– К чему ты клонишь?
– Мы работаем вместе пять лет…
– Четыре года, – уточнила женщина. Голос её изрядно похолодел. Она уже знала, что операции на сегодня закончились, но специально не стала снимать перепачканный кровью халат и продолжала вертеть в руке скальпель.
– Я всегда был на твоей стороне, безропотно исполнял любые приказы, не задумываясь, шёл на любое задание, но сейчас хочу знать: у тебя есть план, как взять Гатова и не погибнуть?
– У меня всегда есть план. – И Сада сильно-сильно сжала в руке скальпель.
– Меня интересует безопасность госпиталя. – Заместитель главного медикуса бросил тревожный взгляд на острое лезвие.
– Твоя безопасность, – с нажимом уточнила Нульчик.
Она пыталась намекнуть зарвавшемуся помощнику, что он идёт против интересов Компании, но тот или не понял, или нагло проигнорировал замечание.
– Безопасность госпиталя, – упрямо повторил Горовучик. – Гатов не хочет с нами встречаться. И ещё он придумал больше всякого оружия, чем я удалил аппендиксов, так что, если у тебя нет плана, «Доброта» повторит судьбу «Горького», что очевидно всем нашим цепарям и всем медикусам.
Хотелось ответить резко, хотелось поставить нахального помощника на место, но Сада понимала, что Горовучик ни за что не пришёл бы, не поговорив с другими сотрудниками Департамента и с обычными членами экипажа. Горовучик высказывал общее мнение, может, и не всех поголовно, но изрядной части команды, и следовало вести себя осторожно.
– Лапель, я знаю тебя четыре года и доверяю настолько, насколько вообще могу доверять коллеге.
– Спасибо, – сдержанно кивнул медикус.
– У тебя прекрасное будущее, но если ты ещё раз проявишь малодушие, я тебя расстреляю, – ровно произнесла Нульчик. – Мы возьмём Гатова, Лапель, пока не знаю как, но возьмём. Гатов, очевидно, хочет уйти с Менсалы и ждёт цеппель. Подождём и мы.
– Подождём чего?
– Не будь дураком! – Это был единственный выпад, который она себе позволила. – Если Рубен возьмёт под контроль Карузо, крейсеры не позволят Гатову сесть на цеппель.
* * *
– У меня снова мало времени, поэтому снова строго по существу: в шесть начнётся бомбардировка. – Поесть как следует Вениамин не успел, вошёл в кабинет Холя с бутербродом в руке, говорил и жевал одновременно, однако и Агафрена, и Алоиз с пониманием отнеслись к столь вопиющему нарушению приличий. – За бомбардировкой последует штурм.
– Ультиматум? – хмуро уточнил инженер.
– Да, – подтвердил Мритский.
Вопреки приказу, они не стали дожидаться губернатора в кабинете, сходили пообедать, а затем переоделись, по-своему подготовившись к приближающемуся катаклизму. Алоиз выбрал привычный рабочий костюм: крепкие ботинки, крепкие штаны с накладными карманами, рабочий пояс с парой подсумков, жилет и грубую рубашку. Агафрена же отдала предпочтение брючному костюму для верховой езды, но так же, как Холь, пренебрегла шляпкой, стянув каштановые волосы в тугой пучок. И оба вооружились: пояс инженера украсила кобура с девятимиллиметровым «Гульбером», пояс Агафрены – дамская модель этой же марки.
Мритский, разумеется, нарушение приказа отметил, но ничего не сказал, мысленно согласившись с тем, что элегантный костюм-тройка с лакированными туфлями и прогулочное платье с пышной юбкой выглядели бы во время боевой тревоги неуместно.
– А когда дело касается ультиматумов, Рубен слово держит, поэтому будьте уверены: первый снаряд прилетит ровно в шесть. Старый ублюдок понимает, что «Легавый» ушёл за помощью, и рассчитывает сровнять форт с землёй до появления эскадры.
– А «Повелитель неба»? – с некоторой нервозностью спросила женщина.
– В случае необходимости флагман примет бой, – кивнул Вениамин. – Однако сражение не затянется: один к пяти – это плохой расклад.
И с удовольствием откусил большой кусок бутерброда. Крошки хлеба посыпались на пол, некоторые застряли на ткани мундира, и Холь машинально уставился на них, словно удивляясь возникшему беспорядку. С момента объявления тревоги инженер пребывал в некоторой растерянности и встретил приход свояка нехарактерной молчаливостью.
– Чего хочет Рубен? – поинтересовалась Агафрена.
– А как ты думаешь? – улыбнулся в ответ Мритский.
– Я думаю, он хочет убить тебя, потому что ты – его конкурент, – чуть громче, чем следовало, произнёс инженер. – Но что происходит на самом деле – понятия не имею!
Он хотел показать твёрдость, но высокий голос, тревожный взгляд, нервные жесты выдали его с головой, и губернатор с удовольствием нанёс учёному удар.
– Не дёргайся, – велел Мритский, вытирая пальцы носовым платком. – Пока ничего не пропало.
И его короткие, рубленые фразы с беспощадной наглядностью показали разницу между воином и шпаком. Холь покраснел и неловко буркнул:
– Я впервые в такой ситуации.
И услышал снисходительное:
– Понимаю. Поэтому и говорю: не дёргайся. – Вениамин убрал платок и заложил большие пальцы за портупею. – Рубен каким-то образом прознал об экспериментах и хочет получить к ним доступ. Он боится, что мы делаем оружие.
– Докажи, что это не так, – предложила Агафрена. – Успокой параноика.
Мужчины одновременно повернули головы, посмотрели на замершую в кресле Агафрену, после чего Вениамин чуть поднял брови и, не сводя глаз с жены, спросил:
– Хочешь поделиться информацией?
Не у Агафрены спросил.
– Нет, – негромко, но без раздумий ответил Алоиз. – Я привык к мысли, что мы с тобой станем единственными обладателями новой технологии.
– Которая пока не работает.
– Заработает.
– Очень хорошо…
Показалось, что именно этого – уверенности Холя в успехе второго эксперимента – Вениамин и ждал, во всяком случае, на его лице появилось выражение победителя, от которого он молниеносно избавился, но… Агафрена увидела и поняла, что вольно или невольно инженер подыграл губернатору.
«Что же ты задумал?»
– Каковы наши шансы? – осведомился Холь.
Угроза потерять результат научных трудов сделала инженера жёстче.
– Карузо не очень хорошо защищён от атаки с воздуха, – признался Мритский. – Есть зенитные пушки, но они стационарные, по ним лекрийцы станут бить в первую очередь и быстро подавят. Затем они разрушат стены и строения… Рубен упомянул, что специально взял с собой двойной запас алхимических снарядов для атаки крепостей… Затем спустятся и добьют выживших.
– А мы? – Несмотря на старание, Агафрена не сумела спрятать испуг, настолько мрачным показалось ей предсказание мужа.
– Укроемся в подвалах и будем ждать эскадру, – пожал плечами губернатор.
