Если идти или ехать по какой-нибудь улице Южно-Сахалинска и не знать, что ты на далёком острове, можно подумать, ты едешь по какому-то нецентральному району города Кемерово, Перми или Вологды. Стандартные пятиэтажки, деревца, стандартные магазинчики и вывески. Только в Кемерово, Перми и Вологде машины в основном с левым рулём. Да ещё на улицах Южно-Сахалинска заметно много людей с определённо восточными лицами. Никаких архитектурных особенностей в столице Сахалина искать не стоит. От японцев, как мне сказали и показали, осталось два с половиной здания: два музея и полздания военкомата.
В Южно-Сахалинске проживает чуть более ста пятидесяти тысяч человек. То есть, по российским меркам, город маленький. Но если находиться не на окраине города, размеры его непонятны. Движение весьма оживлённое, много машин, люди на улицах нарядные. Город хорошо подметён, на клумбах цветы, много строек. То есть город как город.
Мне известно, что в Южно-Сахалинске были проблемы с гостиницами, но теперь скорее есть проблема выбрать, в какой остановиться. Как минимум несколько из них гордо претендуют на название «Лучшая гостиница Дальнего Востока». В городе полно разнообразных заведений. Есть даже типа «модные», со вполне современным интерьером, хорошим меню, отличной картой вин и хорошим набором сигар. Вот только даже в этих модных интерьерах могут сдвинуть столы и гулять по старой памяти, как привыкли, большой компанией. Я сам это видел и с большим трудом избежал участия в застолье. В каких-то заведениях видел компании серьёзных и явно авторитетных мужчин, которых, если бы они не говорили по-русски, можно было бы принять за якудза.
Город живой. Цены на жильё существенно выше, чем в Калининграде. Я общался со многими людьми, которые говорили об искренней и глубокой любви к Сахалину. Правда, многие из них были студентами, приехавшими к родителям, или бывшими сахалинцами, прилетевшими в родные края на бархатный сезон, или командировочными из разных городов Большой земли, которые, по их словам, не знают места лучше Сахалина, но почему-то не остаются на нём жить. Правда, встретил одного человека, который двадцать лет назад прилетел на Сахалин из Таллина, да так и остался навсегда, понимая свой случай как редкий, если не уникальный.
В Южно-Сахалинске нет ощущения захолустья или глухой периферии. Только однажды я почувствовал тоску и скуку из-за того, что Южно-Сахалинск – город маленький и находится далеко от больших жизненных процессов. Эту тоску и скуку я прочёл в глазах молодого человека, сидевшего за рулём навороченного и тюнингованного «Хаммера» с нереально сверкавшими дисками колёс. Мы поравнялись с ним на светофоре, и мне удалось не только его разглядеть, но и заглянуть в глаза. В них я прочёл, что скучно ему живётся, мал ему город, некуда ехать на дорогой машине… Я увидел в его глазах тоску оттого, что он всех знает, и его машину все знают, и никто уже ею не восхищается, и некуда ему пойти в его новых крокодиловых туфлях, и место его не здесь, а в Майами.
Я разговаривал с сахалинскими молодыми дамами, жёнами и подругами богатых местных жителей. Никто из них не связывает своего будущего с островом. Одна красивая особа, на шестом месяце беременности, когда я спросил, придумали ли они имя ребёнку, назвала такое диковинное имя, что я даже не понял, мужское оно или женское. В ответ на моё недоумение она сообщила, что это традиционное испанское женское имя, и с этим именем её дочери будет удобнее жить в Европе.
Мне понравился Южно-Сахалинск. Мне понравилась публика в театре, понравились мои новые знакомые, которые, надеюсь, станут настоящими приятелями, понравился мэр города. Молодой, симпатичный, энергичный, остроумный и даже самоироничный, что редкость для руководителя.
А на следующий день меня отвезли на ближайшее к городу побережье Охотского моря. Дорога извилистая и живописная. Вдоль дороги растут гигантские лопухи – не большие, не очень большие, а именно гигантские. Рядом с ними чувствуешь себя гномом… Мы проехали мимо прекрасных озёр, которые соединяются с морем, и от этого вода в них солёная, я видел чистейшие реки… И при этом в какой же печали я вернулся обратно в гостиницу!
Я побывал и даже, можно сказать, проехал почти по всей стране, и не только… Я знаю, что вся территория бывшего СССР, кроме Прибалтики, замусорена равномерно. Где-то погуще, где-то поменьше, но всё же везде. Нет ни одного квадратного метра вдоль дорог, даже в самых безлюдных местах, где не было бы мусора. Почти нет необезображенных пейзажей вблизи человеческого жилья. Каждый посёлок или даже небольшая деревня похожи на последствия некоего взрыва. Большая деревня – больший радиус вреда, нанесённого красоте и природе, меньше деревня – и радиус поменьше… Но на Сахалине следы и последствия деятельности человека уж очень заметны.
Может быть, оттого, что находясь там, ты каждую секунду понимаешь, в каком диковинном месте оказался, оттого, что знаешь, что здесь живёт совсем немного людей и все мегаполисы очень далеко… Или оттого, что Сахалин так прекрасен?.. Может быть, от этого безумие и варварство столь непереносимо отчётливо видны на фоне синевы озёр, фантастических скал, сопок, бухт, рек и морского горизонта.
Представить себе дикость и масштабы этой дикости по отношению к рыбе, которая сплошным потоком идёт из океана в реки Сахалина на нерест, не увидев, невозможно… Только я не хочу сказать, что рыбу не надо ловить и что нужно немедленно стать вегетарианцем. Я люблю есть рыбу… Но во все времена и у всех народов было почтение к живым существам, которых они употребляли в пищу… Если бы вы видели, какими ужасными способами там ловят, тащат, хватают, черпают ковшами или при помощи кранов загребают несчастную рыбу, идущую к своим нерестилищам! Я видел плывущую вниз по реке потрошёную, ещё шевелящуюся рыбу, из которой просто извлекли икру и бросили. Я видел людей, которые тупыми ножами кромсали прекрасных рыб для того, чтобы засолить себе прямо на берегу икру-«пятиминутку» и закусить ею тёплую водку. Они потрошили её, тут же бросали и наступали на неё грязными сапогами. И масштабы этой дикости непонятны, непредставимы. Нет там в людях почтения к удивительной красоты и совершенства созданиям, которые стремятся через весь океан, чтобы накормить этих людей, принести им свою икру, да и просто обеспечить их жалкую, грубую и бессмысленную жизнь. Есть в этих людях только душевная лень и пресыщенная развращённость богатством природы и мест, которыми они так бездарно и неуёмно пользуются. Наступают эти люди грязными сапогами на трепещущую рыбу, бьют палками кету, пинают горбушу и даже не чувствуют того, что потрошат и бьют сам остров, который так похож своими очертаниями на стремительного лосося.
О том, как обезображены берега, говорить не стану…
Нигде так, как на Сахалине, я не почувствовал и так наглядно не увидел полного отсутствия в нашей стране внятной идеи, желания, а главное – воли к лучшей и достойной жизни и к осмыслению того, что у нас есть.
Я не фанат и даже не поклонник ничего американского… Но в Южно-Сахалинске мне показали закрытый посёлок, который построили для себя американцы. Это практически маленький район города, расположенный на отшибе. Построили они его для своих специалистов, которые занимаются разработкой и добычей нефти. Это никак не Рублёвка и не посёлок местной бизнес-элиты, это посёлок нефтяников. Правда, нефтяники американские. Дома там стоят типично американские, на две, а то и три семьи. Щитовые дома, не рассчитанные на то, чтобы простоять сто лет. Но видно, что удобные, светлые, а главное – аккуратные. В посёлке есть школа, магазин, асфальтовые дорожки. Ничего особенного, только мусора нет. Пострижена трава, вычищен ручеёк, ухожены деревья. Ничего особенного, но при этом красиво, потому что дома поставлены с учётом ландшафта, и ландшафт не загажен… А сахалинский ландшафт сам по себе прекрасен…
