– Жаль, – прозвучал за спиной преувеличенно сочувствующий голос Янса. – Лазанье по крышам – такое опасное увлечение. Вот и Мэтт сорвался. Интересно, зачем его понесло на стройку?
Я попытался оглянуться, но тело не слушалось. Меня неумолимо тянуло вниз, в пропасть.
– А через несколько часов разбился Тим. Какое странное совпадение, – продолжал глумиться Янс. Я чувствовал его горячее дыхание на своем затылке. – Вообще, всем этим ребятам не повезло. Наверное, были плохо подготовлены или крепко повздорили с группировкой из соседнего района.
Меня качнуло вперед, пустота облизала лицо ледяным языком ветра, в глаза бросило горсть холодных капель. Из-под носков кроссовок, уже наступающих на пропасть, посыпался песок. «А ведь Феликс был прав…» – мелькнула в голове, раскалывающейся от боли, далекая, но какая-то пустая мысль. И словно в ответ на нее, у самого уха раздался насмешливый знакомый голос: «Цвет крови – алый».
Паралич тут же отпустил. Не понимая, что делаю, я резко шагнул в сторону. И в тот же миг Янс, размахнувшийся, чтобы толкнуть меня в спину, ударил. Но его ладонь ткнула пустоту, а инерция понесла вперед. Он завис на долю секунды, проламывая барьер, отделяющий его от пропасти. И полетел вниз.
Я не мог слышать звук падения тела, слишком большая высота, но он все равно прозвучал у меня в ушах. Тяжелый, глухой, жуткий. Я посмотрел во двор. Янс лежал на каменных плитах, лицом вниз. Железный прут арматуры торчал из его бока, пробив насквозь. Нелепая, черная, неподвижная фигура, из-под головы медленно растекается красное пятно. Так должен был лежать я. Если бы не странная фраза, выплывшая из подсознания.
Я отшатнулся от края и поспешил прочь. Хотя перед глазами все еще покачивался голый бетонный пол, груды кирпича, прямоугольники неба, заменяющего стены между столбами каркасов. Лестница без перил вела с одного недостроенного этажа на другой, в толстом слое строительной пыли, лежащем на ступенях, виднелись две цепочки следов – моих и Янса. Быстро спускаясь, я пытался вспомнить, как поднимался здесь, но не мог выудить из памяти ни единой детали. Фрагмент утра как будто вырезало.
С трудом открыв дверь подъезда, я выбрался со стройки, прошел к забору, протиснулся в дыру и побежал дворами к нашему общежитию. Пятиэтажное здание, выкрашенное в желтый цвет, стояло зажатое между двух девятиуровневых построек, соединенных друг с другом стеклянной галереей на высоте восьмого этажа. Первое место, куда я влез, как только научился более-менее карабкаться. Забавно было ходить по прозрачной крыше и смотреть на далекую землю под ногами…
Власис сидел на крыльце в компании своих одноклассников. Я издали увидел черную вязаную шапку и почувствовал легкое успокоение. С другом все было в порядке. Пока.
Уроки еще не начались, и никто не спешил в здание, где предстояло провести целый день. По двору с воплями носились стайки младших школьников в одинаковой черно-синей форме. Кто-то пытался влезть на одинокий тополь, стоящий неподалеку от крыльца, кое-кто потихоньку разрисовывал школьную стену за углом.
Все как обычно.
Заметив меня по ту сторону решетчатого забора, Власис кивнул товарищам, забросил сумку за плечо и быстро подошел. Он выглядел обеспокоенным и невыспавшимся. Темно-серые глаза утонули в тенях усталости, а сквозь обычный загар проступала бледность. Похоже, не одного меня этой ночью мучили кошмары. Только меня в реальности, а его во сне.
– Ты откуда такой? – Его хмурый взгляд переместился с моего впечатляющего фингала под глазом на полосы строительной пыли, покрывающей мою куртку и джинсы.
– Слушай, Влас, – сказал я ему тихо, – не ходите пока на крыши.
Он чуть откинул голову назад, словно увидев нечто пугающее.
– В чем дело?
– Просто не ходите. Передай остальным. – Мой голос звучал достаточно обеспокоенно, потому что Власис нахмурился еще сильнее.
– Ты можешь объяснить нормально?
– Пока нет. Но мы здорово влипли. Поверь мне.
Я замолчал, пропуская двух младшеклассников, пробегающих мимо и на ходу лупящих друг друга портфелями.
– Говорил тебе не лазить в «Элизиум», – сказал Власис, и тонкие черты его лица зло исказились.
– Не я, так кто-то другой. Без разницы. Но ты проследишь, чтобы наши сидели тихо?
– Ладно, – согласился друг нехотя, мельком глянул на одноклассников, с любопытством поглядывающих в нашу сторону. – На занятия, как я понимаю, ты не пойдешь.
– Нет. Надо уладить кое-что.
Теперь обеспокоенным стал он.
– Слушай, если бы ты рассказал толком, я мог бы…
– Нет времени, – оборвал я его. – В другой раз, ладно? Мне надо бежать.
– А ты помнишь, что у тебя уже два прогула, и если будет третий…
– Да-да, помню. – Я махнул ему на прощанье и поспешил прочь, думая о том, что штрафные санкции за пропущенные уроки сейчас волнуют меня меньше всего.
Ранним утром отель «Элизиум» выглядел не так роскошно-агрессивно, как ночью. Серый дождливый денек слегка притушил его мраморное великолепие. Но соваться в него через парадные двери мне все равно не слишком хотелось, а еще больше не хотелось повторять ночной маршрут. При мысли о том, что придется вновь лезть на высоту, у меня слегка похолодело в животе, а перед глазами мелькнула картинка – грязный двор и мертвое тело на серых плитах, с темным пятном под головой.
По счастью, именно сейчас к входу подрулил длиннющий лимузин, из него выбралось человек шесть гостей разной степени веселости. Видно, возвращались после долгого рейда по ночным клубам, затянувшегося до утра. Я повыше поднял воротник куртки, скрывая синяк на физиономии, и, стараясь быть как можно более незаметным, прошел вместе с ними в огромный холл, отделанный золотом и мрамором, проскользнул мимо стойки администратора, где уже выстроилась небольшая очередь отъезжающих, и, успешно скрытый рядом колонн, уверенно прошагал к лифтам.
На меня не обратили внимания, не остановили, не окликнули. Все были заняты своими делами. В кабине между резных панелей из красного дерева я увидел зеркало, а в нем свое отражение. Настороженное, помятое, с растрепанными темно-каштановыми волосами и затравленными глазами, которые сейчас были цвета грязного асфальта. За те несколько секунд, что лифт поднимался на тридцать седьмой этаж, я постарался принять более-менее уверенный вид, хотя бы внешне.
И мне это почти удалось, до тех пор пока я не дошел до нужного номера. Дверь в него была распахнута, из широкого проема как раз выкатывала тележку горничная. Рановато для ежедневной уборки.
– Извините, – обратился я к миловидной, круглолицей девушке в фирменном фартучке. – Постоялец из этого номера…
– Уехал, – ответила она доброжелательно. – Часа полтора назад. Я только смену приняла.
Видно, что-то изменилось в моем лице, потому что горничная осеклась и внимательнее посмотрела на меня.
