– Но вылечить ты его не сможешь. Только проследить основные линии ближайших событий.
– Этого достаточно. К тому же, Мэтт… – В некотором затруднении он потер лоб, подыскивая наиболее корректную формулировку. – Я не хотел подрывать твой авторитет в глазах общественности и спорить при клиентах, но я тоже не уверен, что это дэймос.
– Серьезно?
– Ты не представляешь, сколько Пятиглаву приходится разбирать сомнительных случаев, подобных этому, – душевно продолжил Герард, ускоряя шаг, чтобы не отстать от меня. – И все они оказываются пустышками. Ты слишком давно отошел от дел. Все изменилось. Кошмары больше не бегают по улицам и не ловят доверчивых подростков, не запрыгивают в первый попавшийся сон, не воруют расчески в отелях…
Оракул замолчал, потому что за спиной послышались торопливые шаги. Нас догнал охранник.
– Креон просил передать.
Он подал мне маленький неаккуратный сверток и удалился. Я развернул его – в программке, той самой, на которой я передавал свое послание борцу, лежала металлическая заклепка, судя по ошметкам материала вокруг нее – безжалостно выдранная из куртки. А под моим «я знаю…» было дописано крупным четким почерком: «Надеюсь, это подойдет».
Я подбросил блестящий кружок на ладони и сказал довольно:
– Ну, вот теперь и посмотрим, бегают ли кошмары по улицам.
Я успел на последний рейс «Нота» и вернулся в поселок уже глубокой ночью, уверенный, что Хэл видит десятый сон. Однако дом сиял всеми окнами, кроме одного на втором этаже. Лихорадочно и тревожно желтый свет пробивался сквозь черные ветви деревьев, падал широкими полосами на стволы.
Я дернул калитку, но она оказалась заперта. Поднял несколько камешков, прицелился и бросил в окно. Они тихо звякнули о стекло. Никакого ответа. Хэл не слышала или не хотела слышать. Пришлось лезть через забор. Я спрыгнул на тропинку, прошел между лениво колышущейся снытью и своим ключом открыл дверь. А едва войдя внутрь, понял, почему мне не отвечали. На пределе громкости гремела музыка. Хэл сидела в нашей комнате для занятий, на своей кровати, с тяжелым блокнотом на коленях, вполоборота ко входу. Я разглядел ее бледную щеку, густую тень от ресниц. На боковой полке у косяка стояли две небольшие, но весьма мощные колонки, к ним был подключен коммуникатор девушки.
Я протянул руку и нажал на значок «пауза», выключая музыку. Внезапная тишина ударила Хэл словно плеть. Она уронила дневник, вскочила и увидела меня.
– Мэтт!! – Одним прыжком она оказалась рядом, обняла меня неожиданно крепко и тут же отпрянула.
– Только не говори, что так сильно соскучилась, – сказал я, несколько озадаченный этим порывом.
Но она уже отвернулась, спеша на кухню.
– Ты, наверное, жутко голодный. Я приготовила ужин.
Проходя мимо лестницы, я заметил, что дверь в кабинет на втором этаже подперта стулом.
– Хэл, что-то случилось?
– Нет, ничего. Просто тебя долго не было, и я…
Я взял ее за локоть и развернул к себе.
– Хэл, что случилось?
Она тяжело вздохнула и с глухим стуком поставила на стол тарелки.
– Я даже не знаю, как тебе рассказать…
– Как есть.
– Все немного перепуталось… – Она скользнула мимо меня пустым взглядом. – Я немного посидела с дневником. Саймон закончил работу. – Хэл повела рукой в сторону коридора, указывая на незримого мужчину, несколько часов назад стоявшего там на стремянке. – Ушел. Обещал, что его жена сошьет мне костюм, – она улыбнулась с сомнением, затем снова помрачнела, – я решила поупражняться с твоим заданием по сновидениям. Кстати, кое-что у меня получалось… но было нереально сложно, а потом… – девушка посмотрела на меня с тревогой, – все и началось. Шаги наверху. – Она указала пальцем в потолок. – Там кто-то ходил. Это совершенно точно. Сделает пару шагов – остановится, еще пару – и снова стоит.
Теперь в ясных серых глазах отразилось смятение.
– Я поднялась к двери, послушала, даже спросила, кто там. В ответ тишина. Я пошла обратно, и тут же за спиной раздался скрип. Я обернулась и увидела, что дверная ручка поворачивается.
– Это было в реальности? Ты уверена?
Сначала она хотела отмахнуться от моего вопроса, как несущественного, потом вдруг хмыкнула, прошла мимо меня, выглянула в коридор, вернулась и произнесла с сомнением:
– Знаешь, теперь, когда ты спросил, уже не уверена.
– Комната на втором этаже – «волшебная» дверь – это ворота, портал, часть мира снов. Иногда кто-нибудь, проходя мимо, может заглянуть в нее или ошибиться входом. Это место странное, может быть, даже пугающее, но оно не причинит тебе вреда.
Она успокоилась, заметно расслабилась и повеселела, даже на бледные щеки вернулась тень румянца.
– Ну хорошо, в следующий раз просто не буду обращать внимания. Пусть хоть обстучатся. Давай ужинать.
Пока Хэл накрывала на стол, я вернулся в прихожую, чтобы повесить куртку, заглянул в нашу комнату и заметил блокнот ученицы, лежащий среди пледов. Я взял его, открыл, c интересом полистал. И за несколько минут окончательно убедился, что моя воспитанница наблюдательна, иронична, аккуратна, обладает четким, красивым почерком и может привести все полученные знания в систему. Отдельная страница отведена под законы сна, за ней целый раздел посвящен упражнениям, и дальше шел детальный разбор исцеления Эйсона.
Я невольно почувствовал себя польщенным – моим словам и урокам действительно придавали серьезное значение, раз внесли их в дневник столь скрупулезно.
Кроме того, Хэл не только записывала свои наблюдения и произошедшие события, но еще и иллюстрировала их рисунками. Очень талантливыми.
– Мэтт! – прозвучал за спиной недовольный голос ученицы. – Вообще-то это личное.
Я остановил ее движением руки, продолжая изучать дневник.
Она подробно рассказывала о том, что произошло после того, как я отправил ее зажигать жертвенники. Хэл повторно встретилась с онирами, отбилась от нападения существ, названных ею фонарщиками, едва не заблудилась…
«Я думала, что я по меньшей мере такая…» – рассуждала девушка, и далее следовал схематичный набросок: девица на высоченных каблуках, с внушительным бюстом, едва прикрытым металлическим доспехом, в развевающемся плаще, стоящая в агрессивно-вызывающей позе, широко расставив ноги, и от жезла в ее мускулистой руке во все стороны разлетались насекомые с поджатыми лапками и тени в капюшонах. «Но реальность оказалась совсем иной». Дрожащая фигурка в белом балахоне заслонялась обеими руками от толстого жука с наглой мордой.
Я рассмеялся и перевернул страницу. На ней было изображены два моих лица и подпись: «Мэтт во сне и наяву». Одно из реальности, не самое примечательное, надо сказать, с растрепанными волосами и отрешенным взглядом. Второе принадлежало моему телу сновидения. И если Хэл не польстила мне, то это была точная копия древнего изображения бога Морфея, наложенная на мои черты.
