Прорицатель, чувствуя на плечах привычную тяжесть, стоял по колено в мокрой ледяной траве, вокруг возвышались кривые черные деревья. А между ними торчали замшелые надгробные плиты. Одни были воткнуты в глину, другие утопали в дерне, третьи прислонены к стволам. Поодаль виднелся старый храм. Серые стены в потеках мха, пространство между колоннами заложено кирпичами.
– Плохое место, – прозвучал в сознании глубокий бархатный голос. Аякс привстал на его плече, пружиня сильными лапами, и, не стесняясь, впился когтями.
– А ты что ожидал увидеть в мире дэймоса? – откликнулся оракул, оглядываясь по сторонам. – И вообще, с чего ты решил помогать ему?
– От него хорошо пахло, – довольно произнес спутник, снова укладываясь на плечо. – Старым домом, шерстяным одеялом, пуховой подушкой…
– Да-да, шерстяное одеяло, – проворчал Герард, начиная осторожное движение между могил. – Решающий фактор в отношениях.
– У тебя таких нет.
– Как это нет? – возмутился оракул. – Я тебе купил два пледа на прошлой неделе.
– Синтетика, – фыркнул кот и, подумав, добавил: – Он тебе поможет. Потом. Будет рядом.
– Ладно, доверяю твоему чутью.
Впереди показалась особенно большая надгробная плита, возвышающаяся над всеми остальными, странной формы. И лишь подойдя ближе, Герард разглядел, что на прямоугольном камне сидит человек.
– Опаздываешь, – сказал Мэтт.
Как и все дэймосы, во сне он выглядел гораздо эффектнее, чем наяву, в отличие от оракула, внешность которого не менялась.
– Кот тоже с тобой?
– Это он со мной, – с достоинством ответил Аякс.
– Еще и разговаривает. – Мэтт слез с камня и оказался одного роста с оракулом, хотя в реальности был ниже на полголовы.
– Я насчитал пятнадцать плит, – сурово сказал Герард и вопросительно посмотрел на дэймоса. Кот тоже уставился на него, с интересом ожидая ответа.
– Это только новые… относительно новые. Остальные ушли под землю, – ответил тот честно, окидывая взглядом мрачный пейзаж. – Но я работаю над этим. Исправляю.
Могилы – жертвы дэймоса. Зарубки в его мире – постоянно напоминающие, скольких он подверг риску, болезни, неудачам или лишил жизни.
– За каждый камень здесь – один спасенный человек – …там. – Он неопределенно мотнул головой в сторону, подразумевая физический мир.
– Ну тогда идем, уберем еще один камешек, – откликнулся Герард.
Аякс привстал, навострив уши, при этом его хвост метался из стороны в сторону, задевая оракула по затылку.
– Что там?
– Голоса.
– Не обращайте внимания, – сказал Мэтт беспечно. – Тут иногда бывает… шумновато.
Звуки, обеспокоившие кота, доносились из храма. Выглядел тот странно – с одной-единственной невысокой дверью, узкие окна, прорезанные в толстой кирпичной кладке, забраны толстыми решетками, купол, венчающий здание, потемнел от времени, и на нем кое-где выросли маленькие деревца. Холодом и жутью веяло от этого строения. А огоньки, время от времени мелькающие в оконных проемах, только усиливали ощущение тягостного, липкого страха.
Теперь и оракул слышал стоны, заунывные песнопения, вскрики.
– И это ты называешь «шумновато»? – Проходя мимо, Герард заглянул в одно из окон и увидел пустое помещение, освещенное желтым светом, под сводами его метались черные тени.
– Запер несколько кошмаров. – Дэймос, нахмурившись, повернулся в ту сторону, и сразу все стихло. – Ну, посмотрим, что творится в голове твоего свидетеля?
Кладбище закончилось. За деревьями мелькнули развалины невысокого строения. Однако прорицатель не успел его рассмотреть. Мир Мэтта заволокло тьмой. А когда она рассеялась, сновидящие оказались стоящими на мосту.
Его концы тонули в тумане. Серая мгла крупными каплями оседала на перилах и срывалась вниз.
Аякс, не переносивший сырость и морось в обоих мирах, встопорщил шерсть и пригнулся недовольно.
– Похоже, парень действительно ничего не помнит, – сказал дэймос, проведя рукой по перилам и глядя на мокрую ладонь.
Кот неожиданно встал, вытянулся всем телом, а потом без предупреждения метнулся вперед, оттолкнувшись от плеча Герарда задними лапами с мощными когтями, и одним прыжком скрылся в тумане. Только мелькнул черный косматый хвост.
Мэтт, видя, что оракул не беспокоится, тоже остался на месте, хотя явно хотел броситься за зверем. В сизом мареве прозвучал грозный, низкий рык, который мог принадлежать хищнику, размером и свирепостью не уступающему пуме. Ему вторило истошное карканье и хлопки крыльев.
Дэймос посмотрел на невозмутимого спутника, высокая широкоплечая фигура которого была слегка размыта туманом, а краски лица, полного жизни и здоровья, растушеваны.
– Скажи, когда будет нужно нервничать.
Герард только криво улыбнулся в ответ. В блеклой мороси появилось темное пятно, быстро приобретающее все более четкие очертания. Из бесцветной дымки вынырнул Аякс. Он шел, высоко задав голову, и тащил здоровенную окровавленную черную птицу. Одно крыло ее волочилось по асфальту, и кот аккуратно переступал тяжелыми лапами, чтобы не наступить на него.
– Хороший грачик. Был, – сказал Мэтт, сдерживая легкое осуждение, и поинтересовался душевно: – Не смог справиться с охотничьими инстинктами?
– Это ворона. – Аякс выпустил добычу и высокомерно посмотрел на невнимательного человека. В его голосе слышалось хищное утробное ворчание, глаза горели, усы топорщились, а к свирепой окровавленной морде прилипло несколько перьев.
– Ну, я не настолько силен в орнитологии, чтобы опознать этот растерзанный труп, – охотно признался дэймос.
Герард присел на корточки, рассматривая птичью тушку. Клюв разинут в безмолвном крике, глаза затянуты пленкой, лапы скрючены, на глянцевых крыльях рубиновая кровь.
– Ворона – символ неудачи, горя и, главное, обмана, – задумчиво произнес Мэтт, присаживаясь рядом с оракулом.
– В отличие от грача, за которого ты ее принял сначала. Тот – предвестник выхода из сложных ситуаций и поддержки надежных друзей, – откликнулся провидец.
– Идите по следу, – сказал Аякс, отплевываясь от пуха, прилипшего к пасти.
Приподнялся на задних лапах, запрыгнул на плечо Герарда, топая по нему холодными, мокрыми лапами, и принялся вытирать морду о рубашку.
На асфальте в паре шагов лежало черное перо, за ним виднелось еще одно. Сновидящие поднялись и стали двигаться в указанном направлении. Дорожка из угольных клякс вела сквозь туман, петляла, то приближаясь к перилам моста, то отдаляясь, пересекла проезжую часть, протянулась мимо тротуара, оборвалась, затем возобновилась снова и вновь прервалась небольшой горкой перьев и лужицей крови.
– Место преступления обнаружено, – хмыкнул дэймос.
