— Ну давай же, приложи старания! — Лиза потянула сестру за руку.
Саша рванулась. Боль стала невыносимой. Каждая травинка, красная от выпитой крови, изо всех сил вцепилась в девушку, не желая расставаться с добычей. Еще рывок, еще… Сознание мутилось от дикой боли, но внезапно Александра почувствовала, что наконец освободилась. Стало немного легче, хотя все тело ныло. Подняв руки к лицу, девушка увидела, что их покрывают мелкие красные точки — ранки, оставшиеся на том месте, где в тело впивался хоботок.
Лиза стояла рядом, от нетерпения пританцовывая на месте.
— Ну вот, Алекс, не так трудно, а теперь — топай!
— Спасибо… — Она посмотрела на сестру. Они — близнецы, и даже смерть не помешала Лизе в трудный момент явиться на помощь. — Ты пойдешь со мной?
Девочка хмыкнула:
— Размечталась! Ты, систрхен, вообще соображаешь или как? Ты что, хочешь, чтобы я за тебя все сделала? Давай, сама справишься. Вспомни, это ты у нас упрямая! Ну что ты стоишь? Время пошло на секунды! Беги!
И Александра побежала. С трудом, как это бывает во сне, едва ориентируясь по почти угасшему следу нити. Сил не осталось ни на то, чтобы думать, ни на то, чтобы чувствовать, только на бег. Только вперед, только не останавливаться!
Она бежала, едва удерживаясь на ногах, спотыкаясь и едва не падая, но все-таки бежала.
Но вдруг след нити оборвался или ушел куда-то в глубину.
Саша чувствовала, что Ян уже где-то рядом. Но вот только где это «где-то»?..
Девушка упала на колени и принялась руками раскапывать жесткую костяную землю. Та не поддавалась.
— Ты на верном пути, — послышался вдруг голос, в котором не было и намека на живую интонацию. — Но готова ли ты пройти его до конца?..
Рядом с Сашей стояла серая фигура, закутанная в длинное покрывало.
— Готова, — ответила Александра. — Ты скажешь, что делать?
— Скажу. Но прежде загляни под покрывало.
Девушка встала и отвела рукой покрывало незнакомки. Под ним оказалось еще такое же. И под вторым тоже. Это было похоже на страшный сон. Как-то Александре снилось, что она срывает маски, но под каждой маской оказывалась еще одна — и так до бесконечности.
— У тебя нет лица, — сказала Саша.
— Нет, это у тебя нет лица, — ответила та, — потому что я — это ты. Такая, какой ты станешь, если пройдешь весь путь до конца. Это не так красиво, как смерть, которую ты представляла. Ты просто останешься здесь и постепенно забудешь все. С каждой минутой твои черты будут блекнуть, и однажды ты станешь мной. Станешь бродить здесь бесконечно, позабыв, что когда-то у тебя была другая жизнь.
Александра сжала зубы. Нет, второй раз ее не заболтать.
— Я хочу спасти Яна! — отчетливо проговорила она.
— Ну что же, — безликая повела рукой, — ты уже рядом. Нужно только сделать разрез.
— Но как?
— Как делают здесь все. Своей кровью. Я чувствую, тот огонь, что горит внутри тебя, едва тлеет. Он такой маленький и слабый, что его погасит любое дуновение ветра. Готова ли ты, девочка, отдать свой огонь? Свой последний огонь?
Саша не ответила. Вопрос был риторическим. Да, все оказалось страшнее, чем она предполагала. Лишиться лица, потерять себя и бродить здесь унылой тенью — такая участь была хуже самой смерти. Но могла ли она выбирать?..
Девушка вытянула вперед руку, и в ладонь тут же лег маленький серебряный кинжал с трехгранным лезвием. Саша знала: безликая говорит правду, магия крови — самая сильная магия, даже здесь, в этом гибельном месте. Ну что же, она эгоистка, но она упрямая, и если для спасения Яна требуется отдать всю свою кровь, Саша это сделает.
Нож резанул по запястью, и сразу закапала густая, почти черная кровь. Было почти не больно и так легко, словно все это происходило с кем-то другим.
Кровь падала на землю, и она начинала шипеть и плавиться. Дыра открывалась медленно… очень медленно. Александре казалось, что прошла уже целая вечность.
Что происходит? Зачем она здесь?
Но вот из дыры показалась темная фигура.
— Саша? — Молодой темноволосый парень протянул к ней руки, называя ее чьим-то незнакомым именем.
Все ее тело было невесомым. Зачем она здесь? Кажется, пришла выполнить какую-то работу. Вроде бы работа выполнена. Значит, можно идти дальше — туда, где кружатся в хороводе ее сестры.
Она и хотела идти, но парень схватил ее за руку, из которой текла, падая на землю, странная жидкость, и перетянул запястье красной шерстяной нитью. Ощущение было странным и смутно знакомым. Как же называется это чувство? Не важно.
А он упрямый. Тащит ее куда-то, говорит какие-то странные слова. Просит кого-то держаться. Не умирать. Что значит «умирать»?..
Огни. Множество огней. Этот настырный человек тащит к нестерпимо яркому свету, прочь из ее мира. Она сопротивляется, но он сильней. Его слова спеленывают ей руки. Зачем он пришел?! Почему не оставит ее в покое?!
Еще чьи-то голоса, громкое монотонное пение… Там, по ту сторону, люди. Они тянут к ней руки.
Нет! Не нужно! Она еще пытается вырваться, но ее буквально выбрасывает из привычного черно-белого мира.
Первое, что она чувствует — это боль. Невыносимую боль, выжигающую, кажется, саму душу. Теперь она вспомнила, что значит «смерть». «Смерть» и «боль» — она знает их не понаслышке.
Перед глазами — густой красный туман и в нем едва различимые лица. Она знает этих людей, они дороги для нее… Но как же непереносимо больно! БОЛЬНО! БОЛЬНО! БОЛЬНО!
И — темнота.
Эпилог
Дорога
В плеере орала музыка, но Динка ее не слушала. Откинувшись в кресле, девушка закрыла глаза. Дорога была еще очень долгой, и о том, что ждет в ее конце, когда самолет приземлится в аэропорту на другом континенте, Дина боялась даже думать. Узнают ли ее родители? Поверят? Смогут ли они найти общий язык после долгих лет разлуки? Кто знает, но попробовать стоило.
Однако сейчас было нечто, пожалуй, даже более важное. Именно это и занимало Динкины мысли. Оставшиеся там, на земле, друзья.
Динка как наяву видела серьезное лицо Глеба. В аэропорт он приехал за руку с красивой рыжеволосой девушкой — Ольгой Поляковой. Не оставалось сомнений, что эти двое навсегда вместе. Поляков уже намекал, что любой из «русичей» и в дальнейшем может рассчитывать на его помощь и поддержку, а если у них появится такое желание, то и на постоянную работу. Глеб уже вступил в его команду, у него всегда была тяга к госслужбе и всяким ура-патриотическим миссиям. А что у них с Ольгой сложится гармоничная семья — уж ей-то не знать про то, что бывают секретные операции, муж может сорваться из дома посреди ночи и уехать черт знает куда и черт знает на сколько. Оля видела все это на примере своих родителей, так что ей не привыкать. А она всегда будет ждать и, стоя по ночам у темного окна, молиться, чтобы все в очередной раз закончилось хорошо. И Глеб всегда станет возвращаться к ней, в свой дом, о котором так долго мечтал…
