— Я знал, что найду тебя здесь. — Он сел рядом с ней.
— Умный мальчик.
— Мне надо поговорить с тобой, Грейси, — произнес он, задыхаясь. Наверное, долго бежал.
— Не мог подождать до вечера, да?
У них намечалась вечеринка на четверых. Это будет их последний вечер перед тем, как молодые люди отправятся в полк.
— Нет.
Она смотрела на заросший травой склон холма, пруды и туда, где земля снова поднималась, — виднеющиеся за деревьями крыши Хайгейта. В свежем утреннем воздухе чувствовался привкус металла. Через час-другой запах уйдет, воздух станет более сладким и спелым. Она посмотрела на Джорджа. Он нервничал, нервничал из-за нее.
— Такие вот дела, Грейс.
Она попыталась посмотреть ему в лицо, но солнце светило слишком ярко, и ей пришлось сощуриться. Он явно не находил подходящих слов.
— В понедельник мы уезжаем. В понедельник. Мне с трудом в это верится.
— Мне тоже, — тихо и спокойно произнесла Грейс, еще не осознавая, что все на самом деле очень серьезно.
Он выглядел таким растерянным. Ей хотелось обнять его. Осмелится ли она?
— Грейс…
— Вы будете вместе? Во Франции, я имею в виду. Ты и Стивен?
Он нахмурился, словно она сказала что-то очень странное.
— Мы будем вместе до Рексхэма. А дальше… не знаю.
— Мне хотелось бы думать, что вы вместе, — сказала она. — Я не могу представить вас друг без друга. Ты, наверное, так же думаешь о нас с Нэнси.
— Да, — подтвердил он и добавил: — А вообще-то нет.
— Правда? — Это уже было интересно. — Ты хочешь сказать, что представляешь нас отдельно друг от дружки?
— Я думаю о тебе. Только о тебе.
Внизу женщина переходила реку вброд, задрав юбку выше колен, длинные волосы рассыпались у нее по спине. В этой фигуре была какая-то чудесная беззаботность.
— Джордж? Ты хочешь сказать…
— Я ухожу. И я не могу уйти, не зная…
— Здравствуйте, молодые люди. — Крупная фигура остановилась возле них, частично загородив солнце.
— Мама? — Грейс почувствовала, как все отступает — напряжение, жар. — Откуда ты выпорхнула?
— Выпорхнула? — Миссис Резерфорд усмехнулась. — Я не из тех, кто порхает. А теперь идемте, погуляем со мной, оба. Джордж, дорогой, я хочу, чтобы ты помог мне убедить мою дочь, что ей надо поступать в университет, как она и собиралась. Она не говорила тебе, что хочет уступить свое место другому? Нет, ты только представь, это после всех битв, которые такие женщины, как я, вели за то, чтобы дурочки вроде нее могли получить приличное образование. Она говорит, что хочет заниматься чем-нибудь «полезным», но даже не пошла со мной на акцию протеста, устраиваемую СПОЖ
[4]
за право служить в армии. Ни она, ни ее сестра. Ох уж эти мои девочки!
Грейс наблюдала, как встает Джордж. Подав руку ее матери, он бросил на Грейс взгляд полный страстного желания. От этого взгляда ей показалось, будто под ней прогнулась скамейка.
Прощальная танцевальная вечеринка устраивалась в доме исключительно богатых людей, Пери-Джонсонов, в честь их сына Сэмюэла, тоже отправляющегося на войну. Средств явно не пожалели. Полный оркестр играл в танцевальном зале с лакированным полом, где кружились многочисленные черные галстуки, крахмальные рубашки, платья с оборками и мундиры, а гости постарше воинственно или с завистью наблюдали за ними, сидя за карточными столиками по краю зала и потягивая пунш. Мистер и миссис Резерфорд не пришли, предпочитая проводить вечера дома, в спокойной обстановке, за чтением. Как всегда, они доверили своих дочерей Джорджу и Стивену, надеясь, что с ними девочки будут вести себя пристойно. И как всегда, девочки, одна темненькая, другая светленькая, находились среди танцующей компании, но в некотором удалении от общей толпы, менялись партнерами, постоянно вклинивались в другие пары. Ни один молодой человек не осмеливался ухаживать за сестрами Резерфорд, когда они танцевали с этими рыжими братьями Уилкинс. Эта четверка была в некотором роде неразлучной и со временем становилась все более и более неприкасаемой. В эти дни они общались только друг с другом.
Все четверо пребывали в приподнятом настроении, звучал почти истерический смех. Их руки крепко и требовательно обвивали шею или талию. Грейс, танцуя с Джорджем, изумлялась крепости его тела и проворству шагов. Его карие глаза смотрели по-прежнему спокойно, но ее охватывал трепет от сознания того, что скрывается за этим спокойствием. Ей хотелось побыть наедине с ним, но отдаление этого момента, угасание дня было само по себе превосходно. Мгновение спустя произошло умышленное столкновение. Грейс услышала милое хихиканье Нэнси и почувствовала на своем лице прикосновение ее светлых девчоночьих кудряшек прежде, чем обнаружила, что ее увлекает за собой более стройный, высокий и язвительный Стивен. Он смеялся и шептал ей на ухо что-то неразборчивое, а потом увел из танцевального зала через французские двери, и они оказались в темноте влажного зеленого сада.
— Я люблю это место, — сказала Грейс.
Они шли под руку среди слегка шуршащих листьями изящных деревьев — плакучих ив, кедров и дубов. То здесь, то там встречались участочки со статуями греческих богов в центре или фонтанами, остановленными на ночь.
— В нем что-то есть. Я не могу объяснить.
— Оно серебристое и магическое, — сказал Стивен. — Здесь может произойти все что угодно. Ты согласна?
— Да.
Затем его губы коснулись ее губ, и она прижалась телом к его телу — именно прижалась. Ее и раньше целовали, и другие мальчики, и Джордж, и сам Стивен, но не так. Она чувствовала его через их одежду, чувствовала, как он прижимается к ней. Предполагалось, что это ощущение ей незнакомо, но она не могла его игнорировать. Ее губы были открыты его губам, их языки соприкасались. Она чувствовала его запах, свежий и металлический, как запах травы на Пустоши этим утром. Его руки были на ее спине, но теперь он через платье касался ее груди, и она ему это позволяла. Потом ей показалось, что кто-то стоит среди деревьев и наблюдает за ними, и она отстранилась от него.
— Ну, ну! — Стивен провел рукой по волосам и, улыбаясь, открыто смотрел на ее тело. — Кто бы мог такое подумать после всего! Будем считать это моим прощальным подарком?
Грейс огляделась, затем отвернулась и посмотрела на деревья. Если кто-то там и был, то он ушел.
— Я не понимаю, — ответила она, наконец.
— А что тут понимать? Я хотел поцеловать тебя. Ты хотела поцеловать меня.
Глаза у него были почти такого же цвета, как у брата, но во взгляде не было того же спокойствия. В глазах Стивена появилось что-то животное.
