— И ты не знаешь, кто был твоим отцом?
— Знаю, — коротко ответил он. — Это был военный, который охранял переселенцев, когда возникла Тропа слез.
[1]
Вместо того чтобы охранять, он обесчестил четырнадцатилетнюю девочку.
Повернувшись, он увидел в глазах Ханны слезы. Черт, зачем он только начал рассказывать эту невеселую историю? Ведь он и сам не любил вспоминать об этом. Сейчас же, неожиданно для себя самого, Кейл понял, что уже не может остановиться.
— Мой народ гнали в резервацию под конвоем, словно стадо животных. Тринадцать тысяч человек заставили зимой пройти восемьсот миль. Треть людей погибла, в том числе родители моей матери Накуиси. Но она выжила. Мама была из рода воинов и по достижении определенного возраста должна была хорошо выйти замуж. — Кейл сосредоточенно смотрел прямо перед собой и продолжал: — Чероки потеряли так много народу, что с радостью принимали даже полукровок, чтобы было кому передать культуру и традиции. Я очень долго не понимал, что от рождения стал изгоем, пока белые мне не объяснили.
Ханна с сочувствием смотрела на Кейла. Ей было стыдно, она казалась себе капризной, избалованной девчонкой, которая в угоду собственной прихоти разбила сердце отца. А ведь в ее жизни не было и сотой доли того горя и испытаний, которые пришлось пережить Кейлу. Все проблемы показались ей надуманными.
— Я верю, что мама любила меня, — продолжал свой рассказ Кейл. — Но чем старше я становился, тем больше она отдалялась от меня. Однажды отчим пришел ко мне и сказал, что я должен собрать вещи и переехать в семью, которая потеряла единственного сына.
— Но почему?! — воскликнула Ханна, чувствуя, как остро он переживает воспоминания детства.
Кейл посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
— Потому что я был для моей матери напоминанием о черной полосе в ее жизни. Она смотрела на меня и вспоминала того человека. Как назло, чем старше я становился, тем больше походил на него внешне. Тогда мой сводный брат, Грей Клауд, был совсем маленьким, и ему требовались внимание и забота. Он был желанный и любимый ребенок.
Ханна подумала о том, что и в этом они с Кейлом похожи. Оба знали, что были нелюбимыми детьми. В отличие от него, у Ханны было все, что она только могла пожелать, за исключением самого главного — отцовской любви.
— Родители разрешали мне общаться с Греем. Мы вместе занимались и тренировались. Хоть мы и жили под наблюдением охраны, но получили все необходимые навыки хорошего воина. Нас даже взяли в подобие маршальской службы чероки, которую называли легкой кавалерией. Потом брат женился и построил дом на земле, выделенной нам правительством. Мы строили планы, как будем жить дальше. Поскольку я был наполовину белым, мне предложили нынешнюю должность.
— Не понимаю, ты же уже был маршалом, — перебила его Ханна.
— Это была внутренняя служба, не федеральная, которая следила за порядком только среди чероки. Работая на судью Паркера, я занимаюсь и белыми преступниками, вторгшимися на индейские территории, и индейцами. Я сменил имя и приступил к работе. Мне хорошо платили, я мог помочь семье брата собрать необходимую сумму, чтобы построить ферму.
Ханна заметила, что его лицо стало суровее. Кейл, несомненно, тяжело переживал потерю брата и друга.
— Мы купили много голов скота, начали строительство. — Кейл сделал паузу. — Потом на ранчо ворвались бандиты, увели коров, овец и лошадей. Украли деньги… Брата я нашел мертвым. Он защищал свою жену и имущество. — Кейл замолчал.
Ханна испытала невероятную жалость к этому сильному мужчине, которому, оказывается, были не чужды простые человеческие чувства. Она наклонилась к Кейлу и обняла его, слегка отодвигая Скита:
— Мне так жаль. Правда. Я знаю, как тяжело терять близких.
Кейлу стало неловко, что он проявил несвойственную для него слабость и открыл душу этой почти незнакомой женщине. Раньше такого с ним не случалось.
Они ехали по зеленой долине. Погода была хорошая, и Кейл расслабленно подумывал о том, чтобы устроить привал. В этот момент он заметил двоих мужчин, лежащих на земле вниз лицом.
— Тихо, — сказал он и положил руку на кобуру. Ханна уже была готова вылезти из фургона, чтобы помочь. Она вопросительно посмотрела на него и села. — Подожди, — остановил ее Кейл. — Это может быть ловушка. Никогда не верь тому, что видишь.
— Урок номер три, — пробормотала девушка. — Скажи, Кейл, есть ли в этой жизни что-то, чему ты доверяешь?
— Думаю, смерть. Хотя, бывает, она обманывает и подкрадывается незаметно, когда ты этого совсем не ждешь, поэтому ей вряд ли можно доверять полностью.
Кейл протянул пистолет, хотя и сомневаясь, что девушка сможет им воспользоваться.
Достав оба кольта, он вылез из повозки. Ханна спустилась следом и внимательно следила за его движениями. Она поняла, что ей потребуются годы, чтобы приобрести хоть какой-то опыт.
— Скит, — негромко позвал Кейл.
Пес мгновенно спрыгнул и стал обнюхивать землю. Вот теперь она поняла, что имел в виду Кейл, говоря о том, что они со Скитом коллеги. Пес прикрывал Кейла с тыла, он был его второй парой глаз и ушей. Скит видел и чувствовал то, что не мог видеть Кейл. Обнюхав двоих лежащих без движения мужчин, пес вернулся к хозяину и сел рядом, давая понять, что все чисто. Только тогда Кейл приблизился к ним. Носком сапога он толкнул лежащего в плечо и перевернул. Ханна увидела, что в груди зияет огромная рана, из которой течет кровь. Ее затошнило, и она закрыла лицо руками.
— Мертв. — Кейл говорил спокойно, просто констатировал факт. Ханна поняла, что это и есть его мир, он привык к нему и не испытывает тех эмоций, которые навалились сейчас на нее.
— Ханна, возвращайся в фургон. Немедленно! — приказал Кейл.
Девушка не удержалась и мельком взглянула на светловолосого мужчину, лежащего на земле. В желудке все закрутилось — сейчас ее стошнит.
«Ни в коем случае!» — велела себе Ханна. Может быть, она и прожила всю жизнь в воздушном замке, но пришло время учиться не отстраняться от реальности.
— Черт побери, я же сказал…
— Нет! — Она вскинула голову и посмотрела в суровые карие глаза. — Будь я проклята, если оставлю тебя наедине со смертью. Давай вместе их похороним.
— Разве я сказал, что собираюсь их хоронить? Убийство произошло совсем недавно, нам надо срочно убираться отсюда, пока с нами не случилось то же самое. Я несу за тебя ответственность, а убийца не мог далеко уйти.
— Это наш христианский долг — предать тела земле.
— Черт, женщина, похоже, тебе не хватает проблем, и ты решила сама навлечь их на себя. — Кейл махнул рукой. — Эти двое не похожи на добропорядочных граждан. Не удивлюсь, если есть распоряжение об их аресте. Если мы задержимся здесь, можем сразу рыть могилы и для нас.
