Свежим январским утром капитан Джеффери постучался в дверь с сообщением:
— К вам посетитель, капитан Батлер. «Сестра» Скарлетт желает вас видеть.
При этом Джеффери ухмылялся, как школьник.
— Дорогая Скарлетт! Как это мило, когда сестры приходят навестить, — отозвался Ретт, еще не собравшись с мыслями.
— Очень… впечатляющая женщина, — заметил Джеффери, передавая ему куртку.
О Скарлетт! Она была ёго новым миром. И солнечным светом, и надеждой, и всем, чего он только желал; страшные испытания, которые ему пришлось пережить, отодвигались в прошлое.
Двое мужчин спустились по лестнице пожарной части, миновали часовых и вышли на холодную улицу. Воодушевление, которое теперь охватило Батлера, вместо некогда настороженного по отношению к Скарлетт чувства, заставило его широко улыбаться.
— Доброе утро, сэр. Не правда ли, великолепное утро? — обратился Батлер к покрытому грязью вознице, чей перегруженный фургон утонул в той же грязи по самые оси. Возница только зыркнул на него.
Ретт приподнял шляпу перед двумя леди из Атланты, которые не были чересчур озабочены демонстрацией пренебрежения по отношению к ненавистным солдатам-янки и оттого решили выказать его капитану Батлеру.
Вверх по знакомым ступенькам в помещение штаба федералов, поворот направо и затем в приемную, где множество незнакомых солдат и она — Скарлетт.
Увидев ее, Ретт Кершо Батлер забыл и себя, и все уроки сердечной боли. Они так давно не виделись, что, казалось, прошла целая жизнь.
Скарлетт была в платье из бархата цвета лесного мха и в шляпке без полей с несколькими яркими перьями.
И она находилась здесь, в одной комнате с ним. Сама пришла к нему. Ее улыбка. Вся она.
Он едва удержал слезы.
— Скарлетт! — Он поцеловал ее в щеку, — Моя дорогая маленькая сестричка.
Незнакомый капитан-янки запротестовал:
— Совершенно против правил. Встреча должна происходить в пожарной части. Вам известен приказ.
— Ради бога, Генри, — отозвался Джеффери, — леди там просто замерзнет.
Для приватности беседы между братом и сестрой Том Джеффери выставил из войсковой канцелярии, которая раньше служила дворецкой, обоих караульных. Свет туда проникал через единственное окно, на штукатурке хорошо были заметны светлые полосы от посудных полок. Связки воинских приказов висели теперь на гвоздях, вбитых в деревянные панели.
Когда Ретт наклонился, чтобы поцеловать Скарлетт, она отстранилась.
— Только в лоб, как примерный брат.
— Спасибо, нет. Предпочитаю подождать, в надежде на лучшие времена.
Ретт Батлер снова ощущал себя молодым. Словно все опять возможно и мир вокруг новенький, с иголочки.
Скарлетт поведала, что Тара прошла невредимой через военное лихолетье. Сказала, что с ее сыном Уэйдом и маленьким Бо Мелли все в порядке и что в Таре дела ведет умелый управляющий Уилл Бентин.
— А как поживает мистер Эшли Уилкс?
Небрежным тоном Скарлетт ответила, что миссис Уилкс была рада, когда Эшли вернулся домой. Мистер Уилл Бентин сейчас ухаживает за ее сестрой Кэрин. А Сьюлин попрежнему преследует старого холостяка Фрэнка Кеннеди.
Ретт усмехнулся.
— Старина Фрэнк, может, и скучноват, но у него есть деньги.
Скарлетт поморщилась.
Помолчав, она произнесла очень тихо, Ретту пришлось склониться, чтобы расслышать ее:
— Мама умерла. От лихорадки. Она уже… была мертва, когда я добралась домой.
Ее глаза наполнились слезами.
— Мне так жаль, дорогая. А отец, Джеральд, как он?
Скарлетт перевела взгляд вдаль.
— Джеральд нашел себе занятие.
Она что-то недоговаривает? Быть может, с ее отцом не так уж все и хорошо? Джеральд не мог не сдать за прошедшие годы.
Важно ли это сейчас? Скарлетт приехала к нему. Та, которая пренебрегала им, когда он был богатым и свободным, приехала навестить узника, лишившегося состояния, которого к тому же янки угрожали повесить.
Он сделал ей комплимент, сказав, что она выглядит чудесно. И попросил повернуться вокруг себя.
Прелестное зеленое платье приподнялось воздушным вихрем, и мелькнули кружева, украшавшие панталоны.
Ему пришлось сжать руки за спиной, чтобы удержаться и не обнять ее страстно, здесь и сейчас.
Она рассказала, как верные негры Тары укрыли в надежном месте в лесу скот, где громилы Шермана не сумели его обнаружить. И что на Таре собрали двадцать тюков чистого хлопка в прошлом году, а в этом ожидается еще больше, но (она вздохнула) на плантации все ужасно однообразно. Городская жизнь насыщенней.
Ретт подивился про себя, как Скарлетт могла заскучать, разве что перебрала уже всех деревенских кавалеров.
— О Ретт, я проделала весь этот путь сюда не для того, чтобы болтать всякие глупости. Я так тревожилась о тебе. Когда же тебе позволят покинуть это страшное место?
— А когда позволят, что тогда?.. — спросил он тихо, наклонившись ближе.
Скарлетт подняла руку и нежно дотронулась до его щеки. И чуть царапнула. Удивленный, он взял ее руку в свою и повернул ладонью к глазам. Ладонь Скарлетт оказалась в недавно заживших ссадинах, кожа потрескалась, ногти обломаны. Он недоуменно всматривался. Она не противилась, когда он взял и другую ее руку и тоже ее повернул ладонь к себе. Точно такие же руки были и у него, когда он работал на рисовых полях Броутона.
У Ретта пересохли губы, сердце сжалось и превратилось во что-то твердое и недоброе. Бесцветным голосом он спросил:
— Значит, дела в Таре идут прекрасно? Чистая прибыль от хлопка столь велика, что ты можешь разъезжать с визитами?.. Зачем ты говоришь мне неправду?
Глубоко в ее поразительных глазах вспыхнуло пламя — как у загнанной лисицы при свете лампы.
— Да пусть меня повесят выше, чем Амана
[43]
, тебе-то что?
Ретт отпустил ее руки. Комната, казавшаяся вначале большой, как надежда, превратилась в грязную клетушку, в которой находились лишь убийца Туниса Бонно и женщина-обманщица..
Деньги. Ей нужны только деньги. Конечно.
Она заговорила быстро, будто не поспевая словами за мыслями. Тара, ее любимая, ненаглядная Тара скоро будет продана за неуплату налогов, а у самой Скарлетт не осталось ни цента. Чудное бархатное платье она сшила сама из оконных штор.
— Ты говорил, что в жизни не желал никого так сильно, как меня. Если хочешь меня по-прежнему, я готова. Я сделаю все, что ты скажешь, только, ради бога, выпиши мне сейчас чек на предъявителя!
