— Пожалуйста, не отвергай меня снова! — взмолилась она. — Я смогу увести тебя отсюда. Ничего не будет. Тебе не придется ничего им говорить. Мы просто уйдем — и все. Я спрячу тебя от всех врагов! Умоляю, послушай меня, мой князь!
Она униженно, словно полонянка, поцеловала его пальцы.
Глеб не сомневался в ее словах. Он чувствовал: княгиня не лжет, и только она способна сейчас вывести его из темноты подземелья. Но снова, как и много жизней назад, упрямо покачал головой. Он жалеет Ирину, удивляется ее силе, но уже не любит и не может предать Олю и друзей, которые тоже должны быть где-то здесь, которые сейчас тоже находятся в опасности.
Он с усилием оттолкнул ее руки, вцепившиеся в него, как плющ вцепляется в старое дерево.
— Уходи, княгиня, тебе здесь не место, — пробормотал Глеб, отступая.
— Князь! — Он увидел, как Ирина с бессильной скорбью прижимает к груди сжатые руки. — Все, что ты видишь сейчас — неправда! Они опоили тебя, князь! Им нужна только корона… Они…
Она не договорила, потому что вдруг пошла рябью, как изображение в испорченном телевизоре, и пропала.
— Глеб! — послышался голос Ольги, но теперь в нем звучала злоба.
Глеб Юрьев оглянулся. Ольга смотрела прямо на него, и рот ее раздраженно кривился.
— Глеб! — снова позвала она. — Ты должен немедленно сказать, где корона! Ты не можешь скрывать это от меня!
— Корона! Немедленно скажи, где корона! — подхватил за ней десяток голосов.
Помещение вдруг оказалось заполнено людьми. Глеб с удивлением узнавал среди них знакомых. Вот Кирилл, предводитель самозваных археологов, потащившийся за ними в подземелье в поисках легендарной библиотеки Ивана Грозного. Вот Серега, охранник школы, возглавляемой Евгением Михайловичем. Вот прижимающий к груди сухую искалеченную руку Вадим, маг из числа язычников, не раз помогавший их команде… А вот и ребята. Все они — и Саша, и Северин, и Ян, и Динка. И все эти люди укоризненно смотрят на Глеба.
— Долго мы будем ждать? — спросила Саша, раздраженно приподнимая бровь. — Мы здесь из-за тебя! Ну скажи же наконец, где корона!
— Скажи — и все закончится, — добавил Северин.
— Скажи, иначе все мы погибнем. А я не хочу умирать! — Динка двинулась к нему, и в голове Глеба словно взорвалась бомба.
На миг перед глазами потемнело. Он очнулся на полу, чувствуя, как из носа течет что-то горячее и густое, видя перед глазами множество ног плотным кольцом окруживших его людей, от которых ощутимо исходила злоба. Теперь они не были ему знакомыми или друзьями. Они пришли, чтобы мучить его. Чтобы вытащить из него то, что он так тщательно прятал даже от самого себя.
— Очнулся! — Ольга присела перед ним на корточки и вдруг резко ударила Глеба по лицу. — Ну что вылупился?! Ты не пожалел меня, и не думай, что я тебя пожалею! Девушки любят героев, а ты — жалкий неудачник! Ну давай, сделай же хоть что-то полезное в своей никчемной жизни! Скажи мне, где корона?
Чья-то нога изо всех сил ударила Глеба под дых, выбивая из груди дыхание. Он открыл и закрыл рот, не в силах вдохнуть от сковавшей все тело боли. Кто-то опять ударил его, но Глеб уже не чувствовал ударов. Он умирал и ясно осознавал это. Смерть бережно целовала его в висок, обещая покой — все, что ему сейчас было нужно.
* * *
— Ну дыши же, дыши! — кто-то изо всех сил встряхнул Глеба. В парализованные легкие, обжигая, устремился поток воздуха. — У него плохая переносимость препарата, — обращаясь к кому-то невидимому Глебу, продолжил незнакомый голос. — Едва совсем концы не отдал… Если будем продолжать, парень умрет, это точно.
Глеб понемногу приходил в сознание, но чувствовал себя странно: в рот и в уши словно напихали ваты, а голова распухла, превратившись в арбуз.
— Так что делать с парнем? Я не готов брать на себя ответственность за его жизнь, — спросил кто-то совсем рядом с Глебом.
Глеб смутно видел высокого человека в белом халате, но не мог разобрать черты его лица — в глазах все плыло и троилось.
Пауза, кажется, затянулась на целый час, а затем, откуда-то со стороны, до Глеба донесся знакомый голос бывшего директора их школы.
— Останавливаемся. Продолжим разговор позже. Отвезите его в палату, — сказал Евгений Михайлович.
Глеб в изнеможении закрыл глаза. Кажется, он еще будет жить.
Глава 1
Полное погружение
Старейшина сидел в кресле с высокой идеально прямой спинкой, завершавшейся вырезанной из дерева монограммой. Этому креслу было уже более трехсот лет, и любой антиквар продал бы душу за обладание подобным сокровищем, но Ангелина знала, что кресло более чем неудобное. Слишком массивное, жесткое и прямое, так же не понимающее компромиссов, как и тот, кто сидел в нем.
С момента начала аудиенции старейшина не сказал ни слова, и Ангелина молчала. Этим двоим не требовалось слов: он считывал все из самых глубин ее души так легко, словно читал книгу. Он был ей Отцом. Именно так, с большой буквы, потому что в отличие от биологического отца он дал ей гораздо больше. Он дал ей практически вечность и новые возможности, позволяющие забыть о прошлых неудачах и почувствовать себя особенной — быстрой, сильной, ловкой. Да, при этом пришлось отказаться от каких-то мелочей, но ведь за все приходится платить, и Ангелина в целом считала сделку удачной. Вплоть до этого момента, когда оказалась стоящей под суровым взглядом Отца с горьким чувством вины и собственной никчемности. Чтобы избавиться от этого ощущения, она когда-то приняла смерть. Не сработало. Бывают в жизни огорченья…
— Прости, Отец! — Она склонила голову, но по-прежнему чувствовала на себе его тяжелый взгляд. — Я виновата в провале операции, но, пожалуйста, позволь мне все исправить!
Он молчал.
Ей казалось, что на лбу у нее выжгли пылающую надпись: «Законченная неудачница», и от этого хотелось рухнуть на пол и завыть от тоски и боли. Но она продолжала держать спину идеально ровно, как он, и концентрировалась на звуках собственного голоса, жалко и одиноко звучащего в тишине большого зала.
— Я привела тебе двоих из команды. Они сделают все, чтобы спасти своих товарищей. У обоих прекрасные способности, и с их помощью мы достигнем цели. Я уже все продумала…
Тонкие старческие губы на высохшем, как у мумии, лице наконец разомкнулись.
— Ты знаешь, что он выбрал не тебя?.. — спросил старейшина.
Ангелина вздрогнула. Да, она знала, что светловолосый оборотень, похожий на молодого бога, несмотря на все старания, предпочел ей дерзкую девчонку, одевающуюся с несуразной яркостью и до сих пор таскающую в своих вещах плюшевых собачек. Но одно дело знать, другое — слышать.
Пришлось напрячься, чтобы ответить как можно спокойнее:
— Все нормально, я справлюсь.
— Ну раз ты так говоришь…
