Брайан кивнул.
— Я так и думал, но все равно надеялся.
— Вы уже заказали билет на обратный рейс?
— Да, я отбываю завтра, после обеда.
— Я прослежу, чтобы Амелия подписала бумаги к завтрашнему утру, и доставлю их вам в первой половине дня, — пообещал Чарльтон.
Эдна думала о том, что девушка солгала ей по поводу газетной вырезки, и чувствовала, что она также и обманула ее об истинных причинах нежелания видеть Брайана. Оставалось единственно возможное решение: Амелия должна встретиться с мистером Хаксвеллом и поговорить с ним.
— Полагаю, вам следует заглянуть к нам домой сегодня во второй половине дня, Брайан, — произнесла Эдна. — Вы можете сказать, что забыли передать нам одну из бумаг, которую должна подписать Амелия.
— Эдна, я дал Амелии слово, что ей не придется видеться с Брайаном. — Чарльтон был потрясен словами жены.
— Знаю, дорогой, но это единственная возможность узнать, что происходит. — Она снова посмотрела на Брайана. — Как бы вы описали внешность Амелии тому, кто никогда не видел ее?
Услышав такой вопрос, Брайан растерялся, но все же ответил:
— Хрупкая девушка с длинными темными волосами и светлой кожей. У нее темные карие глаза. Она милая девочка.
Амелия вполне подходила под описание Брайана, но Эдна помнила, что на той газетной фотографии девушка выглядела очень красивой. Она недоумевала, как же это возможно.
— По-вашему, ее можно назвать привлекательной? — спросила Эдна.
— Да, конечно.
Эдна взглянула на Чарльтона. Она была в полном замешательстве.
Глава 21
Кингскот
Когда Эшби вернулись из города, Эдна спросила у Полли, где их подопечная.
— Она в своей комнате, миссис Эшби, — ответила Полли, смахнув пот со лба. Она разглаживала утюгом одну из нижних юбок Амелии. На печи еще стояли несколько утюгов, разных форм и размеров. — Она там уже давно, но я не знаю, что делает мисс Дивайн, потому что она заперла дверь.
— Надеюсь, ты не говорила ей о праздничном чаепитии, — спросила Эдна.
— Нет, миссис Эшби, но я себя ужасно чувствую. Она, наверное, думает, что мы забыли.
— Мы хотим, чтобы это стало для нее настоящим сюрпризом, поэтому не поздравляй ее, пока мы не поговорим с ней.
— Но я с самого утра пеку печенья и пирожки, миссис Эшби. Неужели она не догадается, что мы устраиваем праздничное чаепитие?
— Обычно ты всегда занимаешься выпечкой в начале недели, поэтому она, возможно, и не догадается.
Полли пообещала быть осторожной.
Эдна подошла к двери Сары и постучалась.
— Амелия, милая, у тебя все хорошо? — спросила она.
— Да, тетя, — ответила Сара. Она раздумывала, как избавиться от Бетти Хаммонд, но ей ничего не приходило в голову.
Голос девушки прозвучал как-то печально.
— Прости, если вчера я обидела тебя.
— Все хорошо, тетя. Поймите, мне совершенно не нужна эта газетная вырезка.
Эдна не могла не согласиться с ней.
— Ты права. Не знаю, что на меня нашло. — Все-таки Эдна чувствовала, здесь что-то не так, но не понимала, что именно. Все же следует сказать Амелии, что сегодня к ним приедет Брайан Хаксвелл, но только прямо перед самым его приездом. Она думала, что, когда они встретятся и поговорят, все старые обиды будут забыты.
— Я уже все забыла, тетя.
После обеда, который прошел в несколько напряженной обстановке, Сара отправилась на поиски Полли и застала ее на заднем дворе за уборкой курятника. Эдна и Чарльтон были в доме, в гостиной. Чарльтон читал газету, а Эдна обрамляла красивой вышивкой наволочки для диванных подушек.
— Ты много знаешь об аборигенах? — спросила Сара у Полли.
— Нет, не очень. — Полли удивил ее вопрос. — А почему вы спрашиваете?
— Просто интересно. Мне не доводилось общаться с такими людьми.
— Наверняка вы встречали их в Хобарт-Таун. В нашей газете писали, что они часто доставляют неприятности жителям города. Однажды даже писали про небольшое восстание, к статье прилагалось несколько пугающих фотографий.
Сара покраснела. В письмах Камилла ничего не говорила про восстание, но небольшое упоминание было в тетради Амелии. Тогда Саре оно не показалось таким важным.
— Думаю, в газетах все сильно преувеличено.
— Миссис Эшби и мистер Чарльтон очень волновались за вашу семью. В газете говорилось о том, что аборигены были с копьями, фотографы не могли что-то преувеличить. Разве ваши родители были не сильно обеспокоены?
— Совсем нет. Это всего лишь несколько местных хулиганов наделали много шума. А фотограф наверняка подкупил их, чтобы они на фото выглядели так зловеще. Могу заверить, что мы не видели ничего страшного, не слышали, чтобы кто-то пострадал. Я удивлена, что этот инцидент попал в местную газету.
— Овца, родившая двух ягнят, здесь уже новость, поэтому местные издатели помещают в газетах новости недельной давности с Большой земли или с Ван-Демьенз-Лэнд. — Полли снова принялась за уборку. — Я немногое знала об аборигенах, пока не приехала сюда. Все изменилось после того, как в доме Черити-Коттедж, еще до того, как туда въехал Лэнс, поселилась местная женщина. Как и у Бетти, ее муж был англичанином. Она регулярно приходила в Хоуп-Коттедж. — Полли рассмеялась. — Ее звали Роузи. Конечно, это не было ее настоящим именем, но ее так звал муж. Вот она была еще тем персонажем.
— То есть?
— Во-первых, я никогда не встречала человека, который был бы так суеверен.
— Правда? А чего она так опасалась?
— Всего. — Полли снова рассмеялась, вспомнив большие темные глаза Роузи и ее порой нелепое поведение. — Не знаю, где нашел ее муж. Вероятно, прямо в буше, потому что она была очень привержена традициям своего народа. Ее муж насилу убедил ее носить одежду, но она наотрез отказалась носить обувь. Кожа на ее ногах была такой грубой, как копыта коровы.
Сара поморщилась.
— Когда Роузи приехала сюда, она плохо говорила по-английски. Миссис Эшби стала заниматься с ней, научила ее английскому. Я всегда буду помнить одну историю, которую Роузи рассказала нам. Когда-то она была замужем за аборигеном, у них родился ребенок. Но однажды знахарь их племени, или кадаича, как она его называла, указал костью на ее мужа, и тот умер. Он прямо убил его. Я просто не могу в это поверить.
— Ты говоришь, что его убила кость?
— Не в физическом смысле. Это что-то наподобие проклятия. Даже если человек практически здоров, он совершенно уверен, что обречен, когда кость направлена на него. Ни один врач не в силах спасти беднягу. Разум обладает чудовищной силой.
