
– Это вполне подождет до вечера. Я собираюсь уезжать. Приведи Кентавра, – резко приказал он.
– Но это твой конь, – возразила она. – И ты сам…
– На нем поедешь ты. – Громкий голос прокатился над ней, как раскат грома. – Я потерял его в ту ночь, когда он освободился и последовал за тобой. Вы двое вполне достойны друг друга, коль скоро вы такие своенравные.
Алекса дернулась от его замечания, но времени на колкие споры не было. Она радостно улыбнулась Кентавру, который подошел к ней но первому зову. Так даже лучше. Кин не очень-то восприимчив ко всяким любезностям. Господи, а теперь он стал попросту сварливым, думала она., устраиваясь на спине Кентавра.
Алекса оглянулась на покидаемый ими лагерь и горестно улыбнулась. Она ничего не оставляла позади и ничего не брала с собой. Все, что у нее осталось в целом мире, – это одежда, укрывавшая се от холода и жары, и даже эти немногочисленные вещи не принадлежали ей.
– Ну же, поехали! – нетерпеливо рявкнул Кин. – Мы только теряем время.
Алекса последовала за ним, прожигая взглядом его широкую спину. Мысли ее были столь неприятными, что у Кина сгорели бы уши, если б он мог их прочитать. Но он был занят собственными. Почему это он, интересно, дымится, как вулкан, готовый вот-вот взорваться? Он провел беспокойную ночь, стараясь понять, зачем вообще ввязался в это дело и бросился спасать Алексу. Это совершенно несвойственная ему черта – игра в благородство. Он всегда был одиночкой, занимался собственными делами и никогда не влезал не в свое дело.
