– Что это, Даниил?
– Да вот, дорвался.
– Ты алкоголик? Сейчас это лечится. Без проблем. Неужели тебе не скорректировали соответствующие гены перед воскрешением?
– Нет, я не алкоголик и никогда им не был. А ты вообще не пьешь?
– Уж и не помню, когда последний раз пробовала спиртное. Работы много.
– Ну, мы же в отпуске…
– Насколько я поняла, тебя послали в командировку. Не говоря уже обо мне.
– И тем не менее. Мы ведь даже не выпили за знакомство! Не по-русски, Марина! Кстати, я хочу подарить тебе духи.
– Ой, спасибо… Как трогательно!
Железная леди госпожа Круглова была вынуждена поддаться моему давлению. Да и куда ей было деваться?
Питейные традиции двадцать четвертого века значительно уступали традициям века двадцать первого. Удивляюсь, как здесь вообще производили хорошие напитки? Впрочем, чему удивляться? Воскрешенные люди реанимировали свой бизнес. На полях Мексики вновь начали выращивать голубую агаву, на шотландских островах – коптить солод. Только техника теперь стала куда лучше, и технологии улучшались с каждым годам. Да и хороших мастеров хватало. Их можно было отыскивать в веках…
Мы выпили за знакомство. За нелегкую службу Марины. За мой второй день рождения. За Родину. И за хорошую дорогу. Потом у Марины закончился вкусный «Бейлиз», и она перешла на виски с колой.
В Улан-Баторе поезд остановился почти неожиданно. До посадки в струнный курьерский мобиль, идущий на Лхасу, оставалось полчаса. За это время я ухитрился разыскать на вокзале почти зеленые лимоны и пачку соли, купил ящик местной питьевой воды «Керулен». Немногочисленные низкорослые монголы в полупустом вокзальном комплексе Улан-Батора поглядывали на меня с интересом. Что они, никогда не видели веселого русского? Пьяным я не был – еще чего, с трехсот граммов виски, когда есть такая калорийная закуска, как шоколад!
А потом мы погрузились в курьерский мобиль, и веселье продолжилось. Марина активировала голографическую панель, запросила музыкальный канал, и мы начали танцевать возле кресел – благо пространство двухместной курьерской кабины позволяло. Два часа ночи по местному времени, а выспались мы днем… Смотреть в окно смысла не было, разве что в инфракрасном диапазоне. Да и какие достопримечательности мы могли увидеть до станции Аньси на реке Сулэхэ, кроме сопок, степи и солончаков?
Марина отрывалась по полной программе, стуча каблучками по алюминиевому полу кабинки. Не ожидал такого задора от следователя с многолетним стажем работы. Когда вторая бутылка виски подошла к концу, я заметил, что мы до сих пор на «вы», – и предложил девушке выпить на брудершафт. Знаю, тривиально и пошло, но в тот момент нескромное и банальное предложение представилось мне оригинальным и привлекательным. Да и Марина казалась вовсе не такой страшной, как я решил сначала. В обтягивающих джинсах и облегающем персиковом свитерке, а может быть, трикотажной блузочке – я плохо разбираюсь в женской одежде, – со слегка взлохмаченными платиновыми волосами она выглядела весьма соблазнительно. Приятные округлости, теплые цвета. Это вам не угловатый форменный китель.
Целовалась девушка неумело, но с энтузиазмом. И даже пыталась мурлыкать мне на ушко какие-то комплименты. Ах, в неизбалованных вниманием мужчин женщинах есть особая прелесть! Я-то, дурак, все время волочился за красавицами. Зачем?
Виски закончился, а текилу надо пить с лимоном и солью, но никак не с шоколадом. Лучше всего – предварительно слизнув соль с нежного девичьего плеча, а потом закусить лимоном, который девушка держит в зубах. Я объяснил Марине технологию, и она проявила интерес к исследованию древнего способа потребления суккулентной водки. Свитерок без лишних церемоний полетел в кресло, и я убедился, что кожа девушки мягкая, гладкая и теплая – именно такая, какой казалась на вид.
Марина разрешила обильно посыпать себя солью, но, поскольку на дворе двадцать четвертый век и равноправие полов давно достигнуто, пришлось снять рубашку и присыпаться солью и мне. Мы выпили по рюмке жгучей текилы, закусили лимоном. Служебный роман между телохранительницей и ее подопечным входил в точку кульминации.
Конечно, я попытался снять с Марины все остальное. Девушка хихикала, мягко отталкивала меня, сопротивлялась вяло и, как мне казалось, для порядка. Но когда я перешел к более решительным действиям, Марина вдруг решительно заявила:
– Нет!
– Почему?
– Потому что нет.
– Ты меня не хочешь?
– Хочу.
– Тогда в чем дело?
– Мы не будем заниматься сексом. Я стесняюсь. Да и вообще это глупо! Неправильно. Негигиенично. Словом, нет.
– Чего стесняться, глупая?
– Сам ты глупый. Сказала же – нет. А нет – это нет.
– Не зацикливайся.
Марина задумалась. Поскольку я обнимал ее, да еще и дышал в ухо, полагаю, мысли девушки шли в нужном направлении.
– Но в вирте – можно, – решилась наконец она. – Подключайся. Хочу тебя прямо сейчас.
В вирте не так интересно… Но я ведь не пробовал! Виолетта, которой я звонил за последнюю неделю пару раз и с которой так и не встретился больше в романтичной обстановке, не в счет. А сейчас я был в том состоянии, когда уже все равно.
Когда я вошел в вирт, компьютер недовольно запищал: «Повышенное содержание алкоголя в крови. Если вы собираетесь работать, рекомендуется принять отрезвляющие средства». Да уж, конечно, работать! И еще как работать.
Марина пригласила меня с собой – может быть, в какую-то хорошую гостиницу, а может, и в личную, созданную ею самой вселенную. Кроме нас, вокруг не было никого. Огромная комната старинного замка с двумя стрельчатыми окнами выходила на море. За окном кричали чайки, по небу плыли густые тучи. Огромная кровать с розовыми простынями казалась такой теплой и уютной…
В вирте девушка выглядела гораздо привлекательнее, чем в реальной жизни. Да что там привлекательнее – великолепная пышнотелая красавица, что манила меня за собой, была очень похожа на госпожу Круглову – и в то же время являлась ее противоположностью. Во всяком случае, противоположностью сурового полицейского следователя, с которым я познакомился неделю назад. Раскрепощенная и женственная, красивая и беззащитная, нежная и ласковая, виртуальная Марина была создана только для любви. Ее окружали шелк и кружева – много кружев. Рядом с ней и я преобразился – стал выше и мощнее, суровее и жестче. Настоящий викинг или благородный разбойник из северного леса. Если она хочет видеть меня суровым воином – увидит…
* * *
– Объединимся в сеть, – предложил негр со странным именем, или скорее прозвищем, Зигфрид. – Посмотрим выступления нашего предполагаемого подопечного, решим, каким образом мы сможем оказать ему наиболее полное содействие.
Негр выражался вычурно, да еще и с немецким акцентом, что Соловья здорово раздражало. Он мало что понял и имел основания полагать, что над ним издеваются, но приходилось терпеть. Может быть, Зигфрид и не имел в виду ничего плохого? Может, он просто по жизни умный?
