– И это верно, потому что думать – тоже нагрузка, и еще какая. Но она и тренироваться привыкла.
– А мама привыкла танцевать.
– Не только. Мама и папа тоже тренируются каждый день, но по другой программе. Ты же знаешь.
– И я тоже.
– И ты тоже. И все мы…
…Сейчас Ромка вспоминал всё, что мог вспомнить. Что показывали Кир, Фэб, рыжий, Ит. Все упражнения, которые делал с мамой и отцом. Все приемы. Для тренировок они выбрали заброшенный угол рядом с забором, очистили от веток и сорняков – получилась вполне приличная площадка. Потом Ромка украл из мастерской обрезок железной трубы – и через неделю площадка обзавелась приличным турником. Один конец трубы прикрепили проволокой к забору, второй – к удачно растущему рядом старому дереву.
Настя, до этого спортом никогда не увлекавшаяся, втянулась «в режим» на удивление быстро. Свои пушистые белые волосы, из-за которых её в незапамятные времена прозвали Одуванчиком, она теперь стягивала в хвост, и этот её новый образ Ромке ужасно нравился – с гладкой прической Настя выглядела взрослее, серьезнее. Даже характер её, до этого казавшийся исключительно мягким и кротким, начал меняться. Появилась несвойственная раньше твердость и решительность. Себя она не щадила: если растяжки, то едва не до слёз, если отжимания – то до боли, если упражнения – то до тех пор, пока не получится.
– Ну, ты даешь, – искренне восхищался подругой Ромка, когда Настя с гордостью продемонстрировала ему косой шпагат, потом прямой шпагат, а потом – абсолютно безупречную «серию» из боя с тенью, которой они занимались последнюю неделю. – Круто!..
– То ли еще будет, – пообещала Настя, затягивая хвост потуже – лента всегда норовила сползти с непослушных молодых волос во время упражнений. – Я еще тебя сделаю, Торгачев. Вот увидишь!
– Верю, – усмехнулся Ромка. – Давай следующую «серию» учить.
– А потом спарринг?
– Ага.
Занимались они обычно по вечерам, через полчаса после ужина – пусть утрясется. Всей тренировки получалось больше двух часов, до темноты. Потом шли на озеро, мылись, и только после этого возвращались в детдом, уже к отбою.
Понятное дело, поговаривали про них разное. И что Давыдова, того и гляди, в подоле принесет. И что они воровать в Шату ходят. Пару раз их вызывали к директору, но оба раза безрезультатно. Ромка спокойно объяснил, что ни в какую Шату они не ходят, ничего не воруют и не собираются, а ходят они на озеро, потому что любят плавать и почитать книжку в тишине. Настя его слова целиком и полностью подтвердила и предложила директору «сходить посмотреть наше место», а Ромка предъявил их с Настей читательские билеты из местной библиотечки с длинным перечнем того, что они брали и всегда сдавали в срок. Директору пришлось отстать, тем более что за «своих ребят» неожиданно вступился КВН, от которого никто такого героизма не ждал.
Читали они и в самом деле много – а как иначе узнаешь местную специфику? Правда, и Ромку, и Настю еще в четвертом классе обучил скорочтению Ри, поэтому на книгу небольшого объема у каждого из них уходило по часу-полтора, а на журнал – полчаса. Библиотека была скудная, интересного в ней было всего ничего, но выбирать не приходилось.
* * *
После первого разговора прошел месяц, и какая-то добрая душа снова донесла, что «Торгачев с Давыдовой шляются».
Снова вызвали.
Только в этот раз ни Ромка, ни Настя этого вызова уже не испугались. Местные порядки они изучили более чем хорошо и поняли, что оснований бояться директора у них нет.
По крайней мере, пока.
За то, что уходили, им влетело, но не особенно сильно – видно было, что мысли директора заняты чем-то другим.
– Читать, значит, ходите, – пробормотал он. – И много читаете?
– Ну… да, – подтвердил Ромка. – А чего еще делать?
К моменту второго разговора с директором они уже осилили всю серию «Московских историй» Тщатнева, все четыре тома «Энциклопедии геополитики» Авдеева, два тома «Исторической детской энциклопедии», составителем которой был большой коллектив авторов, и пятнадцать номеров журнала «Наука и жизнь» – больше «науки» в библиотеке не имелось.
– Мы бы еще что-нибудь почитали, – сообщил Ромка слегка остолбеневшему от перечня книг директору. – А то скучно.
– Оценки какие у них? – спросил директор преподавателя, который по совместительству был еще и завучем. – Математика?
– Пятерки у них, – сообщил завуч замогильным тоном. – Да, математика тоже.
– Ладно, – директор задумался. – Вот чего. Вы у меня тогда поедете на математическую олимпиаду в Сухой Лог, а я вам за это, так и быть, еще книжек привезу. Но чтобы выиграли!
– Мы постараемся, – Ромка вежливо улыбнулся.
– Угу. А теперь кыш отсюда.
* * *
Поездка – это разведка.
Первая серьезная разведка за три месяца.
– Может, рванем? – предложила деловая Настя, когда они вышли из кабинета директора и направились к кабинету НВП по длинному обшарпанному коридору, мимо закрытых сейчас классных комнат.
– Сдурела? – Ромка покрутил пальцем у виска. – Денег же нет.
– Ох… ну да. А если украсть?
– У кого ты их украдешь? Тут у всех очень мало, а до Москвы доехать стоит ого сколько.
В ценах они уже сориентировались.
До Свердловска билеты стоили по четыре рубля на каждого.
А вот до Москвы – по сто сорок два рубля, самые дешевые, в общем отсеке автопоезда.
Зарплаты у педагогов и директора были по пятьдесят рублей с какими-то надбавками, и давали их в два приема: аванс и получка. Для того чтобы раздобыть нужную сумму, пришлось бы грабить кассира, а как можно ограбить бронированный «Лиаз», на котором тот ездил, ни Ромка, ни Настя себе не представляли совершенно.
– Не будем мы никого грабить. – Ромка вдруг остановился посреди коридора. – Воровать нехорошо, Насть.
– Сама знаю, что нехорошо. А как тогда… чтобы честно?
– Не знаю.
В кабинет они пришли первыми, сели за свою парту неподалеку от настежь открытого окна. За окном во дворе старшие гоняли в футбол – слышались тяжелые удары по мячу, чей-то смех. Под окном росли здоровенные репейники, которые никто и не думал косить. Настя перегнулась через подоконник, сорвала пушистый колкий репейный шарик и прицепила к воротнику Ромкиной потасканной рубашки.
– Ну и зачем? – спросил он.
– А просто так, чтобы было.
– Делать тебе нечего, – проворчал Ромка. Отцепил цветок от воротника, сжал в пальцах. – Черт, колючий…
– Как ты, – поддела его Настя. – Что-то ты совсем хмурый стал.
– День рождения послезавтра. – Ромка опустил голову. – Просто вспомнил… как дома было. А тут ничего не будет. Сама знаешь.
