Чтобы подлить масла в огонь, команчи пробирались по ночам в лагерь Хедена и уводили у ковбоев лошадей. А днем появлялся Маманти со своим отрядом и предлагал Хедену купить этих лошадей. К тому же Пророк Совы, невозмутимо улыбаясь, предлагал Хедену помериться с ним силами, если тот хочет. Хеден не хотел, поскольку знал, что не сможет победить; он с проклятиями покупал у индейца своих же собственных лошадей.
Раздражение Хедена росло; Шианна же откровенно злорадствовала. А накануне к Хедену явились представители племени чикасо и потребовали непомерную плату за пересечение их земель. Хеден был вынужден заплатить. В противном случае он потерял бы все стадо.
– Сдается мне, что если бы вы остались на ранчо, то были бы гораздо богаче, – с усмешкой сказала Шианна, хотя каждое слово давалось ей сейчас с трудом – от простуды у нее нестерпимо саднило горло. – Вы могли бы продолжать грабить поселенцев. Это намного выгоднее, чем раздавать деньги индейцам и попусту кормить лошадей.
Не в силах более сдерживаться, Хеден размахнулся и с силой ударил свою пленницу. Шианна и так была больна, поэтому удар Хедена стал последней каплей. Привязанная к седлу, она без чувств привалилась к шее лошади. А Хеден лишь в раздражении пожал плечами. От этой девицы одни неприятности!
И все же Хеден не хотел с ней расставаться, ведь он еще не овладел ею. Но если он все же захочет от нее избавиться, то отдаст ее краснокожим дикарям – и пусть делают с ней что хотят.
Отвернувшись от Шианны, Хеден окинул взглядом стадо и вдруг увидел троих всадников, появившихся на ближайшем холме. Хеден глазам своим не верил – перед ним были Чад, Уэйд и Хуан. И почти тотчас из-за другого холма выехали ковбои, преграждавшие дорогу стаду. Уэйд же в одной руке держал винтовку, а в другой – поводья черного жеребца, принадлежавшего Шианне.
Выходит, братья Бердетт каким-то непостижимым образом выбрались из подземной темницы. И Уэйд наверняка приехал, чтобы забрать жену и отомстить. Да, от братьев Бердетт пощады не будет…
Уэйд невольно вздрогнул, когда увидел, как Хеден ударил его жену. Маманти уже рассказал ему, что Хеден Риме держал ее в плену и привязывал к седлу. Увидев, что Шианна лишилась чувств, Уэйд в ярости пришпорил коня; в глазах его пылала месть – сейчас он думал только о мести.
Хеден понял намерение Уэйда и судорожно сжал рукоять пистолета, который висел у него на поясе. Внезапно из ближайших зарослей выехал отряд индейцев, и Хеден в отчаянии приказал своим людям распугать все стадо – он надеялся, что обезумевшие от страха животные растопчут его врагов. Ковбои тотчас исполнили приказ. Прогремели выстрелы, и могучие быки рванулись в сторону Уэйда. Тот заметался перед стадом, пытаясь повернуть его к Хедену и его людям.
Тут Маманти приказал своим воинам остановить стадо, и Хедена охватил ужас: индейцев было слишком много, и им без труда удалось развернуть быков. Стадо начало рассеиваться, но самые огромные быки понеслись прямо на Хедена. Схватив поводья лошади, на которой сидела Шианна, Хеден стал пробиваться к роще.
Оглянувшись, Риме увидел, как двое его ковбоев погибли под копытами быков; еще двое рухнули наземь, сраженные стрелами и ружейным огнем. В отчаянии пришпоривая коня, Хеден гнал его к подлеску. Рядом, на привязи, скакала лошадь Шианны.
Тут Уэйд наконец заметил убегающего врага, но заметил слишком поздно – теперь ему оставалось только сыпать проклятиями. Увы, он был отрезан от Хедена и Шианны обезумевшим стадом. Уэйд с надеждой взглянул на Маманти – ведь тот наверняка заметил Хедена. К сожалению, индеец находился слишком далеко и не мог начать преследование. Уэйд повернулся в седле, чтобы отыскать Чада и Хуана. Но их положение было ничуть не лучше; стадо оттеснило обоих обратно к холму, и они ничем не могли помочь Уэйду.
Стиснув зубы, Уэйд вскинул револьвер, чтобы вести огонь поверх стада. Он был готов на все – только бы не позволить Хедену ускользнуть вместе с Шианной. Да, он твердо решил вызволить ее. Она достаточно натерпелась от Хедена Римса.
Стадо же тем временем разбилось на две группы – одна двигалась на север, другая повернула на юг. Внезапно Уэйд почувствовал, как по его ноге каленым железом прошелся кривой рог быка, но он даже не наклонился, чтобы осмотреть рану. Повернув коня, Уэйд направил его в сторону зарослей, где только что исчез Риме. Галаад стал упрямиться, но Уэйд заставил его повиноваться.
Обернувшись и заметив Уэйда, появившегося неподалеку от берега ручья, Хеден в ярости выругался и подстегнул кобылу, к которой была привязана Шианна. Но кобыла уже и так сильно хромала и никак не хотела скакать быстрее. Риме окинул взглядом высокие берега ручья, поросшие густым лесом. Если бы только он смог подняться на этот крутой берег… Тогда бы он без труда ушел от Бердетта.
Снова обернувшись, Хеден увидел, что Уэйд его нагоняет, он был уже совсем близко. Мерцающие в полутьме зеленые глаза неотрывно смотрели на него. Хеден отчаянно хлестал своего коня, принуждая его подниматься по крутому склону, но ему чертовски мешала кобыла, к которой была привязана Шианна. Он изо всех сил дернул за веревку, накинутую на шею кобыле, и та вроде бы пошла быстрее. Но тут вдруг ноги кобылы подогнулись, и она с громким ржанием повалилась на бок.
Риме понял, что у него уже нет времени поднимать кобылу. Оставив Шианну, он пришпорил коня, снова погнал его вверх по склону. Преодолев склон, Хеден обернулся, чтобы выстрелить в преследователя, но оказалось, что в его пистолете кончились патроны. Сунув пистолет в кобуру, Хеден вновь пришпорил коня и, перебравшись через ручей, понесся в сторону прерий.
Поравнявшись с упавшей кобылой, Уэйд спешился и склонился над Шианной. Его охватила паника, когда он увидел, что та без сознания. Затаив дыхание, Уэйд приложил ухо к ее груди. Услышав слабое биение сердца, он вздохнул с облегчением. Выпрямившись, Уэйд ухватился за поводья и попытался поднять кобылу на ноги. Однако у него ничего не получилось – видимо, у лошади была сломана нога.
Сыпля проклятиями, Уэйд выхватил из-за пояса нож и освободил руки Шианны. Затем перерезал кожаный ремень, которым была стянута ее левая нога. Но правая нога Шианны была придавлена кобылой, и Уэйду никак не удавалось высвободить ее из стремени. Он снова попытался поднять лошадь, и снова у него ничего не получилось. Ситуация казалась безвыходной; Уэйд не знал, что еще можно предпринять.
Тут вдруг послышался стук копыт, и Уэйд тотчас же обернулся. Из груди его вырвался вздох облегчения, когда он увидел Маманти. Индеец приблизился, и Уэйд сказал:
– Помогите мне поднять эту проклятую кобылу. Похоже, у нее сломана нога. Мне никак не удается освободить Шианну.
Маманти спешился и ухватился за поводья кобылы. Индеец тянул лошадь за поводья, а Уэйд подталкивал ее. Фыркая, кобыла кое-как поднялась на три ноги. Уэйд перерезал кожаный ремень на ноге Шианны и освободил ее. Затем подхватил жену на руки. Заглянув ей в лицо, он невольно вздрогнул.
Все лицо Шианны было покрыто синяками, ссадинами и царапинами. Уэйд осторожно прикоснулся губами к ее лбу и тут же отпрянул – словно обжегся.
