– Вашему отцу, – начал Локвуд, – удавалось разумно управлять компанией в трудные времена, и нам, несмотря на периоды спада, особенно на фоне прицельных бомбардировок доков во время ночных налетов в самом начале войны, благодаря правительственным заказам удалось выстоять, и мы должны быть в хорошей форме, когда закончится эта ужасная война.
– Хватит болтать, – сказал Хьюго, – и переходите к итогу.
– За прошлый год, – продолжил финдиректор, перевернув страницу, – прибыль компании составила тридцать семь тысяч четыреста фунтов и десять шиллингов.
– А что, без шиллингов нельзя? – съязвил Хьюго.
– Такое правило завел ваш отец, – ответил Локвуд, пропустив мимо ушей сарказм.
– А за этот год?
– Полугодовые результаты позволяют надеяться, что мы повторим, а может быть, и превзойдем прошлогодние. – Локвуд перевернул следующую страницу.
– Сколько свободных мест в правлении? – спросил Хьюго.
Такое резкое изменение темы застало Локвуда врасплох, и ему пришлось порыться в папке, прежде чем ответить:
– Три: к сожалению, лорд Харви, сэр Дерек Синклэйр и капитан Хэйвенс – все оставили свои посты вскоре после смерти вашего отца.
– Рад слышать, – сказал Хьюго. – Это избавит меня от канители их увольнения.
– Полагаю, председатель, мне не следует заносить эти слова в протокол нашей встречи?
– Мне наплевать, занесете вы там что или нет.
Финдиректор склонил голову.
– А когда собираетесь на пенсию вы? – было следующим вопросом Хьюго.
– Шестьдесят мне исполнится через пару месяцев, но если вы сочтете, председатель, что в нынешних обстоятельствах…
– В каких таких обстоятельствах?
– Поскольку вы, так сказать, только осваиваетесь в новой должности, я мог бы остаться еще на пару лет.
– Очень мило с вашей стороны, – сказал Хьюго, и финдиректор улыбнулся второй раз за сегодняшнее утро. – Но на мой счет можете не беспокоиться. В два месяца я уложусь. Итак, какая у нас самая серьезная проблема на данный момент?
– Недавно мы ходатайствовали о крупном правительственном заказе – передаче нашего торгового флота в лизинг военно-морским силам, – начал Локвуд, как только пришел в себя. – Мы не фавориты, однако полагаю, что ваш отец не ударил лицом в грязь перед комиссией и нас должны принимать всерьез.
– Когда это выяснится?
– Боюсь, не так скоро. Государственные чиновники не созданы для спешки, – добавил Локвуд, усмехнувшись собственной шутке. – Я также приготовил к вашему рассмотрению несколько документов, чтобы вкратце ввести вас в курс дела к первому заседанию правления.
– Я не планирую собирать правление слишком часто, – заметил Хьюго. – Я верю в личное руководство, в принятие решений и отстаивание их. Но вы можете оставить свои тезисы у моего секретаря, а я займусь ими, когда найду время.
– Как изволите, председатель.
Едва Локвуд вышел, Хьюго уже был на ногах.
– Я еду в банк, – бросил он, проходя мимо стола мисс Поттс.
– Мне позвонить мистеру Прендергасту и сообщить, что вы едете? – спросила мисс Поттс, поспешив за Хьюго по коридору.
– Разумеется, нет. Хочу застать его врасплох.
– Не будет ли каких распоряжений, чтобы я выполнила их до вашего возвращения, сэр Хьюго? – спросила мисс Поттс, когда он шагнул в кабину лифта.
– Да, позаботьтесь, чтобы к моему приходу сменили табличку на двери.
Мисс Поттс повернулась взглянуть. Золотая пластина гласила: «Председатель правления сэр Уолтер Баррингтон».
Дверь лифта закрылась.
По пути в центр Бристоля Хьюго чувствовал, что его первые часы в должности председателя прошли как нельзя лучше. Все в мире наконец стало на свои места. Он припарковал «бугатти» на Корн-стрит перед банком «Нэшнл провиншл», нагнулся и достал из-под пассажирского кресла пакет.
Хьюго вошел в банк, миновал стойку администрации и, подойдя к кабинету управляющего, пару раз стукнул в дверь. Испуганный мистер Прендергаст вскочил, когда Хьюго положил на стол обувную коробку и утонул в кресле напротив.
– Надеюсь, я не отрываю от важных дел? – осведомился Хьюго.
– Конечно же нет, сэр Хьюго! – воскликнул Прендергаст, уставившись на коробку. – Я неизменно к вашим услугам.
– Приятно слышать, Прендергаст. Что же вы молчите о новостях с Брод-стрит?
Управляющий метнулся через комнату, вытянул картотечный ящик и достал толстую папку, которую положил на стол. Он принялся перебирать бумаги.
– А, вот это я и искал, – наконец сказал Прендергаст.
Хьюго нетерпеливо барабанил по подлокотнику кресла.
– Из двадцати двух объектов на Брод-стрит, работа которых прекратилась после бомбардировок, семнадцать уже приняли ваше предложение по цене двести фунтов за фригольд и меньше, а именно: цветочник Роланд, мясник Бэйес, Мэйкпис…
– Что миссис Клифтон? Она согласна?
– Боюсь, что нет, сэр Хьюго. Миссис Клифтон сказала, что не уступит ни пенни с четырехсот фунтов, и дала время только до следующей пятницы.
– Да ну? Черт бы ее побрал. Ладно, можете сообщить ей, что мое последнее слово – двести. У этой женщины за душой никогда не было больше медного фартинга, и нам вряд ли придется долго ждать, пока она опомнится.
Прендергаст кашлянул; Хьюго отлично помнил, что это значило.
– Если вы приобретете всю улицу, кроме участка миссис Клифтон, то четыреста фунтов могут оказаться вполне разумной ценой.
– Она блефует. Все, что нам нужно, – дождаться благоприятного момента.
– Как скажете.
– Именно так и говорю. И я в любом случае знаю человека, который докажет этой Клифтон, что ей же лучше согласиться на двести фунтов.
Прендергаста это, похоже, не убедило, но он ограничился вопросом:
– Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь?
– Можете, – отозвался Хьюго, снимая крышку с коробки. – Положите эти деньги на мой личный счет и выпишите мне новую чековую книжку.
– Конечно, сэр Хьюго, – сказал Прендергаст, заглядывая в коробку. – Я пересчитаю и выдам вам расписку и чековую книжку.
– Но мне понадобится срочно их снять, я присмотрел «Лагонду V12».
– Победительницу Ле Мана.
[29]
Что ж, в этой области вы всегда были новатором.
Хьюго с улыбкой встал:
– Позвоните мне, как только миссис Клифтон поймет, что двести фунтов – это все, что она получит.
