Хорошо информированный Михаил Михайлович Касьянов как-то сказал Деду (они время от времени встречались), что «Боря» Немцов ничем не станет заниматься, если ему не дадут финансирования, без денег он и пальцем не пошевелит. Создание «Солидарности» – узколиберального политического объединения, спонсировали, согласно Касьянову, те же силы, что боролись против Лужкова, а именно компания олигархов: Фридман, Прохоров, Чубайс, Абрамович, возможно, ещё кто-то. По мере того как строилась «Стратегия-31», её митинги на Триумфальной становились всё популярнее, к Деду на Триумфальную стали всё чаще заглядывать оппозиционные политики. И Немцов стал. Зачем? Делать себе пиар.
Всякий раз, когда Немцова задерживала на Триумфальной милиция, его популярность вдруг резко подскакивала. А уж когда он получил 15 суток, Немцов стал никому не досягаем. Так, по показателям на 1 января, Дед раскопал эти показатели в «Яндексе», у Немцова в этот день 3907 упоминаний. У Деда тоже рекордное количество за 1 января – 2071 упоминание, но у Немцова – почти вдвое больше. «И он для этого ничего не сделал. Только пришёл ко мне на моё мероприятие, – хмыкнул Дед. – Ловкач».
«Политической партии у него никогда не было. Он умеет глупо улыбаться, но и только. Ни одной политической идеи он не генерировал. Его политический капитал: то, что он менее года был вице-премьером Правительства. Правда, в нашей чинопочитающей стране – бывший большой начальник – это немало. Даже в спецприёмнике, когда его туда доставили, ввели особое меню в столовой».
Внешне этой пресс-конференцией они продемонстрировали стране и миру единение оппозиции: два либерала, Немцов и Яшин, Косякин – «Левый фронт», и Лимонов – нацбол. Не было только националистов, но так произошло случайно.
«Почему он такой неприятный? – думал Дед, терпеливо слушая длинные путаные речи Бориса Ефимовича. – И разве обществу не видно, что толстый парень глуп? Обществу не видно, следовательно, и оно не умно».
Но в целом Дед скорее был доволен тем, что второй раз после 2006 года, когда они образовали коалицию с Каспаровым и Касьяновым, второй раз происходит сближение оппозиционных сил. Ну, не происходит, может быть, но наметилось. Маленькая тюрьма, спецприёмник, помогла.
Из пресс-центра Деда повезли по Пречистенке. Образовалась небольшая пробка. И так случилось, что они несколько минут стояли в крайнем правом ряду у близкой стены здания, где лежали и стояли несколько венков и замёрзшие цветы. «Тут же убили Маркелова и Бабурову!» – догадался Дед. Именно когда они возвращались из Независимого пресс-центра от Натальи Александровны Яковлевой…
Трагическая история. За убийство арестована параллельная любовная пара, Тихонов и Хасис. Шекспир! Драматично! Противостояние двух влюблённых пар: либерал адвокат Станислав Маркелов и его подружка журналистка Анастасия Бабурова пошли из Независимого пресс-центра по тому же пути, по которому сейчас едет Дед.
Была, как сегодня, зима. Они вышли из арки, повернули налево, адвокат с такой адвокатской папочкой, Бабурова с сумкой через плечо. Прогрессивная журналистка, курточка, платки-шали всякие и сумка через голову надевается, ремешок грудь пересекает. Там у неё в сумке всякая всячина. Должно быть, Бабурова была влюблена в Маркелова больше, чем он в неё. Идут, переговариваются.
А за ними, приклеившись, следила параллельная пара. Евгения Хасис, рослая, высокая девочка, тренированная, super-women неясного происхождения, вероятно еврейка, но мотивированная русскими национальными мифами. Дед представил себе, как Хасис ведёт наружное наблюдение, со знанием дела держится за двумя фигурами, небыстро идущими по замёрзшей Пречистенке. По телефону она давала сведения своему любимому, Тихонову. Тихонов затаился в одном из дворов, и по сигналу натянул маску, вышел и застрелил Маркелова, папочка упала и соскользнула с тротуара. Бабурова, девочка с ремнём сумки вперехлёст, вероятно, не испугалась, потому что побежала за скрывающимся Тихоновым. Тому ничего не оставалось делать, как выстрелить, обернувшись. Ромео-Джульетта-Т против Ромео-Джульетты-П.
С политической точки зрения Маркелов не являлся фигурой сколько-нибудь значимого масштаба. Ни фигурой первого, ни фигурой второго, ни фигурой третьего ряда не был. Тихонов и Хасис его гротескно увеличили. Убийство Маркелова оставило бы всех равнодушными. Ну, поговорили бы дня три об этом убийстве либералы. Но вот двойное убийство имело большой эффект…
Они выехали к метро «Кропоткинская», повернули направо и поехали по Остоженке в обратную сторону. Дед в автомобиле с охранниками.
Дед подумал, что нужно как-то оформить сложившуюся в спецприёмнике общность оппозиционных лидеров.
Пока «Волга» пробивалась через Комсомольский проспект и пыхтела по проспекту Вернадского, Дед придумал для новой оппозиционной организации условное название: «Комитет Национального Спасения». Не Бог весть какое оригинальное, но пусть предложат лучше. КНС – хотя бы решительное название.
2
Немцов и Яшин явились к Деду. Так он им предложил в ответ на их буржуйское предложение встретиться в том или ином центральном ресторане. «Там нас обязательно кто-нибудь сфотографирует, да и запишет, зачем нам лишние глаза и уши. Подходите ко мне, мои ребята вас доставят». Был конец января.
Сутулый Яшин и жирный Немцов, любопытно оглядываясь, вошли в квартиру. Большая и поразительно пустая, из трёх комнат, квартира выходила окнами и на оживлённую магистраль, там в двух направлениях вечно неслись автомобили, и во двор с сугробами. Деду, в общем, было всё равно, где жить, у него были только два пожелания: чтоб не очень далеко и чтоб не было мебели. Мебель Дед не терпел, а далеко не нужно, потому что долго добираться будет в суды и учреждения.
Дед принял визитёров весь в чёрном, свитер, чёрный костюм. Провёл их в помещение для приёма гостей и собраний, кроме чёрных стульев и пары чёрных кресел там был только небольшой письменный стол. Пустой. Штор на окнах нет, голая лампочка под потолком, провода торчат. На стенах шесть-семь фотографий.
Русские привыкли к обилию предметов и мебели. В какую семью ни приди, даже самую современную, пустого пространства скудно мало. Всё заставлено, и обитатели вынуждены осторожно пробираться между предметами. Дед жил иначе.
Дед не угощал обычно посетителей. Иногда, уже по окончании встречи, если посетитель пришёлся ему по нраву, Дед мог предложить напоить его кофе или чаем, и для этого передвигался с посетителем на кухню. Но такое происходило нечасто.
Немцов поместился в одном чёрном кресле, Яшин – в другом, Дед сел на офисный стул с колесиками напротив посетителей.
Сказал им, что хорошо бы не очень формально, но как-то зафиксировать сами собой сложившиеся политические отношения.
Немцов согласился, что надо бы.
И Яшин сказал. Ну да, надо бы.
Без особого энтузиазма они звучали, впрочем.
– Мы и так с вами бок о бок выступаем, – заметил Немцов, – приходим на Триумфальную, участвуем.
– Уточните только, что вы приходите к Алексеевой, Борис Ефимович.
