Итак, на следующее утро мы с Сирилом отправились в имение тетушки Мейбл. Кузен долго ныл, чтобы я пустил его за руль, а после категорического отказа (гололед!) надулся и отвернулся к окну, делая вид, что разглядывает унылые зимние поля.
Тетушка лично встречала нас на крыльце, видимо заслышав шум мотора. Рядом с ней стояла одетая в твидовое пальтишко Наоми, на руках которой свернулся котенок.
– Вик, Сирил, я так рада вас видеть! – воскликнула моя дражайшая родственница, целуя сына. – Ах, Сирил, дорогой, как жаль, что мистер Флип тебя уволил! Да еще в связи с такой неприятной историей!
Сирил вжал голову в плечи и вообще выглядел нашкодившим мальчишкой. Хм, неужели он всерьез рассчитывал, что его мать ни о чем не узнает?
– Тетушка, Сирил в этом не виноват! – возразил я, уж больно жалкий вид имел кузен.
– Конечно, дорогой, – согласилась она таким тоном, словно ни на гран мне не поверила. – Только, увы, не все наши знакомые считают так же!
Сирилу достался кинжальный взгляд, от которого он съежился еще сильнее, а мне – улыбка из разряда «и посмей только сделать не так, как я хочу!».
Я поднял руки, сдаваясь на милость тетушки. Наоми смотрела на представление во все глаза, трогательно закусив большой палец.
– Поэтому вы должны показаться на глаза знакомым, – продолжила тетушка, сжав плечо Наоми. – Прогуляться по городу как ни в чем не бывало, сделать покупки… Заодно и Наоми развеется!
Губы Сирила сложились в отчаянную букву «О».
– Мама, может, мы сначала выпьем чаю? – жалобно спросил он, хлопая ресницами.
– Некогда! – отрезала тетушка, подталкивая Наоми к нему. – Пройдитесь по магазинам, купите кое-что для девочки и по хозяйству. Вот перечень. Заодно и покажете Наоми город.
Мы с Сирилом переглянулись и синхронно вздохнули.
Я молча взял список, протянул руку девочке, но она шарахнулась от меня как от чумного, выставив перед собой вместо щита зашипевшего котенка.
– И ведите себя прилично! – напутствовала нас тетушка Мейбл.
Кажется, Сирил чертыхнулся вполголоса…
Следующие два часа стали пыткой для нас с Сирилом. Наоми жадно разглядывала магазины, а горожане еще более жадно рассматривали ее.
Девочка подпрыгивала, тыкала пальцем в самые привлекательные витрины, издавала гортанные возгласы…
Сирил страдальчески морщился и отворачивался, однако плелся рядом. А что ему еще оставалось? Его матушка ни за что не простила бы невыполнения приказа, пусть и замаскированного под просьбу.
Так что мы демонстрировали трогательное семейное единство, совершая променад по центральным улицам и самым роскошным магазинам Блумтауна. Знакомые приветливо с нами раскланивались, но, даже беседуя о погоде и осведомляясь о здоровье родственников, во все глаза разглядывали непосредственную негритянку…
И у меня, и у Сирила уже накопился целый ворох свертков с «самыми нужными вещами». Была тут и шубка для Наоми, которую она недоверчиво трогала пальчиком и все гладила воротник, и отрез ткани на новое платье, и три пары сапожек… И еще множество безделушек, совершенно необходимых женщинам. Надо было видеть, с каким лицом кузен выбирал белье и корсеты для Наоми!
Я помимо воли усмехнулся, вспомнив, как одна милая мадемуазель в славном городе Париже учила меня быстро расшнуровывать эти орудия пыток.
Кузен больно ткнул меня кулаком в бок и прошипел:
– Хватит лыбиться! Помоги лучше!
– Как скажешь, – согласился я.
На мой взгляд, самым трудным было отговорить Наоми от покупки безвкусных ярких тряпок и украшенных перьями нижних юбок. Объяснить ребенку, для каких именно особ предназначались эти одеяния (кстати, откуда они взялись в респектабельном магазине?)? не представлялось возможным, так что приходилось ссылаться на авторитет тетушки Мейбл. Аргумент «эта вещь вряд ли понравится миссис Стивенсон» безукоризненно подействовал не только на Наоми, но и на продавца, который, побледнев, тут же поспешил спрятать сомнительный товар, бормоча что-то о браке ткани…
В солидном списке покупок осталось всего три пункта, когда мы, уже окончательно выдохшись, плелись к очередному магазину. Неутомимая Наоми, подпрыгивая, напевала что-то из песен своей родины.
Я прислушался и невольно порадовался, что в Блумтауне никто не понимал африканские диалекты: песенка содержала подробную инструкцию, как из черепа врага сделать сосуд для питья, из пальцев – шпильки для волос и так далее.
Котенок негромко мурлыкал в такт варварской мелодии.
Надо будет попозже попросить тетушку объяснить воспитаннице, что английские нравы существенно отличаются от африканских…
Задумавшись о том, как бы сделать это деликатнее, я пропустил момент, когда Сирил, что-то отчаянно втолковывая Наоми (кажется, он просил ее петь тише), случайно столкнулся с прохожим.
От удара кузен пошатнулся, свертки разлетелись по мостовой, а Наоми вскрикнула.
– Ой, простите! – смутился юноша (на вид ему было лет восемнадцать) в клетчатом кепи и не по сезону легком плаще. – Я нечаянно, мистер!
– Ничего, – процедил кузен, собирая рассыпавшиеся покупки.
– Я вам помогу! – пообещал неуклюжий прохожий.
Наконец Сирил поднялся, пытаясь поудобнее перехватить пакеты, а юноша нагнулся за последним свертком.
– Вот, мистер! – сказал он, вручая его Сирилу. И добавил смущенно, потому что Сирил смотрел на него как-то странно: – Вы того, извините, а?
Неловко поклонившись, юноша торопливо продолжил путь, когда кузен вдруг отмер.
– Стой, поганец! – заорал он и, не глядя сунув мне все свои свертки (от неожиданности я едва не упал), ринулся следом за ним. – Стой, кому сказал!
– Сирил! – окликнул я, гадая, что на него нашло, но кузен не слушал.
Юноша оглянулся, однако отчего-то не стал спрашивать у Сирила, что ему нужно, а бросился наутек.
– Сто-о-ой! – Сирил мчался так, словно у него выросли крылья.
– Наоми, иди за мной! – велел я, ускоряя шаг. Девочка кивнула, но погоня закончилась так же внезапно, как и началась.
Из паба на тротуар вывалила толпа, громко споря о каком-то забеге, и перегородила путь.
Беглец заметался, выскочил на дорогу, засигналили автомобили, завизжали тормоза…
– Ага, попался! – восторжествовал запыхавшийся Сирил, цепко схватив преследуемого за плечо.
Тот взвизгнул, обернулся и попытался ткнуть Сирила кулаком. Кузен (моя школа!) легко ушел от удара, перехватил его руку в локте… Вдали уже слышался свисток констебля.
Юноша дернулся – безуспешно, попытался вывернуться – снова безрезультатно.
– Только дернись, сволочь! – прошипел Сирил, сильнее заламывая ему руку. – Будешь знать, как поезда грабить!
