– Она тебя любит! – слова сбивчивыми обрывка ми срываются с уст Доменико и уносятся прочь. Ветер крепчает. – И от тебя не отречётся. Её жертва будет напрасной, если ты не сдержишь обещания вернуться живым.
– А тебя чего чёрт понёс? – с досадой спросил Кирилл. Он продолжал сердиться на иностранца за то, что тот своевольничал и не остался вместе с Соней.
– Я встречался в Киеве с одним человеком, – по-своему истолковал вопрос Кирилла Доменико.
– Зачем?
– Хотел купить книгу.
– Книгу? А что, какая-то особенная, эта книга? Редкая?
– Особенная… для меня, – признался Доменико и, стараясь перевести неприятный ему разговор в другое русло, спросил: – А что было в той сумке?
Кирилл некоторое время молчал, посматривая на огонь. Затем посмотрел на Доменико и жалобно спросил:
– Закурить не найдётся?
– Я бросаю, – честно признался тот.
– Я тоже, но сегодня день какой-то… невыносимо богатый событиями. – Он окликнул соседа в драповом пальто и брюках галифе с разрисованными на лбу звёздами Евросоюза: – Дружище, дай согреться сигареткой? Больно хочется курить…
– Зігріється трошки ось там, – хохотнул "звезданутый", указывая на штаб, откуда, мерно оттесняя толпу за площадь, наступали бойцы "Беркута".
Но сигарету всё же дал. Кирилл укрыл себя облаком дыма и с непривычки закашлялся.
– Мерзость, – сказал он, сплёвывая. – Вся наша жизнь, как сигарета: нельзя выкурить её так, чтобы фильтр не потемнел и нельзя прожить жизнь так, чтобы не было черных пятен. – Доменико внимательно слушал. – Мне хочется верить, – продолжал Кирилл, – что я знаю жизнь, во всяком случае, так, как может знать её исследователь, который всегда старается быть в гуще событий. Мне кажется, что я знаю людей и редко в них ошибаюсь. С мыслью об этом жить как-то проще и веселей. Тем печальнее однажды вылезти из бочки и не найти вокруг ни единой живой души.
– Из бочки? – переспросил Доменико.
– Ну, знаешь, это как в той бородатой истории про Диогена, – пояснил Кирилл. – Грек вылез из своего жилища – бочки – среди бела дня с зажженным фонарем и стал что-то или кого-то искать. Один из прохожих спросил его: «Что ты ищешь, Диоген?» И философ ответил: «Ищу человека!»
– Угу, – кивнул Доменико. – Итальянцы в таких случаях говорят, народу много, а людей немного.
– Нда-аа, – процедил сквозь зубы Кирилл. – Я скажу тебе, что оказалось внутри сумки. Там были черенки от лопат, аэрозольные инсектициды, хоккейные щитки, противогазы и ещё куча всякой дряни не вполне себе понятного назначения. Когда я открыл сумку, то вначале подумал, что ребус не так прост, как кажется. Что есть какие-то обстоятельства, третья сила, если хочешь, а самое главное его величество Случай, который дирижирует огромным оркестром под названием Жизнь, пока мы, верные слушатели и зрители, пляшем под дудочку этого чудака и гадаем, отчего в этом аккорде нота "ля", а не "соль", – привычным движением он сдвинул очки к переносице. – Мне, конечно, как журналисту, хотелось строить самые невероятные версии, искать ключи к разгадке и находить их, изобличая все, что скрыто под слоём фальшивого благополучия. Понимаешь?
– Кажется, – не очень уверенно кивнул тот в ответ.
– Вот мой отец, к примеру, жуткий кошатник. Он стал таким, когда мама бросила нас. Так, кошками отец компенсировал дефицит внимания к своей персоне. Их у нас было, на секундочку, восемь, это не считая котят, которых он едва успевал раздавать знакомым, а то и просто подкидывал в чужие дворы. От такого обилия кошек проблем со вниманием у папы не возникало, но возникали проблемы с запахом. Знаешь, как раз тогда, кажется, только-только стали появляться кошачьи туалеты. Кстати: самое полезное изобретение человечества… конечно, после автомата Калашникова, памперсов и андронного коллайдера. И вот представь: в кошачьем лотке с благоухающим наполнителем, если капнуть, можно обнаружить много говна. Конечно, приятнее об этом не думать, но от этого дерьма-то меньше не становится.
Доменико неопределённо хмыкнул: чего в этом звуке было больше – пренебрежительного отношения или многозначительного толкования – Кирилл не смог уловить. Тем не менее, он продолжил:
– Что-то подсказывает мне, что я не могу так сильно ошибаться в человеке и тут не отделаться одними догадками и домыслами. Хоккейный щиток – это ещё не факт, это всего-навсего экипировка игрока, которым защищаются не в уличных боях, а на льду, в игре, с шайбой и клюшкой. Но ребус решился проще. Значительно проще. В боковых клапанах я обнаружил заготовленные пустые бутылки и залитые воском бикфордовы шнуры. И тут я вспомнил про пластиковую канистру в его руках. Внутри была смесь для коктейлей Молотова, теперь я в этом не сомневаюсь. И это был факт!
– Факт, не факт, – пожал плечами Доменико. – Этот человек оказался неравнодушным к моей беде. Для меня это важнее. Кстати, он, кажется, помогал и вам…
– Ты, наверно, не совсем понимаешь о чём речь! – горячо возразил Кирилл, выстреливая окурком в полыхающее чрево бочки. – Я толкую тебе тут о том, что вся эта заварушка с грузовиком – дело рук не мирных протестантов, а ультраправых чокнутых, которые бредят расизмом и ксенофобией. Содержимое сумки пред назначалось для них. Вооружаясь "дихлофосами", "теренами" и "кобрами", они готовились заливать аэрозолем не тараканов, а живых людей! А молотовские коктейли, а? Это же излюбленное оружие уличных боёв и непременный атрибут любой гражданской войны. Понимаешь? Войны!
– Кирилл, мне сложно судить о том, что происходит в этой стране. Но здесь я не чужой, и мне кажется, я не одинок: люди, что собрались на этой площади, они требуют каких-то перемен, а сами не до конца понимают, что эти перемены могут принести с собой. А война… война, конечно, это плохо, это смерть, и в ней не может быть ничего хорошего. И вот ещё что… – Доменико, словно раздумывая, продолжать или нет, поскрёб бородку. – Вот ещё что: твой знакомый… м-мм, Валя, он не скрывал своих убеждений. Возможно, он сам не до конца понимал, в каком кошачьем лотке приходится копаться…
– Не скрывал? – Кирилл удивлённо вытаращил глаза. – Ты, выходит, знал?
– Он рассказал мне об этом по пути. Это правда! Но о том, что внутри сумок, я не знал. И это тоже прав да!
– Чего ты заёрзал? – оборвал его Кирилл. – Я не считаю тебя причастным, просто, не могу понять одной штуки: если Валина сумка по ошибке попала ко мне, то почему в другой оказались книги, а не моё барахло? Вот что странно! Книжки – я видел их в огромном количестве, когда тот грузовик… – Кирилл прикусил нижнюю губу и надолго замолчал.
– Не думай об этом, – посоветовал Доменико. – Мне кажется, в вас борются два сильных зверя. Они рвут изнутри на части, и каждый тянет на свою сторону. Любые эмоции лучше равнодушия, но сейчас они для вас… как бы это сказать… хулос.
– Чего? – возмутился Кирилл.
– Не знаю, как это по-русски, – спешился Доменико. – Одним словом, это тот, кто дразнит быка отрезком красной ткани. Понимаете?
