– Приветствую тебя, Аврора! – произнес декан Этуотер.
Услышав от него свое имя, я почувствовала отвращение. Ненависть была такой сильной, что я боялась, как бы мое тело не вспыхнуло. И все же я сумела изобразить смущенную улыбку.
– Что происходит? – спросила я.
– Именно это мы и хотели бы узнать, – ответил декан.
Правую руку он держал в кармане пиджака. Что он там прятал? Пистолет? Капельки пота, покрывавшие мой лоб, поползли вниз.
Я слегка покачала головой, показывая свое непонимание. Еще раз заставила себя улыбнуться и украдкой взглянула на доктора Тарсус. Ее глаза были совершенно непроницаемыми, как глаза статуи.
– Я не понимаю. Я думала… Лиам сказал мне, что вы решили провести ритуал посвящения раньше намеченного времени.
– Стало быть, сегодня ты готова принести клятвы? – спросил декан.
– Конечно, – недрогнувшим голосом ответила я. – Но вначале я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Мои слова изумили декана.
– У тебя есть вопросы? – с легкой иронией произнес он, вынимая руку из кармана. Предмет в его руке чем-то напоминал пистолет, но место ствола занимал баллончик с голубой жидкостью. – Думаю, Аврора, ты до сих пор не поняла, кто здесь задает вопросы и кому положено на них отвечать. – Палец декана лег на спусковой крючок.
– Я отвечу на любые вопросы, – сказала я, помня о необходимости тянуть время. – Я лишь хочу узнать, чту произошло с моей мамой.
– Насколько мне известно, твоя мама умерла от закупорки сосуда, – холодно ответил декан Этуотер. – Довольно частое осложнение после кесарева сечения.
Меня захлестнула волна ярости, оттеснившая страх.
– Я видела мамино свидетельство о смерти! – крикнула я. – Мне нужна правда. Это были наноботы? Вы убили ее тем же способом, каким убили Гриффина?
Брови декана удивленно изогнулись.
– Представьте себе, я знаю, что Гриффин мертв. Здесь я еще могу понять, зачем вы это сделали. Он был генеральным директором «Гнозиса». Вы не могли позволить ему уничтожить то, что построили Немногие. Но моя мама была всего-навсего старшеклассницей. Какую угрозу она могла представлять для вас?
– Никакой, – ответил декан Этуотер. Это слово он выплюнул из себя, как льдинку. – Ей лишь казалось, что она что-то узнала. Но даже если бы она решилась публично обвинить нас, ей бы никто не поверил. – Его губы скривились в улыбке. – Особенно с ее диагнозом.
– Тогда зачем было ее убивать?
– Видишь ли, Аврора, она доставляла нам определенные неудобства, – вздохнул декан. – Как говорят, путалась под ногами.
У меня из глаз хлынули слезы. Напрасно я пыталась их удержать. Я упустила момент. Декан Этуотер это видел. Я изо всех сил старалась не сорваться. Это он тоже видел.
– А ты любознательная девочка, – издевательским тоном продолжал декан. – Да, ее убили наноботы. Они попали в ее кровь через обыкновенную капельницу. Но тогда было очень трудно предсказать, куда, в какую часть ее тела отправится тромб. Нам повезло, что он добрался до ее легкого.
«Повезло». Мне хотелось подбежать к Этуотеру и выцарапать ему глаза. Но как раз такой реакции он от меня и ждал. Этого удовольствия я ему не доставлю. Я смотрела на него, ожидая дальнейших слов.
– Нынче мы работаем гораздо тоньше, – сказал декан, поднимая свое странное оружие. – Смирительные рубашки. Палаты, где стены обиты войлоком.
Я содрогнулась всем телом, но самообладания не потеряла:
– То, что в этой стрелялке… оно сделает меня сумасшедшей?
– Это сделает твой собственный мозг, – криво усмехаясь, ответил декан Этуотер. – Нашим наноботам достаточно будет достичь твоей височной доли. А там они устроят настоящую какофонию. Раскаты грома. Взрывы. Крики. Ты перестанешь спать и от этого постепенно лишишься рассудка. Но мы позаботимся, чтобы тебя заблаговременно поместили в психиатрическую лечебницу.
– Вы говорите так, будто мы уже приняли решение, – послышался голос доктора Тарсус. Ее каблуки резко застучали по каменному полу. Она встала почти рядом со мной. – Роберт, мне кажется, нам следует проявить к нашей посвящаемой больше снисходительности. Признать за ней право на Сомнение. Фанатиков и так хватает.
– Признать право на Сомнение… – задумчиво повторил декан. – Эсперанса, а какая польза в праве на Сомнение? Мы только что об этом говорили. В Сомнении нет никакой пользы, и его голос – сущее проклятие.
– Кайл настроен против Рори, но это его мнение.
Тарсус сделала еще пару шагов, оказавшись всего в нескольких дюймах от меня. Я заметила, что она стоит на цыпочках, словно кошка, приготовившаяся к прыжку.
– У нас нет доказательств того, что психика Рори повреждена.
«Повреждена». Это слово хлестануло по мне, но я тут же спохватилась. Доктор Тарсус пыталась мне помочь. К тому же она тянула время, а мне это было только на руку.
– Ты что, шутишь? – послышался голос Рудда. – Это же совершенно очевидно. Надеюсь, вы с деканом не поймаетесь на ее уловки.
– Это не уловки. – Я старалась говорить как можно убедительнее. – Я отличаюсь от своей матери.
– Что, в самом деле? – спросил декан.
– Роберт, не позволяйте ей вас одурачить, – насмешливо бросил ему Рудд.
Глаза декана уперлись в Рудда.
– Уходи. Сейчас же!
– Но я…
– Я сказал – вон!
Рудд поспешил к двери.
– Значит, ты ничего не слышишь? – спросил меня декан, по-прежнему не снимая пальца с курка. – Никакого голоса Сомнения?
Мне достаточно было произнести одно короткое «нет». Но я не могла. Я колебалась.
Зато декан не колебался. Он нажал курок.
Я услышала щелчок, потом почувствовала толчок и вдруг оказалась на полу. Там, где мгновение назад стояла я, теперь была доктор Тарсус. В ее плече застряла маленькая стрела.
– Эсперанса! – воскликнул декан Этуотер.
Открыв рот, он растерянно смотрел то на нее, то на «биологическое оружие» в своей руке.
– Рори, – раздался спокойный голос доктора Тарсус. – Слушай меня внимательно.
Я моментально повернулась к ней. Она быстро вытащила стрелу и швырнула на пол.
– Главным компонентом этой, так сказать, пули является желатин. У меня на него аллергия. Это значит, что очень скоро он блокирует мне горло и лишит возможности дышать. – Она говорила знакомым спокойным тоном, как будто объясняла условия очередного практикума. – Я не знаю, что ты собиралась сделать, но…
– Что бы она ни собиралась сделать, это уже не имеет ровным счетом никакого значения. – От недавней растерянности декана Этуотера не осталось и следа. Голос его звучал с прежней холодностью, а рука поворачивала барабан «биологического пистолета», закладывая туда новую стрелу.
