13 июля
Сегодня на Лазурном берегу пасмурно и даже с утра шёл дождь. Такое здесь бывает, заглядываешь в прогноз погоды и видишь: Канны, Ницца, Монако: понедельник – солнечно, вторник – солнечно, среда – пасмурно, а дальше – опять солнечно… Даже не верится, что вот так, ни с того ни с сего здесь может быть пасмурно. Сложно представить высокое, знойное, с лёгкой дымкой здешнее небо с постоянно летящими самолётами и жужжащими вертолётами пасмурным… Нет, зимой оно наверняка пасмурное, но нас-то в это время здесь нет… А сегодня проснулись, и видим: местные синоптики не обманули. Пасмурное небо, низкое, серое, ровное, и дождик брызнул из него ненадолго… Посмотрели мы на него и подумали: как хорошо!
Как хорошо, что именно в среду пасмурно, можно отдохнуть от зноя, совершить покупки или почитать, подремать в конце концов, не думая о том, что упускаешь бесценную возможность позагорать, добавить к своему уже тёмному колеру ещё чуть-чуть интенсивности. Такой, как сегодня, пасмурный день не будешь зимой вспоминать: «Что же я, дурак, проленился в тот день летом! Вот бы мне сейчас этот денёк, уж я бы отдал ему должное, уж я бы не вылезал из воды, не прятался в тень под зонтик, не ушёл бы с пляжа до заката, уж я бы прожарился насквозь». Про пасмурные дни так не вспоминают. А значит, хорошо, что сегодня пасмурно.
Завтра с утра снова будет зной, и к вечеру все устанут от солнца, а с наступлением ночи отдадутся глубокому безмятежному сну без сновидений, чтобы встать пораньше и снова поспешить занять лучшие места под солнцем и у прибоя. Это и есть отдых. Отдых, за который можно получить слова благодарности от собственного организма. Да-да! Если прислушаться, можно услышать, как издёрганный организм тихонечко шепчет: «Спасибо, спасибо, родной!»
Человечество выдумало разные способы отдыха. Кому-то в качестве отдыха подавай активные и даже экстремальные приключения. Кому-то нужны суровые северные пределы. Кому-то – тайга с комарами. Кто-то полагает, что за время летнего отпуска нужно посетить важные для мировой культуры руины, галереи, музеи и парки, а пляжный отдых – это скука и разложение… Какие только занятия и затеи люди не пытаются назвать отдыхом… Но всё же ничего нет лучше, чем отдых у моря. Когда целыми днями можно находиться на воздухе почти без одежды и ходить босиком, когда можно засыпать среди бела дня в кружевной тени, а проснувшись, не пить кофе, чтобы взбодриться, а немедленно окунуться в волну… Когда глоток холодного местного белого или розового вина, не успев опьянить, уже выдувается свежим морским ветром… Когда всё, что тебя окружает, целиком и полностью отличается от того, чем ты живёшь весь остальной год, и когда каждая клеточка, каждая часть тела, даже мизинцы на руках и ногах, ОТДЫХАЮТ.
Наверное, очень юные или просто молодые люди не согласятся с тем, что я написал. Но ничего! Если они это прочли, то лет через двадцать вдруг вспомнится прочитанное… вспомнят они это, лёжа на тёплых камнях крымского пляжа или в редкий, по-настоящему знойный день, лёжа на белоснежном песке прибалтийских дюн или в тени зонтика на одном из греческих островов, отказавшись от экскурсии… Вспомнят, да и улыбнутся.
21 июля
Целую неделю на Лазурном берегу стоит крайне переменчивая, но в целом плохая погода. Налетел пресловутый мистраль, холодный ветер с гор, который и в прошлом, и в позапрошлом году приблизительно в это время портил настроение отдыхающим и заставлял подсчитывать убытки владельцев приморских ресторанчиков и платных пляжей. Мистраль разогнал белоснежные яхты по бухтам и укромным якорным стоянкам, сдул загорающих и купающихся из прибоя, засыпал дорожки и улицы хвоей и шишками с огромных деревьев и задул огонь буйной июльской жизни Французской Ривьеры.
Неделю назад вода в море была градусов 26. Сегодня – 18 °C. Редкие смельчаки или те, кто решил, что дорого заплатил за дорогу и проживание, а стало быть, не могут терять ни одного дня, всё же купаются. Но их единицы… И никто: ни владельцы многопалубных яхт, ни те, кто вальяжно подъезжает к пляжам на «Роллс-Ройсах», ни те, кто предпочитает истерично кричащие спортивные суперкары, ни прилетевшие сюда на собственных самолётах – ничего не смогут с этим поделать. Они не смогут ни на градус изменить направление вечного ветра и ни на единый градус Цельсия повысить температуру воды.
Лет шесть тому назад я невероятно остро и при этом внятно почувствовал и осознал, сколь невесомо и хрупко рукотворное устройство жизни, в незыблемости которого мы часто уверены… Это случилось в начале февраля, на фестивале в Ницце. Тогда я впервые оказался на Лазурном берегу зимой. Сыграл пару спектаклей и решил съездить в Канны, чтобы зимним днём увидеть то, что привык видеть в разгар летней жизни.
Погода была отвратительная: косой холодный дождь смешивался с брызгами мощных тёмных волн, совершенно серых, а не лазурных, как летом. Знаменитая набережная Круазетт была безлюдна. Я смог простоять под дождём не больше десяти минут и совершенно вымок. За это время мимо меня проползла одна-единственная ржавая машина, грузовичок с какими-то ящиками и хламом в кузове. Даже не верилось, что здесь в июле-августе клубилась толпа нарядно одетых людей, одна за одной подъезжали дорогие или очень дорогие машины, а гостиницы, цены в которых зашкаливали, были переполнены до середины сентября включительно. Не верилось, что под июньским солнцем здесь снова всё оживёт. И роскошь, богатство и квинтэссенция всего того, что мы называем буржуазным, потечёт сюда со всех уголков Европы и остального мира.
Как же владельцы всех этих гостиниц, ресторанов, пляжей и прочих услуг прогнозируют свои летние прибыли, за счёт которых и проживут оставшийся год? Владельцы прекрасных вилл, которыми усеяны холмы над морем, убеждены, что поскольку у них их дома и земли, которые будут только дорожать, их капитал удачно пристроен. Авиакомпании, которые на летнее время планируют дополнительные рейсы на Ниццу, а также повышение тарифов в направлении Лазурного берега, тоже ведут свои расчёты. Множество людей продумывают свой отдых. Фирмы, предоставляющие в прокат автомобили, мотороллеры и всё, что можно предоставить в прокат, готовятся к летнему сезону… И все в чём-то уверены, все чего-то ждут, все на что-то рассчитывают…
Я стоял тогда февральским днём на Круазетт и вдруг подумал… точнее – почти увидел, что если море возьмёт и отойдёт всего на сто пятьдесят – двести метров дальше от набережной – всё это кажущееся незыблемым великолепие превратится в бессмысленную и обесцененную недвижимость. Или наоборот – море метров на сто выйдет из своих привычных границ – и тогда вообще крах! А что такое сто-двести метров в масштабах планеты? И уж тем более вселенной?.. Или климат местный изменится, и средняя температура понизится градуса на три – пять или наоборот. А что такое три градуса в тех же самых масштабах? И тогда все эти прекрасные пальмы, платаны, дивные цветы либо замёрзнут, либо высохнут… И прекрасные дворцы, и бесконечно дорогая недвижимость, и виноградники – всё то, что кормит и прославляет целые династии… Всё пойдёт прахом… Увидел я всё это тогда и очень, очень остро ощутил.
Теперь мне забавно смотреть на нарочито расслабленные и абсолютно уверенные в себе и собственном могуществе лица людей, управляющих «Роллс-Ройсами» и «Бентли», или неспешно сходящих по трапу с борта собственной яхты, или тех, кто покупает себе очередной большой дорожный чемодан фирмы «Louis Vuitton», чтобы быть не хуже других в поездке на юг Франции.
