— Какой странный рисунок, — глядя под ноги, сказал Котя.
Умоляюще посмотрел на меня: — Да?
— Это кровь, — сказал я. И оглянулся.
В гардеробной стоял человек. Видимо, вышел из второй двери,
когда мы прошли внутрь. Мне не понравилась его одежда — черного цвета свитер и
брюки, все облегающее, даже на вид скользкое, не ухватить. Одежда для драки, а
не для распития напитков у камина. Еще мне не понравилась черная маска-капюшон
на голове, оставляющая свободными только глаза. Глаза тоже не понравились —
холодные, безжалостные. Очень не понравилась увесистая короткая дубинка в руке.
Да что там перечислять, человек мне совершенно не
понравился!
И то, как он осторожно приближался, держа дубинку чуть
отведенной, — тоже.
— Кирилл, зря мы сюда зашли, — дрожащим голосом сказал Котя,
глядя мне за спину.
Я проследил его взгляд: за барной стойкой был еще один
мужчина в черном, то ли прятавшийся под стойкой, то ли вышедший из двери. На
дружелюбного бармена, мечтающего смешать вам необычный коктейль, он никак не
походил. Для начала ему пришлось бы отложить дубинку и нож с широким
листовидным лезвием.
Еще двое одетых в черное вышли из неприметной двери в
дальней стороне залы. Тоже с дубинками и ножами.
И не похоже было, что нас собираются схватить. Скорее мы
оказались досадной помехой, которую требовалось устранить максимально простым и
надежным образом.
Мужчина за стойкой чуть отвел руку с ножом.
Мужчина из гардеробной перешагнул порог и стоял теперь
метрах в двух от нас.
— Кирилл… — начал Котя.
Я не стал его слушать. Узурпировавший место бармена человек
стремительно взмахнул рукой. В ту же секунду я выбросил руку навстречу
сверкнувшему ножу и ударил Котю ногой под коленку — он предсказуемо рухнул.
На самом деле это невозможно. Если тебя не обучали с
младенчества в каком-нибудь Шаолине. Но сейчас я не задумывался о таких
мелочах.
Я поймал нож в полете — не остановил, а лишь коснулся
рукояти и подправил траекторию. Он вошел в грудь человеку, закрывавшему нам
путь к отступлению, — всем своим широким лезвием, из черной ткани торчал только
короткий хвостик, даже не похожий на рукоять. Человек издал хрюкающий звук и
осел на колени.
И на этот раз я уже не мог сказать, что в этом нет моей
вины.
Человек, метнувший нож, перепрыгнул стойку — красиво, опираясь
лишь левой рукой, а правой, с дубинкой, замахиваясь в прыжке. Дубинка неслась
мне прямо в голову. Я присел, пропуская удар над собой, — и ткнул нападавшего в
грудь открытой ладонью. Убийца будто сломался. Его шатнуло назад, он выронил
дубинку и беспомощно заскреб грудь руками. Я ударил снова, почему-то опять не
кулаком, а растопыренными пальцами — снизу в подбородок. И не услышал, скорее
почувствовал хруст позвонков, когда его голова запрокинулась назад.
Оставшиеся в живых остановились. Страха они не выказывали,
хотя я лично при виде невооруженного человека, убившего двоих нападавших, еще
три дня назад наложил бы в штаны. Они скорее выглядели растерянными.
— Функционалы? — неожиданно сказал один из них.
— Нет. Не может быть, — ответил второй.
Выглядели они как персонажи-плохиши в детских мультиках. Ко
всему еще один держал дубинку в правой руке, другой в левой, так что они
казались зеркальным отражением друг друга.
— Кирилл, ты их убил! — внезапно воскликнул лежащий на спине
Котя и попытался встать. На лице его отразился больший ужас, чем когда убить
собирались нас. — Ты же их убил!
Левша неожиданно пнул оказавшийся перед ним стул — с такой
силой, что тот полетел мне в голову. И парочка бросилась в атаку.
Я поймал стул на лету двумя руками за гнутые, покрытые
узорчатой резьбой ножки. Одним рывком выломал эти ножки. Перевернул их в руках
острыми обломанными концами вперед. И вогнал в грудь нападавшим, прежде чем они
успели обрушить на меня свои дубинки.
Как выяснилось в ходе эксперимента, деревянный кол в груди
смертелен для человека не менее, чем для вампира.
Левша рухнул прямо на Котю, и тот с воплем выскочил из-под
подергивающегося тела. Попятился от меня, будто ожидая, что я прикончу и его.
Собственно говоря, а почему бы ему так не подумать? Ведь для
Коти я — почти незнакомый человек…
— Ты их убил! Ты… ты…
— Они бы убили нас! — рявкнул я. — Ты что, они же хотели нас
убить! Нож, между прочим, летел тебе в горло!
Котя закивал, но без особой убежденности. Потом глаза у него
чуть прояснились, безумный ужас ушел. Но явно обещал вернуться.
— Котя, я не маньяк. Не псих. Они напали, я защищался.
— Как ты их… как ты смог? — Котя снял и начал протирать
очки. При этом лицо у него, как это часто бывает с очкариками, стало
растерянным и беззащитным.
Я оглядел четыре неподвижных тела. У одного нож в сердце, у
другого сломана шея, двоих я проткнул. Кажется, одного насквозь. Это с какой
силищей надо было ударить? Я с легким ужасом посмотрел на собственные руки. Так
захочешь в носу поковыряться и полголовы оторвешь…
— Не знаю как. Это само пришло. Надо было защищаться, ну и…
— Ты… у тебя глаза при этом стали… задумчивые,
меланхоличные. Будто ты стихи читаешь вслух.
Ничего себе сравнение! Все-таки в Коте есть задатки
писателя.
— Я делал то, что нужно было делать. Я… даже не сомневался в
этом. Знал, что так надо.
Котя кивнул. Водрузил очки на нос. Взгляд у него стал более
осмысленный.
— Скажи, а что они кричали — ты понял?
— Да. А что?
— Я так и подумал. — Котя кивнул. — Они не по-русски
говорили. Затрудняюсь сказать, на каком языке… что-то довольно приятное, вроде
французского. Но я такого языка не знаю.
Я не удивился.
— И что они говорили? — поднимая откатившуюся к его ногам
дубинку и уважительно взвешивая ее в руках, спросил Котя.
— Один из них спросил другого: «Функционалы?» А тот ответил,
что не может такого быть. Что такое функционал?
— Математическая функция. — Котя аккуратно положил дубинку
на хрупкий журнальный столик, чудом уцелевший в пылу сражения. — Ты у нас
специалист по значению редких слов, тебе виднее.
— Видимо, функционалы через таможню не возят.
Котя еще раз смерил меня взглядом и покачал головой:
— А ведь ты чувствовал! Ты знал, что здесь будет засада!
С очевидным спорить было бесполезно. Я зашел за барную
стойку, заглянул в дверь. Небольшая кухня, все в том же стиле «у нас тут
девятнадцатый век, вы не против?». Вроде бы никого нет. Я взял с полки бутылку
вызывающе алкогольного вида, глянул на этикетку. Так, информация к размышлению…
Надпись явно на английском. Какое-то виски.
