Уже когда я провожал «комиссию», юморист окончательно меня
добил — картинно хлопнул себя по залысине, закричал: «Голова моя седая, голова
моя седовая!», бросился к машине, долго рылся в багажнике, вернулся со слегка
помятой книжкой своей юмористической прозы — и очень долго писал автограф.
Наталья даже не стала дожидаться — помахала мне рукой и двинулась пешочком в
сторону метро. Небось торопилась на Черкизовский, китайскими штиблетами
торговать… Зато политик вежливо дождался окончания эпистолярного действа,
красноречивой гримасой дав мне понять, что это неизбежно.
Только когда разъехались последние машины, в которые
втянулись скучавшие вокруг башни охранники (интересно, что они думали о
причудах начальства?), я закрыл дверь и вопросительно посмотрел на Котю.
— Ничего так, — сказал Котя. Он был очень серьезен. — Ты
молодец. Хорошо тупил. Особенно вначале: «Рад видеть в добром здравии».
— Это же я прокололся… — начал я. Осекся.
— Наоборот! — возмутился Котя. — Неужели ты и впрямь мог
думать, что Наталья мертва? Если бы ты при ее виде испугался или растерялся —
вот это было бы подозрительно… Нет, все хорошо. Ты себя вел как надо.
— А ты хорош! — не выдержал я. — Журналист-сенсационник!
— Хорошо звучит. — Котя гордо выпятил грудь. — Я не
собираюсь всю жизнь писать истории «Как нелюбимая теща стала любимой женой».
Вот напорюсь на сенсацию…
Он осекся, а я кивнул:
— Именно. Ты уже наткнулся. Где же твои сенсационные статьи?
У меня фотки есть, можешь использовать.
Котя вздохнул, потер лоб. Сказал:
— И пива больше не хочется… Ты мне скажи, у нас что, вся
власть — функционалы?
Я покачал головой:
— Он не функционал. Думаешь, почему меня Наталья увела в
сторону? Некоторые люди в курсе и пользуются нашими услугами. Не обязательно
политики…
Котю передернуло:
— Да уж! Еще юмористы.
— Он старается… — дипломатично сказал я, пряча за спину руку
с книжкой. Ругать человека, только что получив от него автограф, было неудобно.
— Знаешь, какое у меня сложилось ощущение? — оживился Котя.
— Эта твоя Наталья — она тоже мелкая сошка.
— Тоже?
— Слишком уж важничает, — не обращая внимания на вопрос,
продолжал Котя. — Щеки надувает…
Его размышления прервал стук в дверь — со стороны Кимгима.
— Ты начинаешь пользоваться популярностью, — оживился Котя.
— Серьезно подумай над табличкой на дверь с часами работы…
Я прошел к двери. Котя уже привычно встал в центре у
лестницы (у меня закралось неприятное подозрение, что эта точка привлекает его
возможностью быстрого отхода по маршруту «второй этаж — окно — Москва»). Хотя…
если честно, на его месте, не обладая моими способностями, я бы тоже
подстраховался.
Дверь открылась, впуская клубы холодного воздуха.
А вместе с ними — молоденькую черноволосую девчонку с
раскосыми глазами.
— Прошу прохода! — выкрикнула девушка за мгновение до того,
как мой кулак ударил ее в висок.
Я успел. Остановил руку.
Со стороны это выглядело так, будто я быстрым движением
погладил девчонку по голове.
Сейчас на ней не было черного комбинезона. Юбка — чуть
длинновата, но такие и у нас носят. Сапожки. Что-то вроде короткой дубленки.
Коричневая меховая беретка.
Девушка как девушка. В метро никто бы и внимания не обратил.
Ни на одежду, ни на тип внешности.
— Куда ты идешь? — спросил я.
— Куда… куда есть проход? — Она посмотрела через плечо
назад. То ли со мной не хотела встречаться глазами… то ли ожидала, что кто-то
появится следом.
— В Москву. И куда-то на берег моря, там нет людей.
— Море. — Девушка вошла, отстранив меня. Захлопнула дверь и
закрыла ее на засов. Посмотрела на Котю, гордо вскинула голову. И наконец
встретилась со мной глазами.
Она была напугана до полусмерти. До трех четвертей смерти,
до девяти десятых. До того момента, когда даже паника исчезает, а остается
обреченное спокойствие.
— Пошлина! — сказал я. — У тебя на поясе — метательные ножи.
Холодное оружие длиной менее локтя оплачивается из расчета…
Одним движением девушка вывернула карман дубленки. Бросила
на пол горсть монет, похоже — серебряных.
Это не было попыткой оскорбить. Она просто спешила.
— Хватит, — кивнул я. Деньги не надо было считать. Я знал,
что заплачено с избытком, что более ничего облагаемого пошлинами у нее с собой
нет. — Иди. Вон та дверь.
— Ты должен открыть, — сказала девушка. Облизнула губы. — Я
спешу.
Я открыл дверь — интересно, у нее бы это не получилось?
Картинным жестом указал на пляж. Девушка скользнула мимо меня. И тут же стянула
дубленку, оставшись в черном свитерке.
— Подожди! — позвал я. — Скажи, зачем вы напали на
гостиницу?
Прыгая на одной ноге, девушка стягивала сапог.
— Нам был нужен мастер.
— Какой?
— Любой. — Вслед за сапогами на песок полетели шерстяные
носки. Это уже слегка напоминало стриптиз.
— Зачем? — не унимался я.
Девушка вынула из ножен метательный кинжал. Подтянула вверх
юбку и стала быстрыми движениями подрезать ее на уровне колен.
— Была одна идейка… — туманно ответила она. И вдруг,
повернувшись ко мне, с искренней ненавистью воскликнула: — Как же я вас всех
ненавижу!
— И просишь у меня помощи?
— Не помощи! Прохода.
Секунду она держала нож в руке, будто размышляла, не метнуть
ли в меня. Но разум одержал верх. Нож вернулся в ножны, девушка отвернулась,
сделала шаг-другой босыми ногами, словно разминаясь. И побежала — легко и
красиво — по направлению к берегу, к зеленым кущам вдалеке. Хорошо побежала, я
бы не догнал… во всяком случае, в бытность свою менеджером.
— Куда она так спешит? — задумчиво произнес Котя.
— Не куда, а откуда, — поправил я. — Мне кажется…
Мне не казалось. В дверь из Кимгима постучали. Деликатно, но
настойчиво.
— Может, не стоит? — Котя кивнул на дверь. — Ты мог отойти…
в магазин, телевизор купить…
Я покачал головой. Котя не понимал — я не мог не открыть.
Если я действительно находился в башне, то притвориться отсутствующим было выше
моих сил. Все равно что пытаться сдержать чих.
