Ушел!
Но не весь…
Словно осенний листок с неба падало белое плюшевое ухо со сверкающей в нем рубиновой каплей серьги.
Пашка захрипел, с трудом восстанавливая контроль над телом. Перевернулся на живот, уперся в скалу подрагивающими руками и одним рывком — с хрустом и болью, поднял себя на ноги.
Два покалеченных бога шагнули друг к другу, клинки из разных сторон цветового спектра материализовались в окровавленных ладонях. Еще шаг — и фигуры смазались в пространстве, ускоряясь до запредельных для меня скоростей.
Мгновение — и боги вновь выпали в нормальное время.
У Пашки десяток обугленных рубленых ран. Светлоликий помимо посоха в брюхе заимел еще и меч в печень. Теперь он хрипел кровавыми пузырями, перебирал ладонями по клинку насаживая себя все глубже, и тянулся, тянулся к Павшему сверкающими солнечной плазмой крючковатыми пальцами.
Неназываемый пятился, запрокидывая голову назад, но не бросая рукоять оружия. Богов связывало нечто большее, чем сталь клинка. Поединок явно шел не только на физическом уровне.
Я на мгновение поймал Пашкин взгляд — так забиваемый на ринге боксер с надеждой косится на часы.
Не дурак, понял. Силен Светломордый, даже с парой нехороших ранений уделывает нашего псевдотемного…
Рывком ускоряюсь, дрифтуя по скале и выворачивая голыми пятками пару ведер щебня.
Принципиально не торможу, множу скорость на массу, наращивая силу и вгоняя правый кулак в давно присмотренную точку около левой лопатки бога. Несмотря на анестезию медальона, кисть уже давно полыхала болью от закачанной туда энергии Искры. Удар!
Броня божественной плоти неохотно расступается перед волей Творца. Хрустят крошащиеся ребра и сминаемые кости пальцев, рвутся пласты эластичных мышц, гитарными струнами звенят сухожилия.
Изуродованные пальцы нащупывают влажный живой комок. Толчок могучего сердца отметает все сомнения, я сжимаю кисть и рывком извлекаю её наружу.
Еще толчок! Вновь содрогнулось в моей руке сердце Верховного бога.
Насаженный на клинок Светлоликий медленно повернул ко мне голову. Попытался было поднять руку, дабы забрать свое, но сил не хватило.
Бог скривился и попытался слинять — заискрила череда срывающихся эвакуаторов, раз за разом безнадежно глохнущих. Открыть переход без сердца и с парой адамантовых штырей в теле — задача малореальная.
— Дави! — прохрипел Павший.
Я послушно сжал руку.
Сердце бога трепыхнулось, дернулось и остановилось навсегда.
— Внимание! Одумайтесь, разумные! Очередной бог навсегда покинул наш мир! Светлоликий, глава светлого пантеона, больше никогда не коснется своих детей лучиком ласкового солнца…
— Дары бога останутся в Друмире до тех пор, пока жив хоть один из его жрецов. (Текущее значение: 57/84.)
— Внимание! Допустившие смерть своего покровителя достойны кары!
— Все почитатели Светлоликого, отныне отмечены пожизненным дебафом: +25 % от урона огнем. Дополнительный штраф в прокачке религиозных рангов: -33 %.
Тело Светлоликого рухнуло на скалы, осыпалось сверкающими искрами и оставило после себя лишь горсть предметов накрытых белоснежной туникой.
Друмир едва слышно всхлипывал…
Влажная плоть сердца отвердела, приобретая розовый цвет и необычную легкость.
— Адамант. Чистота сплава 99,99 %. Вес: 244 грамма.
— Вечное. Неуничтожимое. Неподвластно обработке простыми смертными.
Свернув застилающее обзор окошко, я тут же напоролся на другое:
— Внимание! Получен новый статус: «Убийца Бога».
— Кровь Высшего Существа навсегда останется на ваших руках. И те, кому положено, её заметят и вряд ли пройдут мимо…
— Воля богов больше не властна над вами. Их проклятия, бафы и квесты — теперь не более чем пожелания. Вам решать — принять их или отказаться.
Я сбросил в трей очередное окно — не до плюшек сейчас! Поглядел на Пашку.
Размазывая по лицу злые слезы, он на коленях полз к кучке одежды оставшейся после подруги.
— Макарушка… Дурочка моя малолетняя, зачем?! Ну зачем же?! Мы бы справились…
Друмир тихонько скулил…
Добравшись до белоснежного греческого хитона, Неназываемый бережно развернул скомканный сверток и миру открылось заплаканное личико младенца.
Теперь я, наконец, понял, откуда все время раздавался рвущий душу детский плач.
Пашкино лицо быстро меняло эмоции — от удивления к счастью, от счастья к бесконечному ужасу. Я всмотрелся в хлипкого и бледного малыша, уже не имеющего сил для слез:
— Недоношенный младенец. Мальчик. Дитя богов.
— Статус: умирает. Божественная мать не смогла собрать достаточно сил для появления на свет сущности такого порядка.
Неназываемый посерел от страха за малыша. Забыв о ранах, он резко вскочил на ноги и потянулся руками к небу, вытягивая из мироздания все имеющиеся в нем силы.
Реальность протестующе загромыхала. Заклубились тяжелые тучи, стегнули по молчаливым рядам собравшихся струи ледяного ливня. Засверкали злые молнии, бьющие прямиком в оскалившуюся фигуру на вершине скалы.
Пашка тянул и тянул, вымораживая окружающее пространство, превращая дождь в колючий град и перебрасывая поток уже видимой энергии в крохотное тело младенца.
Солнечный свет окончательно померк. С небес посыпались иссохшие тела астральных сущностей, попавших под безжалостный божественный трал.
Мироздание уже не возмущалось. Оно молило и плакало, требуя оставить его в покое и не рвать по живому.
Даже я ощутил напряжение космических сфер. Пространственные связи звенели от натуги. Пашка черпал отовсюду, прокачивая из реала в игровой мир мегатонны материальности.
Пуповина давно уже исчерпала пределы прочности, держалась лишь на честном слове да воле бога.
Неназываемого пригибало и корежило отдачей.
Клац! Хрустнула ключица.
Крак! Из бедра выглянул острый осколок кости.
Я рванулся к Пашке, поднырнул под его плечо и попытался удержать сминаемого бога.
Ага… Словно уперся руками в потолок, складывающейся при падении девятиэтажки. Эффект точно такой же…
Неназываемый уже был на грани обморока. Он качал и качал, что-то бормоча, кого-то упрашивая и чему-то угрожая.
Тучи просели, до них уже можно было дотянуться пальцами. Магия в этой точке пространства окончательно сдохла.
Попытки игроков помочь Павшему и отлечить младенца оказались предсказуемо бесполезны. Но вот когда начали осыпаться трухой свитки, гаснуть фиалы и трескаться магические камни энчанта — народ зароптал, попятился, а затем и вовсе рванулся назад, спасая имущество и стремясь удалиться как можно дальше от места магической аномалии.
