– То есть вы хотите, чтобы я убил его?
Она посмотрела мне прямо в глаза.
– Во сне. Подарите ему прекрасный, сказочный сон, после которого он уже не проснется. Уйдет счастливым, сильным, спокойным…
Как долго я сдерживался от этого. И вот теперь ко мне приходят и просят совершить убийство под видом милосердного поступка. Нереальное искушение.
– Ну, – задумчиво произнесла Хэл, – наверное, мы могли бы…
– Нет, – ответил я твердо. – Мы не можем вам помочь.
Веки ее красивых глаз покраснели.
– Если дело в деньгах…
– Нет, – повторил я. – Дело не в деньгах. Мы не убиваем людей.
Женщина хотела возразить, была готова начать спорить и настаивать на благородстве подобного поступка.
– Обратитесь в центр сновидений Полиса, – произнес я, не давая ей заговорить. – Вам помогут. А теперь извините нас…
Она поняла, что мое решение окончательное и ничто не сможет меня переубедить.
Молча развернулась и вышла, растворилась в темноте коридора траурным фиолетовым пятном.
Нахохлившаяся Хэл подождала, пока за ней захлопнется дверь, и повернулась ко мне. В ее глазах, словно две лампочки, зажглись огоньки осуждения.
– Мэтт, послушай. Мы ведь можем сделать это для нее.
– Я уже сказал и повторю еще раз. Мы не убиваем людей во сне. – Я подошел к столу, выдернул коммуникатор из гнезда колонок.
– Это не убийство. Это милосердие. – Ученица приблизилась и встала у меня за спиной. Я чувствовал ее частое дыхание. – Человек страдает. Мы могли бы помочь ему уйти достойно.
– Вот пусть этим займется кто-то другой. Не ты и не я.
– Ну почему ты такой упрямый?! – воскликнула она, раздосадованная моим холодным, равнодушным тоном.
– Убийство – путь дэймоса. Герард уже рассказывал тебе.
– Но послушай. – Она взяла меня за плечо, разворачивая к себе, заглянула в глаза с отчаянной надеждой переубедить. – Бывают разные убийства. Ради денег или из ненависти, по неосторожности. А это – совсем другое дело.
– Никакой разницы.
Я понимал ее. Искушение столь велико. Подсознательное желание дэймоса могло осуществиться так легко. А я отнимал у нее законную добычу.
– Ладно. – Хэл подняла обе руки, словно защищаясь от моих аргументов. – Как скажешь. Пойду хотя бы провожу ее.
Не дожидаясь моего ответа, ученица выбежала из комнаты.
Как я хотел принять этот заказ. Снова почувствовать силу и власть над человеческим сном.
Девушка вернулась через полчаса. Я сидел за кухонным столом, спиной ощущая ее спокойствие, собранность и нацеленность на предстоящую работу, и осторожность, желание пройти по опасной грани так, чтобы я этого не заметил. «Ты в лабиринте, и никто не скажет, какие двери правильные», – как насмешка мелькнула в голове строчка любимой песни.
– Проводила?
– Да.
– Хорошо. – Я поднялся, подошел к ней, крепко до боли взял за руку, заломил за спину, не обращая внимания на сопротивление и гневные вопли, толкнул девчонку к стене и принялся обшаривать ее карманы.
– Ты что, рехнулся?! Что ты делаешь?!
– Где она?
– Кто?!
– Пуговица, которую ты взяла у этой женщины.
– Пусти!
– Давай сюда!
– Мэтт! Прекрати!
Карманы куртки были пусты, на юбке их вообще не было, маленький металлический кругляшок обнаружился засунутым за плотную ткань рукава ее обтягивающей кофты.
Я вытащил его, отпустил девчонку и сунул ей под нос найденную улику.
– Это что такое?
– Не твое дело! – Расстроенная, разозленная моей грубостью, она свирепо натянула на плечо сбившуюся на сторону куртку.
Хотела уйти, но я снова толкнул ее к стене.
– Хочешь стать убийцей?! Хочешь, чтобы тебя засадили в камеру без окон и не давали спать?! Хочешь всю жизнь просидеть на цепи, а потом сдохнуть, скуля от ужаса?!
– Да пошел ты! – закричала она. – Что ты можешь вообще об этом знать! Слабак! Размазня!
Я не ударил ее, хотя очень хотел, и Хэл прочитала это бешеное желание в моих глазах. Невольно вжалась в стену.
– Не смей повышать на меня голос, – произнес я, с опозданием услышал в своей фразе интонации Феликса и отступил на шаг.
Она шмыгнула носом, развернулась и убежала в комнату. Громко хлопнула дверь…
Хэл вышла на кухню, когда совсем стемнело. Я, не зажигая света, сидел за столом перед остывшей чашкой чая.
– Может, поговорим спокойно? – сказала она глухо, останавливаясь в дверях темным силуэтом.
– Иди сюда. – Я выдвинул табурет. – Сядь.
– Что, все еще хочешь съездить мне по физиономии? – хмуро осведомилась Хэл, но подошла. Присела.
– Извини за то, что так по-хамски вел себя с тобой.
Ученица высокомерно промолчала.
– Я не должен был срываться. Но я хочу остановить тебя. То, что ты собиралась сделать – путь создателя кошмара.
– Да что ты понимаешь в этом?! – В ее голосе зазвенел росток обиды, готовый взойти мощным фейерверком оскорбленного самолюбия и расцвести пышным цветом недоверия. Но я загасил его честным ответом:
– Мой учитель был дэймосом. И сам я – дэймос.
– Ты? – Она посмотрела на меня с величайшим недоверием. – Ты же целитель. Ты – добрый. Ты спасаешь других. И мир сновидения у тебя красивый.
– Раньше он был другим. Мрачным, холодным, зловещим, пугающим. Я переделал его. Почти весь. Но кое-что осталось. Несколько кусков.
Она помолчала, ошеломленная.
– А Герард знает?
– Да. Он помогал мне меняться.
Хэл запустила обе руки в волосы, подтянула колени к груди, поставив ступни на край табурета, спросила, все еще не до конца осознав:
– И кто… какой ты на самом деле? Что ты умеешь? Умел?
– Насылать кошмары, цеплять к сознанию так называемые крючья тьмы – ключи, которые открывают подсознательные ужасы, пробуждать фобии, искушать…
Она невесело усмехнулась:
– Богатый послужной список. Как ты стал… дэймосом? – Хэл чуть запнулась на последнем слове. – Как встретился с учителем?
– Это долгая история.
– Я никуда не спешу.
– Ты действительно хочешь знать?
– Да. Раз уж мы начали.
– Пятьдесят лет назад мир был немного другим. Менее стабильным, мирным, надежным. Нельзя было так спокойно выйти из дома ночью, поехать с любым человеком куда хочешь, иметь при себе большие суммы денег, приходить в незнакомую компанию. И все это происходило из-за таких, как я. Дэймосов. Нет, – с усмешкой опередил я вопрос Хэл, – мы не охотились на прохожих в подворотнях и не подкладывали взрывчатку в поезда. Я тебе уже говорил, чем нас больше – тем больше хаоса мы приносим в мир снов и тем сильнее он нарушает гармонию реальности.
