— Сейчас у нее уже в любом случае закончился воздух, — доказывал Рик.
— Ты этого не знаешь, — возразила Ширли. Женщина стояла на стуле, желая сравняться с остальными хотя бы ростом. Она обвела взглядом столовую. — Мы ведь не знаем, какие усовершенствования они сделали.
— Потому что нам про это не говорят!
— Возможно, снаружи стало лучше, — предположил кто-то.
После его слов наступила относительная тишина. Наверное, все ждали, не раздастся ли этот же голос вновь. Уокер присмотрелся к глазам тех людей, чьи лица были повернуты в его сторону. В них читалась смесь возбуждения и страха. Двойная очистка избавила от некоторых табу. Молодежь отослали подальше. Взрослые стали более дерзкими и не боялись высказывать запретные мысли.
— А что, если там действительно стало лучше? — спросил кто-то.
— Всего-то за две недели? Да говорю вам, парни, все дело в комбинезонах! Они научились их делать! — Нефтяник Марк обвел взглядом остальных. Глаза у него были злые. — Я в этом уверен. Они довели их до ума, и теперь у нас есть шанс!
— Шанс на что? — прорычал Нокс. Седеющий главный механик сидел за столом, ковыряя ложкой в тарелке с завтраком. — Шанс послать еще больше людей бродить по холмам, пока у них не закончится воздух? — Он покачал головой, облизал ложку и ткнул ею в спорщиков. — Нам не о том надо думать, — заявил он с набитым ртом, — а об этих позорных выборах, о крысозадом мэре и о том, что нас тут, внизу, держат за дураков и ни черта нам не говорят…
— Они не научились делать комбинезоны, — прошептал Уокер, все еще тяжело дыша после пережитого.
— Это мы поддерживаем здесь жизнь, — продолжил Нокс, вытирая бороду. — И что мы получаем? Сломанные пальцы и дерьмовую оплату. А они приходят, уводят наших людей и вышвыривают их наружу ради вида, на который нам плевать! — Он так шарахнул по столу кулачищем, что его тарелка подскочила.
Уокер кашлянул. Он так и сидел на полу, скорчившись и прислонившись к стене. Никто не заметил, как он вошел, никто не услышал его первые слова. Теперь, когда после речи Нокса все испуганно замолчали, он попытался снова.
— Они не научились делать комбинезоны, — повторил Уокер, на этот раз чуть громче.
Его заметила стоящая на стуле Ширли. Она изумленно открыла рот и указала на него пальцем. К Уокеру повернулись десятки голов.
На него уставились. Уокер все еще не до конца отдышался и выглядел, наверное, как умирающий. Молодая водопроводчица Кортни, которая всегда была добра к старику и часто заглядывала в его мастерскую, встала из-за стола и торопливо подошла к Уокеру. Она удивленно прошептала его имя, помогла ему встать, подвела к столу и усадила на свое место.
Нокс отодвинул тарелку и шлепнул ладонью по столу.
— Значит, люди теперь могут просто гулять по тому проклятому месту, так?
Уокер робко поднял взгляд и увидел, что начальник улыбается ему сквозь бороду. На него смотрели еще два-три десятка человек. Уокер слегка помахал им и уставился в столешницу. Его неожиданно окружило слишком много людей.
— Мы тебя разбудили своими воплями, старина? Или ты тоже настроился прогуляться по холмам?
Ширли вскочила со стула:
— Боже мой, извините. Я забыла принести ему завтрак.
Она убежала на кухню за едой, хотя Уокер и махнул ей, чтобы она не ходила. Он еще не проголодался.
— Дело не в этом… — Его голос дрогнул. Он попробовал снова. — Я пришел, потому что услышал, — прошептал он. — Про Джулс. Что она ушла и скрылась из виду. — Он шевельнул рукой, изобразив над столом воображаемый холм. — Но там, в Ай-Ти, ничему не научились. — Он встретился взглядом с Марком и постучал себя в грудь. — Это сделал я.
Шепоток в углу оборвался. Никто не пил сок, никто не шевелился. Всех поразило уже то, что Уокер вышел из своей мастерской, и тем более что он пришел к ним. Все они были еще слишком молоды, чтобы помнить, когда Уокер в последний раз выходил в люди. Все знали его как чокнутого инженера, который живет в пещере и отказывается брать новых учеников.
— Что ты сказал? — переспросил Нокс.
Уокер глубоко вдохнул. Он уже собрался было заговорить, когда Ширли вернулась с тарелкой горячей овсянки — такой густой, что ложка в ней стояла. Как раз такую он и любил. Уокер обхватил тарелку ладонями, чувствуя, как они согреваются. И неожиданно ощутил сильную усталость от недосыпания.
— Уокер? Ты в порядке? — спросила Ширли.
Он кивнул, отмахнулся от нее, поднял голову и встретился взглядом с Ноксом.
— Джулс как-то пришла ко мне. — Уокер наклонил голову, набираясь смелости. Он пытался не обращать внимания на то, сколько людей его слушает и как слезятся глаза от ярких ламп. — У нее было предположение насчет этих комбинезонов, насчет Ай-Ти. — Он помешал ложкой овсянку, собираясь произнести немыслимое. Но, в конце концов, сколько ему уже лет? Какое ему дело до табу? — Помните термоленту? — Он повернулся к Рейчел: она работала в первую смену и хорошо знала Джульетту. Та кивнула. — Джулс предположила, что это не случайно — то, как лента ветшает. И предположила правильно.
Уокер зачерпнул ложку овсянки. Есть ему не особо хотелось, но он с наслаждением ощутил, как горячая ложка обжигает язык. В столовой было тихо — все ждали. Слышались лишь редкие перешептывания и голоса мальчишек в вестибюле.
— У меня годами копились должники в снабжении, — пояснил Уокер. — Копились и копились. Вот я и попросил их об одолжении. Сказал, что мы будем в расчете. — Он посмотрел на сидящих вокруг. Услышал, как из коридора подходят новые люди — те, кто опоздал к началу. Видя, что в столовой все замерли, они тоже вели себя тихо. — Мы и раньше добывали кое-что из цепочки снабжения Ай-Ти. Я точно это делал. Вся лучшая электроника и провода уходят к ним, чтобы делать комбинезоны…
— Гребаные ублюдки, — пробормотал кто-то, и многие вокруг закивали.
— Вот я и попросил снабженцев вернуть мне должок. Как только я узнал, что ее взяли… — Уокер смолк и провел рукой по глазам. — Как только узнал, я попросил их заменить все, что эти сволочи закажут, на такое же, только сделанное у нас. На лучшее из лучшего. И чтобы они ничего не заметили.
— Ты и впрямь это сделал? — переспросил Нокс.
Уокер закивал — ему было приятно говорить правду.
— Они изготавливают комбинезоны специально, чтобы те не могли продержаться долго. Не потому, что снаружи хорошо, — скорее всего, там хреново. Но они не хотят, чтобы чистильщики уходили далеко, где их тел не будет видно. — Он помешал овсянку. — Они хотят, чтобы все мы оставались рядом, на виду.
— Значит, она в порядке? — спросила Ширли.
Уокер нахмурился и медленно покачал головой.
— Я же говорил, — пробормотал кто-то. — У нее уже давно закончился воздух.
— Она бы все равно умерла, — парировал другой, и спор разгорелся заново. — Это лишь доказывает, какие они мерзавцы.
