Но чаще всего за Артемиду убивали дикие звери.
Так, однажды царь греческого города Калидон Ойней забыл сделать подношение Артемиде. Стоял сезон сбора урожая. Калидонцы должны были пожертвовать богам первые плоды своих трудов. Они полили алтарь Афины оливковым маслом. Сожгли зерен для Деметры. Преподнесли Посейдону рыбных палочек в соусе тартар.
Но забыли Артемиду. А ей хватило бы всего-то нескольких яблочек из садов. Она даже согласилась бы на лимоны. Но ее алтарь так и остался пустым.
— Ну ладно, — буркнула она себе под нос. — Может, меня и опозорили, но безнаказанными они не останутся!
И она призвала самого свирепого свина за всю свиную историю.
Этот вепрь был размером с носорога. Налитые кровью глаза сверкали огнем. Толстую непробиваемую шкуру покрывала щетина, столь же жесткая, как древко копья, так что одной ее было достаточно, чтобы порубить тебя, как грудинку. Из его рта били молнии и вырывались облака кислоты, прожигающие насквозь все на пути вепря, а его огромные и острые как бритва клыки… скажем так, если ты оказывался достаточно близко, чтобы рассмотреть их, это означало, что ты, скорее всего, уже мертв.
То был, обозначим для ясности, настоящий Свин-Убийца.
Артемида выпустила его на поля Калидона, где он выкорчевывал садовые деревья, топтал посевы, убивал скот, крестьян и тех солдат, что оказывались достаточно тупы, чтобы попробовать ему противостоять.
К тому моменту царь Ойней сто раз пожалел, что не пожертвовал Артемиде пары яблок. Он обратился к своему сыну Мелеагру:
— Ты лучший охотник во всем царстве, сын мой! Что нам делать?
— Объявить на вепря охоту! — ответил Мелеагр. — Артемида — богиня охоты, правильно? Она простит нас, только если мы устроим самую грандиозную и опасную охоту в истории. Если мы проявим смелость и мастерство, ее гнев спадет.
Царь Ойней нахмурился.
— Или она разозлится еще сильнее. И потом, ты не сможешь убить это чудовище в одиночку!
— Не смогу, — согласился Мелеагр. — А потому я созову лучших охотников со всей Греции!
Царь разослал вестников и назначил награду. Вскоре Калидон наводнили охотники со всего мира, и так началась Первая и, к всеобщей надежде, Последняя Великая Калидонская Охота на Вепря.
Артемида и не подумала им помогать. Один парень по имени Мопс, сильнейший в бросании копья во всей Греции, запустил свое копье в вепря с такой силой, что оно могло бы пронзить бронзовый щит. Но Артемида заставила кончик копья отвалиться в полете, и оно просто отскочило от чудовища, не причинив ему никакого вреда.
Другой охотник, Анкей, посмеялся над ним:
— Так Свина-Убийцу не завалить! Смотри и учись! — Он поднял свой лабрис. — Я покажу тебе, как сражаются настоящие мужчины! Поросенок какой-то зеленой богини ничто против меня!
Он ринулся в атаку, подняв лабрис над головой, а вепрь вонзил свои клыки прямо ему в промежность. Анкей умер, но остался в памяти людей как Безпромежное Чудо.
Наконец царевич Мелеагр с помощью своих друзей смог убить вепря. То было очень смело и все такое, но Артемида не успокоилась. Она вызвала у других охотников приступ зависти. Когда Мелеагр освежевал вепря и вывесил его шкуру во дворце в качестве главного приза охоты, они заспорили, кто на самом деле заслуживает лавры за победу над вепрем.
Потасовка вылилась в полномасштабную гражданскую войну. Сотни людей погибли, а все потому что царь забыл пожертвовать Артемиде немного фруктов. Серьезно, Ойней, их всего-то двенадцать богов. В следующий раз проверь по списку.
Так что такие дела, забыл сделать подношение — и Артемида могла тебя убить. Но если ты желал обеспечить себе по-настоящему болезненную смерть — смело вторгайся в ее личное пространство.
Именно эту ошибку совершил охотник Актеон. Самое странное, что он всем сердцем уважал Артемиду и всегда вовремя совершал жертвоприношения. Он отдавал в подношение богине свою лучшую добычу и старался быть хорошим охотником. Его вырастил и тренировал сам Хирон, знаменитый кентавр, выучивший всех величайших греческих героев. (Кхе-кхе, и меня, кхе-кхе.) У Актеона было пятьдесят охотничьих собак, и когда он не учился геройству в пещере Хирона, он часто отправлялся со своей стаей выслеживать опасных созданий и возвращался со свежениной из кабана.
Как-то раз он провел целый день в горах, охотясь. Устав, он прилег на камень, с которого открывался отличный вид на озеро с водопадом внизу. Его собаки задремали на лугу за ним. Натянув на голову одеяло, Актеон заснул и очнулся лишь следующим утром, услышав чьи-то голоса.
Актеон протер глаза, разгоняя остатки сна, и взглянул вниз. Увиденное заставило его подумать, что он все еще в стране грез. В потоках водопада омывались настоящие красавицы, и одежды на них не было. А самая прекрасная среди них выглядела точь-в-точь как статуи Артемиды, виденные Актеоном в храмах. Высокая, с темными волосами и сверкающими серебряными глазами. У Актеона кровь застучала в ушах, когда он увидел ее купающуюся.
Отползи он со всеми предосторожностями прочь, все было бы нормально. Артемида его не заметила, Актеон мог просто уйти и прожить долгую жизнь, храня эту тайну и считая себя счастливчиком. У него ведь еще не было ни единого дурного помысла в голове. Шпионить он не собирался.
Но нет. Разумеется, нет. В Актеоне проснулась жадность.
Он продолжал смотреть, с каждой секундой влюбляясь в Артемиду все сильнее, пока не решил, что обязан жениться на ней.
Конечно, ему было известно, что богиня объявила себя вечной девой. Но ведь она еще не встретила его!
Актеон уважал Артемиду, всегда делал ей подношения. Он любил охотиться, любил животных… У них было столько общего! Как он раньше об этом не подумал?
Он спрыгнул с камня и крикнул:
— Прости меня, миледи!
Спутницы Артемиды завизжали и поспешили на берег, хватая одежду и луки. Артемида сощурилась. Не сделав и попытки прикрыться, она направилась к Актеону прямо по водной глади.
— Кто ты? — спросила она.
— Актеон, миледи. Я великий охотник, и я всегда почитал тебя.
— Неужели? — Артемиду его слова не впечатлили. — И все же ты решил подсмотреть за мной, пока я купалась?
— Это… это вышло случайно, — у Актеона как-то нехорошо защекотало шею, словно на нее сели мухи. Он уже не чувствовал в себе былой уверенности, но отступать было поздно. — Твоя красота… придала мне решимости. Ты должна стать моей! Выходи за меня!
Артемида наклонила голову. Все ее тело окутало серебристое свечение.
— Ты должна стать моей, — повторила она. — Ты считаешь меня своей добычей?
— Н-нет, миледи…
— Ты думаешь, что ты — охотник, а я — некий приз, который ты со своими собаками сможешь получить?
