Шепот затих. Гарольд с трудом повернул голову, но возле корабельной койки уже никого не было. Внезапно он ощутил волнение. Грудь распирало от стесненного дыхания. Нет, даже если встречи не избежать, Летиция не узнает его в полуголом, босом, заросшем многодневной щетиной бродяге. Он сильно изменился за эти долгие месяцы. И этот безобразный шрам отнюдь не украсил его внешность. Если они даже встретятся, совершенно случайно, Летти ни за что не узнает его. Ни за что и никогда.
Оказавшись в стороне от блеска и великолепия светской жизни, хлебнув из самой гущи жизни низов, он смотрел на прежние причуды Летиции совершенно по-другому. Ему стало понятно ее стремление не выделяться из толпы нарядами, одеваться в скромные платья сдержанных тонов.
«Какой я глупец! – Гарольд отер лицо загрубевшей ладонью. – Какой глупец! Пытался учить жизни умнейшую женщину! Господь свидетель, я был всего лишь продуктом устоев собственной семьи. А Летти, похоже, окунулась в жизненные беды и горести с раннего детства. Скорее всего, потому, что ее отец доктор. Врач, который постоянно сталкивается с человеческим горем. И он не прятал свою дочь от жизни».
Если бы сейчас он встретил Летицию, что бы сказал ей? Молодой человек задумался, разглядывая потолок трюма, испещренный металлическими заклепками, и тяжело вздохнул.
– Переживаешь? – с верхней полки свесилась лохматая голова.
– Что?! – не понял Гарольд, поворачиваясь на бок.
– Все переживают первое время! Обвыкнешься!
– Что ты хочешь сказать, Грэг?! – Гарольд не заметил, что снова на время расстался со своей маской.
– Иногда мне кажется, Мистер Ди, что ты родился не в зачуханной рыбацкой деревеньке. Ты не похож на сына рыбака! – Грэг смотрел на Гарольда насмешливо и подозрительно. – Я знал кучу парней из трущоб. Но ты на них не похож! Даже говоришь так, словно всю жизнь крутился в модных салонах, где пасутся в поисках состоятельных невест сыновья разорившихся лордов, – Грэг мечтательно закатил глаза.
– Жизнь в рыбацкой деревне совсем не похожа на жизнь в трущобах, Грэг. Дом моих родителей был беден, но всегда чист и проветрен! Чего-чего, а воды и заботливых женских рук в нашей деревне всегда хватало. Моя матушка была очень хорошей, чистоплотной хозяйкой!
Гарольд лег на спину, положил руки под голову и попытался глубоко вдохнуть, словно находился в проветренном помещении и лежал на чистых простынях. Но тут же сморщился и свернулся комочком, подтянув колени к подбородку. Грэг захохотал.
– Я же говорил, что ты не похож на парня из трущоб. Они мечтают лишь о том, чтобы плотнее набить живот и не замерзнуть в холодные лондонские ночи. А еще, чтобы найти подружку погорячее, не очень брезгливую и посговорчивее.
– Заткнись! – Гарольд неожиданно вскипел от ярости. – Я не хочу слушать эти гнусности!
– Не скоро еще придется подышать на свободе, да?! Представляешь, каким ты станешь, лет через десяток: выпадут зубы, поредеют волосы. Женщины перестанут тебя замечать, будут шарахаться и обходить стороной!
– На себя посмотри! – Гарольд ухмыльнулся, отвернулся к переборке и закрыл глаза. – Нечего насмехаться, болтун!
– А ты не злись, Мистер Ди. Дело не только в разговорах о продажных женщинах. Ты таких разговоров никогда не поддерживаешь, словно не переспал ни с одной уличной дешевкой!
– А в чем же еще? – Гарольд снова перевернулся на спину и уставился на насмешника. – Просвети, дружище Грэг!
– У меня сложилось мнение, что ты слишком разборчив, чтобы снимать продажную женщину. Скорее всего, ты мечтаешь жениться на молодой леди или мисс, не знавшей до тебя мужчины, и прожить с ней всю жизнь! Может, в деревне ждет невеста? Молоденькая дочка старого рыбака? Или внучка соседки-вдовы, которой ты хотел бы сохранить верность? В последнее время у тебя такой мечтательный вид!
– Что? Ты это серьезно? Хочешь сказать, что у меня мысли на лбу написаны? – Гарольд насмешливо поглядывал на соседа.
– А то! – Грэг хитровато щурился. Гарольд был ему симпатичен. – Ты не вор, Мистер Ди! И уж никак не убийца! Признайся: отбываешь срок за какого-нибудь богача, Джулиан? Возможно, за молочного брата-лорда?
– А что, и такое возможно? – Чем больше Гарольд узнавал подробностей о тюремной жизни, тем интереснее становилось.
– Сколько хочешь! Если ты беден, согласишься на многое за хорошую кучу денег! Но тебе не жаль молодости, парень?!
– Спи! – Гарольд снова отвернулся от Грэга. – Спи, ясновидящий!
Гарольд старался дышать ровно и спокойно, чтобы Грэг решил, что он заснул, и не приставал больше с разговорами. А сам корил себя за то, что размечтался о встрече с Летицией, словно романтичный юноша. Джон Картер не душевнобольной человек, у него хватит благоразумия для того, чтобы оградить дочерей от созерцания преступников. «Я в этом абсолютно уверен. Уверен!» – Гарольд успокоился. Впереди ожидали нелегкие дни. Но он твердо верил, что ему многое по плечу и что он обязательно выполнит задание.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Летиция с трудом различала отцовский голос, окликающий ее. Она потерла виски кончиками пальцев, чтобы ослабить обруч, сжимающий голову. Почему она потеряла сознание? Что произошло в этой комнате, пропахшей прокаленным железом, горячей пылью, потом, лекарствами, морем?
– Па, дорогой, помоги мне! Сделай что-нибудь! – пробормотала она, но из горла вырывались только бессмысленные звуки.
– Летти, детка, малышка моя ненаглядная! Открой скорее свои милые глазки! – Слова жужжали, словно пчелы. Доктор задыхался, точно внезапный затяжной обморок дочери причинял ему нестерпимую боль: – Дитя мое! Летиция! Приди же, наконец, в себя!
Прохладная влажная салфетка скользила по лицу и обнаженной шее девушки. Верхняя пуговица закрытого платья оказалась расстегнутой. В прокаленном пакгаузе по-прежнему было душно, словно в плотно закрытом духовом шкафу. Пахло пропотевшими телами и тем самым, чем всегда пахнет в тюрьмах, – невообразимой смесью карболки, скисшего вина, разбавленного водой, не очень чистой одеждой.
В причитания доктора Картера внезапно вклинился высокий голос Юнь Чана:
– Мисс Летти, отзовитесь! Придите в себя! Доктор, видите, как мисс Летти потрясло появление этого каторжника? Надо вынести мисс на свежий воздух и поскорее отправить домой. Дайте я возьму ее на руки, доктор!
Только этого не хватало! Юнь Чан? Он же уехал на коляске домой. Элис приказала ему забрать белье из прачечной, что расположилась на берегу Лаклана. Перед мысленным взором Летиции предстали три легкие фанзы, сколоченные из фанеры и толстого картона, стоящие на пологом берегу. На столбах с натянутыми между ними веревками, да и везде, где только можно, вырезанные из дерева и ярко раскрашенные драконы. Сказочные животные охраняют покой в Чайнатауне.
Полтора десятка мужчин-китайцев составляют все население трех домиков-фанз с висящими по углам фонариками. В окнах вместо стекол промасленная бумага. Неведомым образом в халупах никогда не бывает блох. Хитрые китайцы хранят в секрете состав, которым обрабатывают стены и полы так, что насекомые не заводятся в их убогих жилищах. Китайцев приглашали для выведения насекомых во многие дома Джилонга, но они никому не раскрывают своих секретов.
