При этом никто из деревенских не видел, чтобы Лешка когда-нибудь молился или бил поклоны. Обычный деревенский мужик, работяга. Дома четверо детей, полный двор живности, в огороде все, что может только вырасти в сибирской глубинке, а на душе – ветер. Так было до недавнего времени. С позапрошлого года мнения селян о Лешке разделились. Одни называют односельчанина уважительно Алексеем Константиновичем и при встрече обязательно справляются о его делах, другие же бесцеремонно зовут чудиком, а при виде Лешкиной персоны могут запросто и пальцем у виска покрутить.
Нельзя сказать, чтобы наш герой слишком переживал из-за этого. Нет, одобрение, понимание Лешка, конечно, ценить умеет, а вот разные глумления ему, как он выражается, «до лампочки». Ну где, спрашивается, еще можно найти такого человека, который, имея на руках ораву детишек и при этом без постоянной работы, а значит, и заработка, будет на свои кровные строить храм Божий?
В деревне нет асфальтовой дороги, нет и газопровода, а расположена она на двух пригорках, и в распутицу сюда на машине не проехать, разве что на гужевом транспорте, но и с ним в деревне туговато – крепких хозяев мало, в основном все спились. Работают малокомплектная школа, клуб да парочка магазинов. Еще иногда челноки товар привозят и развешивают его прямо на заборе возле сельмага, вроде как рынок получается. А поскольку для трудоспособного населения работы нет, то молодые люди сразу после окончания школы стараются уехать в город: кто на заработки, а кто навсегда.
У Алексея нет профессии, зато есть мечта, которой он, присев отдохнуть, делится, заботливо воткнув топор лезвием в дерево.
– После армии сразу пошел по стройкам, – вспоминает Алексей. – Кому дом надо строить, кому баню. Так и перебиваемся с семьей. А куда деваться? В деревне родился, в деревне, видать, и судьба помереть. Другой судьбы не желаю.
Родился Алексей в соседней деревеньке.
Как приехал с женой сюда, так первое, что бросилось в глаза, – это красивая церковь Петра и Павла, построенная еще в восемнадцатом веке. Все говорили, что она одна такая уникальная. А мой дом рядом. Ну я и стал ходить туда.
– Молиться? – спрашиваю деревенского умельца.
– Да ну! Смотреть. Шибко мне погляну-лось это здание. Таких даже в фильмах не показывают, окна просторные, маковки фигурные, а еще какой-то чудный фундамент, кровля мхом поросла… Не знаю почему, но я тогда еще подумал: хорошо, что я с детства крещенный. Значит, получается, прямое отношение к церкви имею. Этого на словах даже самых умных не передать.
– Вы верите в Божий промысел? – задаю вопрос и теряюсь.
– Это что такое? Я же говорю: не ходил я в церковь, книг не читал. Сюда только бабки ходили. А еще раньше здесь были зерносклад и сушилка. Слухи разные в то время по селу распространялись про Божью кару. Один мужик будто бы видел человека в белом, у кого-то что-то пропало. Потом выяснилось, что это шутники в простыни одевались, чтобы бабулек напугать. А что касается краж, то и сейчас воруют. Я, например, овец из-за этого не держу, не буду же я все время их караулить, а чуть только глаз отвел, все, пиши пропало. Охотников до чужого добра здесь почище, чем в городе.
– Алексей Константинович, а почему вы строите храм?
– О-о-о, это песня долгая. Церковь была стопроцентная, все помнят, еще пару лет назад, но со временем от того, что ее никогда не ремонтировали, она стала клониться набок, вроде Пизанской башни. Все время казалось: еще немного, еще чуть-чуть – и она упадет. Естественно, тут же «наверху» мудрецы от власти решили ее разобрать. И как раз в это время я внимательно все обошел, посмотрел, фотоаппарата не было, у меня и сейчас его нет, откуда деньги. Постарался запомнить, еще кое-что начертил. Тогда не знал, зачем это делаю… Потом куда-то уезжал, снова возвращаюсь в село, а церковь уже совсем наклонилась, как будто на колени встала перед селом: вот, мол, люди, что со мной стало… Сразу как-то все вокруг опустело. Бабки перестали ходить мимо нашего дома. Тогда я решил, что обязательно новую построю, не хуже этой.
– Так ведь, Алексей, деньги нужны!
– Для начала я продал «Газель». Ну чтобы материалы купить. У меня, например, свой трактор и погрузчик. А потом мне немножко денежек выделила администрация. Конечно, еще деньги нужны. Вот двигатель продам, коробку передач, сруб на баню из осины… напишите, может, кто купит?
Я с сомнением качаю головой и все же записываю, заодно справляясь, а что в районной администрации на этот счет говорят?
– Там расходы на восстановление храма вроде как запланированы на до-олгие годы. Церковь не выдержит. Но я думаю, мы раньше построим. А будет храм, будет и асфальт, а там, глядишь, и газ проведут. Возле церкви-то оно всегда приятнее жить. Здесь люди не матерятся, хоть христиане, хоть атеисты. Да хоть кто…
– По-вашему выходит, вместе с храмом в село придет жизнь?
– Конечно, придет. У меня вон четверо подрастают. А сколько по селу таких? Они что, все в район поедут или в город? Это же неестественно. Люди здесь нужны, на своей земле. Понимаете?
P.S. Возле чудом строящейся церкви памятник с именами людей, замученных белополяками. «Как в эту глушь добрались белополяки?» – спрашиваю у местных, вспоминая, сколько мне пешком пришлось сюда отчеканить. «Да они из здешних были, – слышу в ответ. – Все из наших: и красные, и белые, и верующие, и неверующие, и строители, и разрушители». Пути Господни неисповедимы…
Умение молчать
Есть на бескрайних сибирских просторах такая деревня Мальцевка. Весной там уютные дворики утопают в сирени, как бы восхваляя вечную победу добра над злом, жизни над смертью. Так вот в этой деревушке в послевоенном сорок шестом и родился Владимир, про которых принято говорить – настоящий русский мужик.
«Да что обо мне писать. Я простой слесарь, – улыбается он. – Таких, как я, тысячи, а то и миллионы». Видимо, он забыл простой житейский закон, что без части не бывает целого. А в основе любых открытий лежат ежедневные дела обыкновенного человека! Довольно часто – слесаря. Вот так!
Владимир неспешно рассказывает историю своей семьи, своего рода и невольно приходишь к выводу, что слушаешь биографию своей страны.
«Порой, – говорит собеседник, – мне трудно свыкнуться с внедрением новой детали. С кем не бывает. Привык делать одно, а тут раз, здрасьте-пожалуйста, и надо другое… Тогда я ухожу в себя, начинаю все обдумывать, все подробности. Дома жене ничего не говорю, она у меня тоже слесарем работала, чего доброго еще начнет переживать. А ей нельзя – она болеет. Так проходит определенное время. Я думаю о том, что наша продукция нужна людям, они за нее платят. Значит, все должно быть по совести. Оправданно. Тогда мне становится легче, и я начинаю делать. Понимаете, очень важно, чтобы составляющие части самолетов, поездов, автобусов, измерительных приборов делать, как говорили в старину, с именем Бога на устах…»
Владимир говорит, что он прилично зарабатывает. А это для него ох как важно. Ведь он – многодетный отец. И кстати, сам тоже из многодетной семьи. Пятерых детей родила его мать. И это несмотря на тяжелое военное и послевоенное время! И почитай, сама их вырастила. Поскольку отец нашего героя вернулся с войны больной и вскоре умер. С раннего детства его воспитывали старшие братья. Дисциплина была та еще. Потому, наверное, все сверстники Володю уважали, даже клички, как водится, не дали. Умел парень за себя постоять!
