– Поняла?
– Вроде, – ответила Олив.
Миссис Данвуди терпеливо похлопала дочь по плечу.
– Как ты тут справлялась, пока нас не было?
– Нормально, – успокоила родителей девочка, проглотив огромный кусок печенья. – Электричество отключалось ненадолго.
– Ты не испугалась?
– Нет. – Она пожала плечами.
– Умница, – сказала миссис Данвуди и вдруг чихнула. – Олив, солнышко, да ты вся в кошачьей шерсти.
– Ой! – Та опустила взгляд на футболку, которая и в самом деле была покрыта густой сетью черных, рыжих и белых волосков. Ночью все три кота устроились спать на ней. Проснувшись, она обнаружила Леопольда у себя в ногах, а Горацио – на животе. Харви вообще свернулся у нее над головой, будто меховой берет. – Если честно, тут такое дело… – Олив подняла взгляд на родителей. – У нас три кота.
– Что? – изумилась миссис Данвуди.
– Олив, ты что, купила трех котов, пока нас не было? – спросил мистер Данвуди.
– Нет, они тут жили еще до нас. – Девочка поскребла пальцем чашку. – Они все это время были в доме. По-моему, у нас не получится их выгнать.
Мистер Данвуди кивнул, задумчиво нахмурясь.
– Мне всегда казалось несправедливым, что животным не позволяют самим решать, где они хотели бы жить.
Олив с самым умоляющим видом подняла глаза на родителей.
– Можно нам их оставить? Я буду следить, чтобы они не ходили в библиотеку и в вашу комнату. Они все очень смирные. – Она помедлила, сразу вспомнив о Харви. – Ну, почти все.
Мистер Данвуди посмотрел на жену.
– Как ты считаешь, любовь моя? Мне кажется, что ответственность для Олив будет полезна. И дом у нас такой большой…
Миссис Данвуди шмыгнула носом, потом посмотрела на светящееся надеждой лицо Олив и вздохнула.
– Ладно. Видимо, мне придется просто сделать укол от аллергии.
С энтузиазмом обняв родителей, Олив поспешила наверх сообщить котам радостные вести.
Мистер Данвуди опустил на жену влюбленный взгляд.
– Спасибо, милая, – сказал он, подняв ее руку и целуя пальцы. – Моя любовь к тебе – словно монотонно возрастающая функция времени.
Миссис Данвуди чихнула.
Олив, Горацио, Леопольд и Харви, между ушами у которого красовалось потрепанное белое перо, стояли в коридоре второго этажа.
– К чему перо? – шепнула Олив.
– Сирано де Бержерак, – сухо ответил Горацио.
Девочка оглядела картины. Все они казались теперь какими-то более дружелюбными – точнее, все, кроме двух: пустого портрета в лиловой спальне и пейзажа с темным лесом, на котором появилась женщина с растрепанными волосами и очень кислым лицом.
Олив постучала по уголку рамы, и полотно с лесом качнулось туда-сюда на крючке, как совершенно обычная картина.
– Разорви меня снаряд, сдвинулась, – удивился Леопольд.
Олив медленно сняла тяжелую картину со стены. Госпожа МакМартин не шелохнулась, но, казалось, стала глядеть еще мрачнее.
Четверо товарищей вынесли полотно на задний двор. Олив положила картину на влажную от росы траву и принесла из сарая лопату. Харви весело приступил к работе – земля из-под его лап так и полетела во все стороны. Леопольд руководил, а Горацио сидел чуть поодаль, чтобы не запачкать случайно свой роскошный мех.
Когда яма достигла нескольких футов в ширину и глубину, девочка плотно уложила туда картину. Госпожа МакМартин продолжала испепелять их взглядом. Олив ссыпала в яму первую горсть компоста, и вскоре картина совершенно скрылась из виду. Когда яма наполнилась до краев, коты побродили по мягкой земле и аккуратно утоптали ее, покрыв круглыми отпечатками лап.
– Вот и все, – с облегчением объявила Олив. – Готово.
– Отлично, мисс, – с достоинством кивнул Леопольд. – Победа за нами.
– En garde! – вскричал Харви и прыгнул за кузнечиком.
Горацио подмигнул Олив, а потом принялся вычищать землю из своей шубы.
Вернувшись в дом, Олив налила стакан молока себе и три блюдца – котам и тут вдруг заметила кое-что на дальней стене. Она подошла поближе к картине с тремя каменщиками, которые строили стену. Все трое положили камни на землю и теперь сидели на траве, почесывая бока огромному коричневому псу. Тот лежал, высунув язык, и на морде у него было написано неземное блаженство.
Олив улыбнулась. Котам можно больше не опасаться Балтуса.
Из библиотеки, где мистер и миссис Данвуди заканчивали запланированные на сегодня рабочие записи, доносилось тихое пощелкивание компьютерных клавиш. Солнце клонилось к западу. Качели на крыльце поскрипывали, полускрытые плющом и листьями папоротника. Девочка провела пальцами по перилам широкой лестницы. Теперь это был их дом. И ей тут нравилось.
Она поднялась наверх и постояла перед изображением Линден-стрит. В далеких домах уютно светились окна, в сумеречном небе мягко мерцали первые звезды.
– Доброй ночи, Мортон, – прошептала Олив.
Потом она пошла обратно к лестнице на первый этаж. Ей еще столько всего предстояло исследовать.
Благодарности
Во-первых, огромное спасибо моему изумительному агенту Крису Ричману за то, что поверил в нас с Олив. Если бы я была китовой акулой, он был бы для меня рыбой-лоцманом (или, если ему так больше нравится, если бы я была бегемотом, он был бы моим красноклювым волоклюем).
Такое же огромное спасибо Джессике Гаррисон за ее доброту, мудрость, чувство юмора и неослабную поддержку, и спасибо всем прекрасным сотрудникам издательства «Dial» – особенно Режине Кастильо, которая вычитывала мою рукопись с бесконечным терпением и таким частым гребнем, что им можно было бы найти колтуны и на шиншилле.
Фил и Андреа Хансен, Амелия Уэст: спасибо, спасибо, спасибо вам за волшебные имена котов. Вы круче всех.
Моя вечная благодарность персоналу и ученикам школы Стокбриджа, штат Висконсин, за их доброту и поддержку.
И наконец всем Кобианам, Суонсонам, МакХаргам, Нельсонам и Уэстам, которые читали бесчисленные черновики этой книги на всех этапах ее написания: я вас люблю, и мне очень повезло, что вы у меня есть.
