Книга Евгений Гришковец. Избранные записи, страница 32. Автор книги Евгений Гришковец

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Евгений Гришковец. Избранные записи»

Cтраница 32

Потом выяснилось, что эта старуха пришла в театр с бигуди на голове. Администратор театра подумала, что бабушка забыла их снять, и тихонечко сообщила ей о бигуди в волосах, на что получила резкий и весьма недвусмысленный ответ: мол, не следует лезть в чужие дела. Бигуди она, видимо, перед спектаклем спрятала в свой пакет. Билета у старухи не было. Её не пускали, но она каким-то образом просочилась. Эта бабка из тех сумасшедших, которых почти все театральные администраторы Питера знают, стараются не пускать, но они всё равно просачиваются.


В каждом городе есть такие, но в Питере и Москве их много больше, чем где-либо, по вполне понятным причинам. Это в основном старухи, но есть и старики. Они ходят на всё подряд. Им не важно: это вечер юмора, опера, современный балет или драма. Они ничего не понимают и вообще не соображают, но каким-то образом проникают на спектакли, на которые билеты стоят очень дорого и их не достать. Они даже пробираются на торжественные мероприятия и фуршеты, посвящённые премьерам, а также на юбилеи, бенефисы и творческие вечера с фуршетами. Они часто ведут себя весьма агрессивно или так же безумно, как бабушка с пакетом. Но чаще всего они проникают на предпремьерные прогоны. Откуда они узнают об этом, из каких источников черпают информацию – для меня загадка. Во МХТ имени Чехова их называют «плюшевый десант». Эти люди намного страшнее самых пьяных и неуравновешенных зрителей, от них исходят флюиды безумия, непонимания и стариковской злобы. Очень их боюсь. Всегда прошу администраторов особенно внимательно отнестись к этим десантникам. К тому же они всегда занимают чьё-то место. Место человека, который купил билет, но опоздал, или который хотел, но не смог прийти. А они проникают. Я думаю, что когда-то они были связаны с театром и вот сошли с ума… Мне кажется, через какое-то время сложится плеяда сумасшедших, связанных с космосом, и они будут проникать на космические корабли и шелестеть там пакетиками в невесомости.

14 марта

Если кто-то не помнит, герой «Асфальта» занимается изготовлением дорожных знаков и разметкой дорог. В Петрозаводске у него и его фирмы возникают проблемы с местными дорожниками… Я ехал в Петрозаводск и думал: «А вдруг там с дорогами всё прекрасно, всё идеально размечено и то, что описывается в романе, совершенно не соответствует действительности? Вдруг я ошибся с выбором города?»


Когда приехал, сразу убедился, что не ошибся: дороги в Петрозаводске – это кошмар. Но, пожалуй, единственный кошмар, который я там увидел.


Поездка получилась настоящим путешествием. Когда проезжаешь за гастроли несколько волжских городов, или весь Урал, или из Новосибирска через Кемерово доезжаешь до Красноярска, ощущения путешествия не возникает. А тут возникло… Выехали из Питера около часа дня. В Питере накрапывал дождик, лежал вдоль дороги прибитый и грязный снег. Мы ехали на северо-запад, ехали-ехали, проехали речку Сясь и населённый пункт с чудовищным названием Сясьстрой, ехали-ехали – и вдруг началось путешествие.


Во-первых, названия населённых пунктов стали такими, что я не смогу их ни вспомнить, ни произнести. Это были слова явно не из русского языка. Во-вторых, снег вдоль дороги побелел и его стало много. Серое небо перешло в синее, и большие облака были красиво пронизаны солнцем. В-третьих, мы ехали, окружённые лесом, хвойным и берёзовым зимним лесом. Ехали долго. Было много грузовиков, которые медленно плелись, и их было трудно обгонять. Дорога в целом плохая. А когда въехали в Карелию, на ней появились лесовозы… В Петрозаводске мы были, когда стемнело…


Сразу скажу, что никакой природной красоты я не увидел, да и местные сказали, что сейчас ничего увидеть невозможно, нужно приезжать летом, тогда всё и откроется. Гостиница стояла на берегу Онежского озера, которое лежало подо льдом, а лёд – под снегом. Да, собственно, я не за видами приехал. Я хотел как можно скорее почувствовать атмосферу города. Всё-таки хоть и маленький город, меньше трёхсот тысяч, но всё же столица Карелии. Ничего столичного в Петрозаводске нет. Центральная улица, идущая от вокзала к Онежскому озеру в основном сталинской застройки, есть дома и постарше, но в целом нормальный, чистый провинциальный город. Зато есть деревянные дома, которые отличаются от деревянных строений на юге, в Сибири или на Урале. Многие вывески написаны на русском и карельском языках.


Какие же шикарные в Петрозаводске сосульки! Они у меня вызвали буквально детский восторг. С крыш невысоких построек свисали сосульки такой длины, что до них можно было легко дотянуться, и я это, конечно, сделал. Старался тянуть их медленно, чтобы отломить у самого основания. Много я попортил сосулек. Они были настолько чистые, что я не удержался и вспомнил детство – похрустел ледком. А ещё покидал сосульки, как копья, ножи, поразмахивал некоторыми, как шпагой…


Главный карельский театр представляет собой красивое здание с колоннами, но он, к сожалению, давно на ремонте – пришлось играть в неказистом, приземистом Доме культуры. Я редко так делаю, но это лучшее, что есть в Петрозаводске на сегодняшний день. К тому же публика давно ждала, и спектакль прошёл прекрасно.


За два вечера, проведённых в столице Карелии, постарался побывать в разных заведениях. Народу везде немного, начало недели, зато персонажей насмотрелся. В одном кафе было две компании за разными столами: группа спортивного вида тинейджеров и группа дам от тридцати до пятидесяти. Когда заиграла музыка восьмидесятых, в пляс пустились самый маленький тинейджер и самая высокорослая дама лет пятидесяти. Они затанцевали, потом у них начался какой-то затяжной медленный танец, и они явно завелись друг от друга. Такой разницы в росте и возрасте и при этом такой страсти я не видел никогда в жизни. В другом заведении молодые мужчина и женщина заказали бутылку водки и литр сока. Они пили водку не морщась и оживлённо беседовали. Было видно, что для них это вполне привычный заказ. Приняв грамм по двести, достали гитару и блок-флейту. Женщина очень плохо дважды исполнила песню Высоцкого про бабье лето, а мужчина, не попадая никуда, пытался ей подыграть на флейте. Охрана заведения позволила им это сделать, а потом вежливо попросила перестать. Они не спорили, допили водку и ушли.


Почти во всех заведениях попадались пьяненькие финны. В одном кафе рядом с нами оказался пьяный мужик, который целый час без умолку говорил на каком-то совсем непонятном наречии, и явно не по-фински. Мы уже хотели уйти, но я подождал, пока он закончит разговор, подошёл к нему и спросил, на каком языке он говорил. Он оказался датчанином из Копенгагена. По внешнему виду законченный алкоголик…


А ещё довелось в Петрозаводске о-о-очень вкусно поесть. Я всегда испытываю самые сильные гастрономические впечатления от совсем простой народной еды. В Петрозаводске есть место, где можно такую отведать. Этот ресторан называется «Карельская горница». Нам сказали, что здесь воспроизведён интерьер типичного карельского дома. Если это так, то карельский дом очень похож внутри на украинскую хату. Но повар там финн! И он готовит… не помню названия этих блюд, но уха из копчёной форели с тонко порезанной картошкой, которая готовится на молоке, – это нечто. Причём картошка порезана так тонко, что я подумал сначала, что это лапша или лук. Почему она не разваривается, но при этом мягкая, не понимаю. Ещё у них есть такие как бы ватрушки из тонкого, твёрдого пресного теста, которые делаются с картошкой и пшёнкой. Это очень красиво, просто и вкусно. В других народных кухнях я этого не встречал. Пироги с сигом, ряпушка, судак, печёная картошка, очень вкусные морсы и травяные настойки. Исключительно хорошо. Вспоминаю сейчас о том, что было недоедено, с досадой… С досадой, что не доел.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация