08.05 того же дня; мягко говоря, еще не полдень. Удар ракетной системой залпового огня по пункту заправки техники батальона обеспечения польской 11-й бронекавалерийской дивизии. По тыловикам. Нанесенный наверняка с большой, даже максимальной дистанции, но с впечатляющей точностью. Батареей, оставшейся необнаруженной, потому что получасовое «окно» в графике пролетов спутников фоторазведки ликвидировать так и не удалось. За последнюю неделю русские провели уже 4 запуска и теперь сбивают по космическому аппарату раз в 10–12 часов, пока справляясь с результатами повторяющихся ударов стратегических бомбардировщиков по своему космодрому. Тратя на запуски больше средств, чем могут себе позволить. Но продолжая это делать. «Скарабей-В» — по тыловикам: это как шахматисту использовать ладью против оторвавшейся от линии своих фигур одиночной пешки. Но что до такой аллегории тем, от кого не осталось даже пепла? Тем, кто через 6 часов вынужден был остановить свое продвижение из-за нехватки горючего? И тем его соседям, кто также был вынужден замедлить марш — из опасения попасть под аналогичный удар, такой же впечатляющий?
И вот так — каждые несколько десятков минут. На севере, на юге, на Дальнем Востоке, прямо здесь. В течение уже многих дней подряд. В разном формате. В разном объеме. Иногда — и даже обычно — с комментариями о том, чего это русским стоило. А иногда и без. В украинском Севастополе был похищен и затем найден убитым подполковник Армии США, один из сотрудников офиса генерала армии Рэймонда Одиерно, начальника штаба сухопутных войск США и представителя от Армии в Объединенном комитете начальников штабов, советника заместителя министра обороны. Полковника охраняла и своя охрана, и местная. С ними справились при помощи автоматического оружия, примененного с ближней дистанции. Город… Нападавших не нашли, хотя было очевидным, кто это должен быть: Севастополь слишком долго был русским. В международном терминале итальянского аэропорта Марко Поло ударом ножа в спину был тяжело ранен капитан ВВС США с авиабазы Авиано, убывающий в краткосрочный отпуск по состоянию здоровья. В районе поселения Ковшово, около десяти миль южнее Зубцово, группа поиска и спасения обнаружила на месте вынужденной посадки поврежденного огнем с земли вертолета OH-58D «Кайова Вориор» (из состава 1-й эскадрильи того же 17-го кавалерийского полка) тела обоих пилотов, привязанных к дереву и сожженных, возможно заживо. Севший вертолет был поврежден самодельным зажигательным устройством до степени, исключающей возможность восстановительного ремонта. Однако было установлено, что с борта вертолета были сняты крупнокалиберный пулемет М296 и наличные боеприпасы. После поисков с воздуха в 200 ярдах от места экзекуции были обнаружены три тела, принадлежавших местным жителям. Осмотр подтвердил, что все трое были убиты огнем личного стрелкового оружия пилотов. Также пропавшего. Поселение Ковшово оказалось полностью покинуто людьми. На воротах первого дома со стороны подъездной дороги была крупными буквами, кириллицей, написана довольно длинная фраза, перевод к рапорту не прилагался. Первая попытка высадки аэромобильного десанта в русской морской крепости Кронштадт была отражена, 82-я воздушно-десантная дивизия понесла крайне тяжелые потери и людьми, и техникой. Вторая высадка была произведена через сутки, наряд сил был увеличен втрое, при этом десант стал комбинированным. Бои в городе-крепости идут до сих пор, зачистка не завершена, и список потерь пополняется каждые три часа, с каждым очередным рапортом. Решение не рисковать массированными воздушными ударами по городу с неподавленной объектово-зональной ПВО оказалось ошибочным. Многодневные воздушные и ракетные удары стоили бы им, конечно, времени, но они позволили бы избежать таких потерь. Кое-кто из особо тупых журналистов уже сравнил оборону Кронштадта с обороной гарнизона атолла Уэйк в 1941 году, и это было настолько мерзким сравнением, что журналиста хотелось линчевать.
Дни, чертовы дни… Последние три или четыре дня стоили участвующим в операции силам дороже, чем все предшествующие, все полторы недели. В Баренцевом море потеряна еще одна атомная подводная лодка типа «Лос-Анджелес», имя которой также пока не названо средствами массовой информации вслух, якобы повреждена русскими противолодочными самолетами и добита надводными кораблями. Бои в этом проклятом море и над ним идут почти непрерывно: русские без колебаний используют тяжелые надводные корабли, и нейтрализовать их эскадру пока не удается. На другой половине земли, в паре сотен миль от южной оконечности Камчатки, погиб эскадренный миноносец УРО
[28]
«Лассен», действовавший в составе корабельной ударной группировки 7-го флота, построенной вокруг атомного авианосца «Джордж Вашингтон». В ориентировке сухо сообщалось о «гибели со всем экипажем», 380 человек, от фатальной детонации погребов ракет. Столб огня был, наверное, до неба. Потопившую его подводную лодку обнаружить не удалось, хотя охота была жаркой.
Хэртлинг оторвался от пролистывания файлов и жадно отпил воды из уже почти пустого высокого стакана на столе перед собой. Все это не его дело, правда? Он не моряк. Но это, последнее, выходит за границы того, на что они все рассчитывали. Одна из главных задач этой войны — не лежащая на поверхности, но известная ему и многим другим хозяевам их страны — выиграть войну не «всухую». С потерями. Да, и техники, и людей, как бы страшно это ни звучало для какого-нибудь человека, в жизни не видавшего крови. С потерями достаточно серьезными, чтобы заново запустить буксующую экономику. Чтобы вновь дать мощный толчок американской промышленности, ударившейся в электронику и информационные технологии и упустившую «железо», которое одно и правит миром: так всегда было и так всегда будет.
My Fellow Americans — дорогие соотечественники, — приготовьтесь к горькой правде: да, мы понесли потери, и мы продолжаем и будем продолжать нести потери в технике. Русские иногда оказываются способны сбить наши самолеты, вертолеты и беспилотные летательные аппараты. Они подбивают управляемыми ракетами и банальными РПГ танки и бронированные боевые машины десятков марок. Грузовики. Многоцелевые автомобили. Вспомогательную технику: мостоукладчики, самоходные понтоны, траншеекопатели, четвертое, пятое и шестое. Часть безвозвратно выходят из строя и вне контакта с противником: вы видели их дороги? И что все это означает? Очевидное, в который уже раз. То, что потерянную технику всей этой номенклатуры нужно производить заново, чтобы не снизить боеспособность войск, сражающихся за демократические ценности в далекой от вас, страшной стране. Против стали и свинца, которые русские копили столько десятилетий подряд. Собираясь завоевать весь свободный мир, но опоздав. Часть потерянной техники — жуткое старье, которое было бы бесполезным завтра и послезавтра. Только дураки думают, что Вооруженные силы США — это сплошь элита на всем самом современном, суперсолдаты в экзоскелетах и реактивных ранцах. Ага, это вы не видели батальонную колонну армии и особенно Национальной гвардии на марше по соседству со своим собственным домом. Где-нибудь между Филадельфией и Бруклином. Когда доля отставших из-за технических неисправностей машин достигает одной пятой на каждые 300 миль марша… Причем не гусеничного, а колесного. Причем по относительно сохранному шоссе. Причем без того, что водители засыпают от усталости и перенапряжения… Если бы операция «Свобода России» была отложена в очередной раз, еще сколько-то таких машин было бы списано, потеряно без всякой пользы. А так их обменяли на убитых и взятых в плен врагов. На территорию, набитую ресурсами, как апельсин мякотью. И на каждую потерянную машину будет произведена новая, дорогая и современная, способная прослужить 30 следующих лет. Произведена дома, нами, на наших заводах. Чьи хозяева будут платить налоги. Чьи рабочие будут платить другие налоги, и пенсионные взносы, и взносы за страховку, за дом, за автомобиль. Угадайте, будут ли они при этом пацифистами?
