Здание городской управы давно нуждалось в починке, располневший полицейский, в белой форме, без всякого табельного оружия, с пузом навыпуск, недовольно покосился в нашу сторону, но, каким-то седьмым чувством поняв, что мы не начальство и не с проверкой, даже не подошел поздороваться. Ему было лень.
Пока мы с мисс Челлендер на ходу изумлялись сонным нравам русской глубинки, Матвей, свесившись с седла, поймал за шиворот самого бойкого, усадил впереди на нашего коня и велел показывать, где тут «знатные приезжие останавливаются». Счастливый, сопливый мальчишка радостно сообщил, что в городке была всего одна гостиница «Блаженство» и целых три постоялых двора, где останавливаются крестьяне и военные.
Естественно, мы направились в гостиницу с таким многообещающим названием. Это было единственное двухэтажное здание, явно переделанное из старой помещичьей усадьбы. Внизу обеденный зал, распивочная, а на втором этаже четыре комнаты для гостей. Не уверен, что сервис здесь хоть как-то соответствовал услугам лондонских отелей, но в целом условия проживания были получше, чем на соседнем постоялом дворе, откуда за версту несло запахом свинарника.
Хозяин, совершенно лысый тип, с длинной узкой бородой, неопрятный, но жутко деловой, выделил нам одну, но довольно большую комнату. Другие, по его же словам, были «не прибраны-с!». В самом номере не оказалось никаких особенных удобств, но стояли две деревянные кровати, один табурет и маленький стол.
Ах да, на стенке, напротив окна, висела лубочная картинка – «Кот казанский, ум астраханский, рост сибирский, сам богатырский!». Что такое «ум астраханский» вряд ли бы смог объяснить хоть кто-то. Но, поскольку прочие качества кота вопросов не вызывали, было решено остановиться здесь.
Обстановка скромная, если не сказать убогая. А ведь это, как я понимаю, лучшая гостиница. Других нет. Представлять, какой на этом фоне ночлег на любом постоялом дворе, мне уже не хотелось…
– Ну, в конце концов, мы в безопасности и можем отдышаться, – объявил я, решительно беря в свои руки бразды правления. – Матвей, вы разберитесь с обедом. Мисс Челлендер… э-э… может… наверное, прямо тут… Я распоряжусь насчет горячей воды.
К моему немалому удивлению, со мной никто не стал спорить. Даже наша рыжая спутница. Старый казак зачем-то подмигнул мне самым неприличным образом и вышел из комнаты.
– Кто-то обещал мне горячую воду? – напомнила дочь английского посла.
– А… да? – спохватился я. – Да, разумеется. Сейчас.
– Спасибо.
– Что? – не сразу поверил я.
Энни опустила взгляд, села на краешек кровати, сложив руки на коленях, и еще раз повторила:
– Спасибо. Я давно должна была вам это сказать. Простите меня, я вела себя недостойно.
– Вам не в чем себя винить.
– Вы слишком добры ко мне. Но вас избивали, вас посадили в русскую тюрьму, вы рисковали своей жизнью ради меня!
– Право, все это мелочи… – смутился я.
– Действительно, чего это я? – тут же опомнилась мисс Энни и, капризно сдвинув губки, добавила: – А что все-таки насчет горячей воды? Мыло у меня свое.
Я мысленно проклял себя за излишнюю доверчивость и, вежливо поклонившись, вышел из комнаты. Горячую воду удалось добыть на кухне. Там, правда, так и не поняли, почему барышня не желает сходить в общую баню, а предпочитает мыться у себя в комнате. Кухарка строго-настрого предупредила, чтоб воду на пол не плескали, ибо убирать за нами некому!
Но вовремя подсунутый гривенник помог ей сменить гнев на милость, и мне даже дали огромную серую мочалку. Старая, но мягкая, возможно и пригодится.
Вовремя появившийся Матвей без споров помог мне отнести наверх два ведра горячей воды, одно холодной и широкий медный таз для варки варенья. Мисс Энни, сняв плащ и обувь, нетерпеливо притоптывала босыми ножками.
– Большое спасибо. А теперь оставьте меня одну и закройте дверь с той стороны.
– О да… разумеется, – первым опомнился я, пятясь к дверям.
– И вы тоже, – метнула она огненный взгляд в сторону нашего денщика.
– Да мне-то чего, девонька, – изумленно развел руками бородатый хитрец. – Я ж старый казак, тебе в дедушки гожусь, чего ж меня стесняться?
– За дверь.
– А ежели тебе спинку потереть, окатить с головой, полотенце подать, да мало ли…
– Дядя Матвей!!!
От такого рыка из комнаты вышвырнуло не только могучего казака, но и меня, задержавшегося на пороге. Когда надо, эта скромная английская леди может быть очень убедительной.
– Национальная черта, – пояснил я Матвею, когда мы спускались по лестнице вниз. – Если бы британцы не имели железного характера, им никогда бы не удалось завоевать столько колоний.
– А если б твои британцы еще и мозги имели к железному характеру, так они б вместо колоний единую страну строили. Вот мы Сибирь завоевали, Кавказ завоевали, Азию завоевали и всех в одну Российскую империю приняли. Все – россияне! Хоть на разных языках говорят, разным богам молятся, а права у всех одни и страна одна…
Я открыл было рот возразить, но передумал. Политика Великобритании в Китае и Индии лично мне всегда представлялась лицемерно-хищнической. Недаром корона потеряла свои заокеанские колонии, люди там просто взбунтовались против грабительского произвола своей же «благодетельницы»…
– Что у нас с обедом?
– Здесь не готовят, а вот в соседнем трактире – завсегда, пожалуйста. Тока я бы приличную девицу туда и близко не пустил. Мужичья пьяного полно, мат до потолка, и курят так, что хоть топор в махорочном дыму вешай! Я сюда щец да кашу заказал, обещались доставить.
– Еще чай надо. Англичане не могут без чая.
– Да помню, помню, самовар тоже принесут. А ты чего в окно уставился, хлопчик?
– Там человек в конце улицы, – неуверенно протянул я, прильнув к подоконнику. – Вам не кажется, что он чем-то похож на того всадника на холме? Ну помните, когда на нас напали китайцы сразу после похорон…
– Силуэтно похож, – задумчиво потеребил усы папин казак. – А пойдем-ка сами у него спросим.
– Пойду я. Вы останетесь здесь.
– С чегой-то?
– Нельзя оставлять мисс Челлендер одну, мало ли что…
Матвей впервые посмотрел на меня с уважением и кивнул. Я на миг пожалел, что пистолет остался в дорожном саквояже, а весь багаж мы складировали в общей комнате, куда сейчас никак не войдешь. Конечно, у Матвея есть длинный кинжал на поясе, шашка и ружье. Но, во-первых, он нипочем делиться не станет, во-вторых, я и сам не возьму, там один кинжал острее бритвы, порежусь еще с непривычки…
– Так и иди, – правильно истолковал мои сомнения старый казак. – Сделай вид, будто бы просто прогуливаешься. Ну а случится что серьезное – дуй сюда, как-нибудь вдвоем отмашемся!
