— Они. — Бернард наполнил свою кружку кипятком. — Они решили. Не включай в их число себя. И уж точно не включай меня.
— Ладно, они решили уничтожить мир. Стереть все. Зачем?
Бернард поставил кружку на плиту, чтобы чай настоялся. Снял очки, протер запотевшие стекла, потом указал очками на кабинет и стену с массивными книжными полками.
— Из-за худшей части нашего Наследия, вот из-за чего. Во всяком случае, так, по моему мнению, они ответили бы, если бы все еще были живы. — Он понизил голос и пробормотал: — Но они давно сдохли, и слава богу.
Лукас содрогнулся. Ему до сих пор не верилось, что кто-то мог принять такое решение — какими бы ни были исходные условия. Он подумал о миллиардах людей, живших под звездами сотни лет назад. Никто не в состоянии убить так много. Как можно отнять столько жизней — и сделать это с легкостью?
— И теперь мы работаем на них. — Лукас плюнул. Он подошел к раковине, вытащил ситечко из кружки и положил на нержавейку, чтобы из него вытекли остатки чая. Отхлебнул осторожно, чтобы не обжечься. — Вы сказали не включать нас, но теперь мы часть всего этого.
— Нет. — Бернард отошел от плиты и встал перед небольшой картой мира, висящей над нишей с обеденным столиком. — Мы не принимали никакого участия в том, что натворили эти сволочи. Если бы я добрался до тех, кто это сделал, если бы оказался в одной комнате с ними, я убил бы их всех до последнего. — Бернард шлепнул по карте ладонью. — Убил бы голыми руками.
Лукас промолчал и не шевельнулся.
— Они не оставили нам шанса. Все это не то, чем кажется. — Он обвел рукой комнату. — Это тюрьмы. Клетки, а не дома. Предназначенные не для того, чтобы защищать нас, а чтобы заставить под угрозой смерти воплощать их представления.
— Их представления о чем?
— О мире, в котором все люди одинаковые. В котором в каждого из нас вложено слишком много, чтобы тратить наше время на войны. Чтобы расходовать ресурсы, охраняющие одни и те же ограниченные ресурсы. — Он поднял кружку и шумно отхлебнул. — Таково мое предположение, во всяком случае. После десятилетий чтения. Те, кто сделал это, возглавляли могущественную страну, которая начала распадаться. Они предвидели конец, свой конец, и это напугало их. Когда их время начало истекать — не забывай, что это тянулось десятилетиями, — они решили, что у них остался единственный шанс сохранить себя. Сохранить то, что они называли своим образом жизни. И потому они запустили этот план.
— В полной тайне? Но как?
Бернард сделал еще один глоток, причмокнул и вытер усы.
— Кто знает… Не исключено, что в такое попросту никто не мог поверить. Или наградой за сохранение секретов стало включение в число избранных. Они тайком изготавливали все необходимое на таких огромных заводах, что ты и представить не можешь. И делали бомбы на предприятиях, которые, как я подозреваю, были частью всей этой схемы. И никто ни о чем не знал. В Наследии есть рассказы о людях из далекого прошлого, живших в стране, где правили великие короли — нечто вроде мэров, только властвовали они над гораздо большим количеством людей. Когда эти правители умирали, под землей сооружались тщательно продуманные палаты, и их наполняли сокровищами, для чего требовался труд сотен людей. Знаешь, как сохраняли в тайне местонахождение захоронений?
Лукас пожал плечами:
— Платили кучу читов?
Бернард рассмеялся и снял с языка прилипшую чаинку.
— У них не было читов. Нет, их способ заставить людей молчать работал безотказно. Их убивали.
— Своих же людей? — Лукас оглядел комнату, гадая, в какой из коробок находится книга с этой историей.
— Мы тоже способны убивать, чтобы хранить секреты. — Лицо Бернарда посуровело. — Когда-нибудь, когда ты сменишь меня, это станет частью твоей работы.
Лукас ощутил резкую боль внутри, когда начал догадываться, на какую работу согласился. По сравнению с таким убивать людей из винтовок казалось честным делом.
— Не мы создали этот мир, Лукас, но его выживание зависит от нас. Ты должен понять.
— Мы не можем изменить того, что есть, — пробормотал Лукас, — а только то, что будет.
— Мудрые слова. — Бернард глотнул чая.
— Да. Я только начинаю их понимать.
Бернард поставил кружку в раковину и сунул руку в карман комбинезона. Он секунду-другую рассматривал Лукаса, потом снова уставился на небольшую карту мира.
— Это сделали злые люди, но их уже нет. Забудь о них. Просто усвой вот что: в качестве извращенной формы самосохранения они заперли свои семьи. Заставили нас играть в игру, где нарушение правил означает смерть для всех. Всех до единого. Но жить по этим правилам, соблюдать их — означает страдания для всех.
Он поправил очки, подошел к Лукасу и похлопал его по плечу.
— Я горжусь тобой, сынок. Ты впитываешь все намного лучше, чем получалось у меня. А теперь отдохни. Освободи немного места в голове и сердце. Завтра будем заниматься дальше.
Он направился через кабинет в коридор и далее к лестнице.
Лукас кивнул и промолчал. Он дождался, пока Бернард удалится и лязг металла подскажет, что решетка опустилась на место, и лишь затем прошел через кабинет, чтобы взглянуть на большую схему — ту самую, с вычеркнутыми бункерами. Он долго смотрел на значок первого бункера, гадая, кто руководит всем этим, и могут ли они тоже оправдывать свои действия тем, что условия были им навязаны. Сказать, что на самом деле они ни в чем не виноваты, а лишь смирились с тем, что унаследовали, играя в извращенную игру с гнусными правилами и держа почти всех в неведении и под замком.
Кто эти люди, черт побери? Может ли он представить себя одним из них?
И как Бернард не понимает, что тоже стал одним из них?
71
Бункер 18
Дверь в генераторную захлопнулась, приглушив грохот перестрелки до отдаленного перестука. Ширли побежала к диспетчерской на подгибающихся от усталости ногах, не обращая внимания на вопросы друзей и коллег, желавших узнать, что происходит снаружи. Все они присели вдоль стен и за ограждением, напуганные взрывом и стрельбой. Уже перед дверью в диспетчерскую Ширли заметила нескольких рабочих из второй смены наверху главного генератора, где они что-то делали с выхлопной системой рокочущей машины.
— Достала, — прохрипела Ширли, закрывая за собой дверь в диспетчерскую.
Сидящие на корточках Кортни и Уокер взглянули на нее снизу вверх. Судя по вытаращенным глазам и изумлению на лице Кортни, Ширли поняла, что пропустила какое-то событие.
— Что случилось? — спросила она, протягивая Уокеру два передатчика. — Эй, вы меня слышите? Уок, она уже знает?
— Как такое возможно? — спросила Кортни. — Как она смогла выжить? И что с твоим лицом?
