Мне важно, чтобы ты поняла: моя любовь к Эмме ни в коем случае не ослабла – ничуть! Я не в силах поверить, что испытаю такое же чувство к кому-то еще. Но я не считаю себя вправе ожидать, чтобы Эмма всю жизнь цеплялась за тщетную надежду: вдруг мне удастся доказать, что моим отцом был Артур Клифтон, а не Хьюго Баррингтон. Так она сможет хотя бы задуматься о союзе с кем-то другим. Завидую этому человеку.
Я намерен вернуться в Англию на ближайшем судне, и если ты получишь известия от Тома Брэдшо, то это значит – от меня.
Я свяжусь с тобой, как только ступлю на берег Бристоля, но пока вынужден просить сохранять мою тайну так же строго, как ты берегла собственную.
Твой любящий сын
Гарри
Дочитав письмо, Джелкс огорошил Гарри новым вопросом:
– Вы сами его отправили, мистер Клифтон, или кого-то попросили?
Гарри впервые за всю беседу насторожился и решил не говорить, что попросил об этом доктора Уоллеса, который через две недели должен вернуться в Бристоль. Он побоялся, что Джелкс уговорит доктора Уоллеса отдать письмо и мать не узнает, что Гарри остался жив.
– Я отправил письмо, когда сошел на берег, – ответил он.
После короткой паузы пожилой адвокат спросил:
– Вы можете доказать, что вы Гарри Клифтон, а не Томас Брэдшо?
– Нет, сэр, не могу, – сказал Гарри без колебаний и с болью сознавая, что на борту «Звезды Канзаса» ни у кого нет основания верить ему, а те люди, которые могут подтвердить его рассказ, находятся по другую сторону океана за тысячи миль и скоро узнают, что Гарри Клифтон похоронен в море.
– Тогда я, может быть, сумею вам помочь, мистер Клифтон, допустив, что вы по-прежнему желаете, чтобы мисс Эмма Баррингтон верила в вашу гибель. И если это так, то выход есть, – произнес Джелкс с фальшивой улыбкой.
– Выход? – с робкой надеждой повторил Гарри.
– Но только в случае, если вы сочтете возможным остаться Томасом Брэдшо.
Гарри молчал.
– В управлении окружного прокурора признали, что обвинение против Брэдшо основано в лучшем случае на косвенных доказательствах, и единственной реальной уликой, на которую они опираются, является тот факт, что он покинул страну на следующий день после убийства. Сознавая слабость своей позиции, они согласились отказаться от обвинения в убийстве, если вы признаете себя виновным в менее серьезном преступлении – дезертирстве из вооруженных сил.
– Но зачем мне соглашаться на это? – удивился Гарри.
– По трем разумным причинам, – ответил Джелкс. – Во-первых, если вы откажетесь, то сядете лет на шесть за мошенническое проникновение на территорию США. Во-вторых, вы сохраните свою анонимность, и у семьи Баррингтонов не будет повода думать, что вы все еще живы. И в-третьих, семья Брэдшо намеревается заплатить вам десять тысяч долларов, если вы займете место их сына.
Гарри тотчас сообразил, что это возможность отплатить матери за все ее жертвы ради него. Такая сумма изменит ее жизнь, позволит вырваться из дома на Стилл-Хаус-лейн с двумя гостиными на первом этаже и двумя спальнями наверху и навсегда забыть о еженедельных визитах сборщика ренты. Она, возможно, даже оставит должность официантки в отеле «Гранд», хотя Гарри считал это маловероятным. Но прежде чем согласиться на предложение Джелкса, он хотел услышать ответы на кое-какие вопросы.
– Зачем родне Брэдшо идти на такое жульничество, когда они наверняка знают, что их сын погиб в море?
– Миссис Брэдшо отчаянно желает обелить имя Томаса. Она никогда не смирится с тем, что один ее сын мог убить другого.
– Значит, Тома обвиняют в убийстве брата?
– Да. Но, как я уже сказал, доказательства весьма шаткие и косвенные и наверняка рассыплются в суде. Поэтому офис окружного прокурора желает снять обвинение, но только при условии, что мы дадим согласие на признание менее тяжкого преступления, дезертирства.
– И сколько мне светит, если я соглашусь?
– Офис прокурора согласился рекомендовать судье приговор в один год, а при хорошем поведении выйдете через шесть месяцев; это намного лучше, чем шесть лет, ожидающие вас в случае, если вы будете настаивать на личности Гарри Клифтона.
– Но в зале суда непременно поймут, что я не Брэдшо.
– Маловероятно, – возразил Джелкс. – Брэдшо родом из Сиэтла, что на Западном побережье, и хотя его родственники довольно далеко, изредка они бывают в Нью-Йорке. Томас поступил на военный флот, когда ему исполнилось семнадцать, и, как вам известно по своему горькому опыту, последние четыре года его нога не ступала на американский берег. К тому же, если вы признаете себя виновным, то пробудете в суде всего двадцать минут.
– Но разве люди не поймут, что я не американец, едва я раскрою рот?
– Вот поэтому вы и не будете его раскрывать, мистер Клифтон. – Казалось, что у элегантного адвоката был заготовлен ответ на любой вопрос.
Гарри попытался сделать еще один заход:
– В Англии на процессах по убийствам полным-полно журналистов, и публика с раннего утра толпится в надежде хоть краем глаза взглянуть на обвиняемого.
– Мистер Клифтон, в настоящее время в Нью-Йорке идут четырнадцать таких процессов, включая громкое дело «убийцы с ножницами». Сомневаюсь, что ваш поручат освещать даже новичку.
– Мне нужно подумать…
Джелкс бросил взгляд на часы:
– В полдень мы должны предстать перед судьей Аткинсом, так что у вас немногим больше часа для принятия решения, мистер Клифтон. – Он кликнул охранника. – На случай, если вы откажетесь от моих услуг, я пожелаю вам удачи, поскольку больше мы с вами не увидимся, – добавил адвокат и покинул камеру.
Гарри присел на край койки, обдумывая предложение Сефтона Джелкса. Хотя он не сомневался, что седовласый адвокат преследовал какие-то свои цели, шесть месяцев казались привлекательнее, чем шесть лет. Да и к кому обратиться за помощью, кроме этого опытного юриста? Гарри очень хотелось перенестись в кабинет сэра Уолтера Баррингтона и спросить совета.
* * *
Часом позже Гарри в наручниках, одетый в темно-синий костюм, кремовую рубашку, крахмальный воротничок и галстук в полоску, дошел до тюремного автомобиля и отправился в суд под присмотром вооруженного охранника.
– Никто не должен поверить в вашу способность на убийство, – объявил Джелкс после того, как в камере Гарри побывал портной с полудюжиной костюмов, рубашек и галстуков на выбор.
– Вообще-то, так и есть, – напомнил ему Гарри.
Они воссоединились в коридоре. Адвокат послал ему ту же улыбку, что и при первой встрече, после чего продолжил путь через двустворчатые двери и дальше, не останавливаясь, по центральному проходу, пока не достиг двух свободных мест за адвокатским столом.
