Происходящее нравилось Хонгру все меньше. Пассажиры мобиля мало походили на злодеев или вражеских пособников. Скорее, это самые обычные люди, семейная пара. Хотя злодеи редко вешают себе на шею пояснительные таблички.
Двадцать метров до мобиля. Десять метров. Минтимер вынул руку из кармана. В кулаке его было что-то зажато.
Но тут в снова распахнувшемся окне мобиля появилась нежная женская рука с миниатюрным пистолетом. Выходит, прибывшие ждали нападения?
Хонгр вскинул автомат, но Минтимер опередил его: швырнув гранату, он бросился в сторону и упал на живот. Девушка успела выстрелить один раз и, по-видимому, не попала. Сухой щелчок выстрела утонул в грохоте взрыва. Пламя полыхнуло из окон мобиля и разорвало его пополам. Минтимер вскочил с бетона и ринулся прочь, высоко вскидывая ноги.
Мужчина, который вышел из мобиля раньше, уже бежал обратно, к месту взрыва. Зачем? У него, кажется, даже оружия не было. Минтимер почти скрылся за ангаром. На соратника он лишь взглянул мимоходом.
Хонгр взял бегущего незнакомца на прицел. У того точно не было никакого оружия. Лицо растерянное. Кажется, он еще и разговаривал сам с собой. Или по рации? Может быть, он вообще сумасшедший? Да что же здесь происходит?
Можно дать точную очередь, и парню конец. Минтимер, скорее всего, просто не видел, что кто-то покинул мобиль сразу после остановки. Или второй пассажир не был целью? Может, он охранник девушки? Но что за охранник без оружия?
Счастливо уцелевший мужчина замедлил бег, оглядел мобиль и рванулся в сторону Хонгра. Протопал в каких-то десяти шагах, но автоматчика у себя над головой не заметил, хоть и озирался по сторонам. Вот он свернул за угол ангара и прошел внутрь через боковые ворота…
Хонгр не стал стрелять. Он не имел никакого желания убивать незнакомца, к тому же Лилия просила его не вмешиваться. Когда мужчина скрылся в ангаре, Хонгр быстро спустился по лестнице и побежал к автомобилю. Минтимер, наверное, уже там. На душе было муторно.
* * *
Вокзал Дунбулиджадамо представлял собой причудливое сочетание старинного железнодорожного вокзала и нескольких линий струнной дороги. Железнодорожные пути и бетонные платформы рядом с ними, бетонные поля под струнами, размеченные под стоянку мобилей.
– Не хочу никуда ходить, – решительно заявила Марина. – Зябко, воздуха мало… Да и ты лучше останься. Места незнакомые, достопримечательностей здесь нет. А если собираешься купить что-то в магазине, можно заказать доставку в мобиль. Наверное, ты хочешь чего-нибудь горячего? Сейчас я попрошу, чтобы нам прислали супа.
– Хорошо. Закажи, пожалуйста. Но я хочу ступить на твердую землю. Пройдусь вдоль перрона.
– По инструкции мне нужно выйти с тобой, а так не хочется… Я замерзла.
– Слушай, какие опасности могут ожидать нас на случайной станции, в тысячах километров от дома? По-моему, опасения, что на нас здесь нападут, смешны. Оставайся в мобиле, я вернусь через десять минут.
– Ты считаешь, я могу нарушить инструкции?
– Просто уверен.
– Ну и ладно, – протянула Марина. – Не хочу навязывать тебе свое общество…
– Пока!
Не знаю, зачем я попрощался. Может быть, чтобы пресечь скользкую тему.
Дверь в кабину открылась с легким шипением. Спрыгнуть на твердый бетон было приятно, к тому же я совсем отвык от бодрящей прохлады. Чувствовалось, что воздух в этих краях разреженный – не то чтобы мне было очень тяжело дышать, но кислорода с непривычки не хватало.
По перрону не бегали бодрые торговцы в надежде сбыть жаждущим экзотики покупателям залежалый товар. На станции вообще было пусто – несколько старых мобилей стояли на бетоне, людей немного, и все около здания вокзала рядом с железнодорожными путями. Я направился туда. Интересно, если я захочу купить что-то в местной лавочке, проблем с конвертацией электронных рублей в электронные юани не возникнет?
Дойти до здания вокзала я не успел. Сзади раздался оглушительный хлопок, звон и грохот. Я слегка присел, обернулся… Искореженный курьерский мобиль, в котором осталась Марина, полыхал багровым пламенем. Китайцы на перроне за моей спиной засуетились и начали голосить.
Я помчался к мобилю, понимая, что смысла в этом уже нет никакого. Может быть, девушку удастся вытащить? Или она успела выпрыгнуть сама?
– Стой! – закричал коммуникатор у меня на запястье, перекрывая стук бешено бьющегося сердца. – Немедленно беги к вокзалу!
– Еще чего, – прошептал я.
– Это приказ, Даниил! – продолжал кричать коммуникатор. – Поверни!
– Да кто ты такой?
– Галахад. И я требую, чтобы ты немедленно скрылся в здании вокзала. Марина погибла, ей уже не поможешь. Твоя жизнь в большой опасности.
Я на мгновение замедлил бег, не зная, что предпринять. Позорно отступить? Глупо погибнуть? Самое главное – я не знал, что произошло.
– Разве опасность для моей жизни является серьезным препятствием в наше время? – спросил я.
– Нет. Но мы потеряем время. По-настоящему сейчас ценно только время, хотя и оно подешевело, – ответил сэр Галахад. – Немедленно иди к вокзалу и обратись в отделение полиции. Его сотрудники уже предупреждены мной. Насколько я могу судить, гранатометчик сейчас убегает в сторону складов. Тебе его не догнать.
Не догнать? Посмотрим! Я вновь рванулся к мобилю, прикидывая, что можно использовать в качестве оружия. Никаких подходящих предметов на перроне не лежало, да и у меня в карманах не оказалось даже перочинного ножа.
– Остановись, Даниил! – продолжал вещать Галахад. – Преследование бессмысленно и опасно.
– Выведи меня к тому, кто взорвал мобиль. Как ты его видишь? Со спутника?
– Да. Сейчас он нырнет в ангар, и я его потеряю. Камеры наблюдения блокированы. В ангарах сотни людей. Ты не найдешь преступника, а он получит еще один шанс убить тебя.
Ну и пусть… У меня ведь тоже есть шанс. Я брутальная личность из сурового двадцатого века, а кто этот негодяй? Или изощренный хитрец из будущего, или такой же суровый тип из прошлого. Так что обольщаться не стоит.
То ли вокруг стало тише, то ли Галахад усилил звук коммуникатора:
– Не поддавайся примитивным инстинктам! Ты же умный человек! Если хочешь отомстить, отомсти по-другому.
– Как?
– Тем, что останешься жить. Марину воскресят через сорок дней – полагаешь, она умирает в первый раз?
– Нет?
– В третий. Служба в полиции предполагает риск.
– Замолчи, или я выброшу коммуникатор, – сказал я Галахаду. – Можешь меня уволить и оставить в покое.
– Ваше поведение неконструктивно, – искусственный интеллект программы «Авалон» перешел на «вы». Только тогда я заметил, что после взрыва мы вдруг стали на «ты».
