– Нам просто придется научиться жить по пословице - с паршивой овцы хоть шерсти клок.
– Как это очаровательно звучит! Анатоль сдвинул брови.
– Нам будет намного проще поладить друг с другом, мадам, если вы не станете ожидать от меня изысканных выражений. Я в них не силен. И рассыпаться в извинениях не умею.
– И я тоже - правда, потому что у меня было мало опыта, - сухо заметила Медлин. - Я привыкла быть правой.
– Превосходно. Вижу, нас ждет много приятных минут.
В первый раз Медлин заметила, как в темных глазах Анатоля блеснула искорка юмора. Она слегка приободрилась.
– Но по каким-то причинам, - рискнула заметить она, - мистер Фитцледж считает, что мы очень подходим друг другу.
Девушка опасалась услышать в ответ колкость, но Анатоль лишь с серьезным видом кивнул:
– Да. Искатель Невест славится своей мудростью в делах, касающихся брака.
– Искатель Невест?
– Фитцледж.
– Это его прозвище?
– Это его сущность. Ведь именно его я послал в Лондон, чтобы он подыскал мне невесту.
– Но… Искатель Невест? В ваших устах это звучит как титул или должность.
– Ну… - Анатоль запнулся, рассеянным жестом пригладил волосы. - Есть кое-что, что вам следует знать о Фитцледже. И обо мне. - Он снова замолчал в нерешительности.
– Да? - подсказала Медлин.
Анатоль с сомнением взглянул на нее, бессознательным движением провел пальцем по бледному шраму на лбу.
– Неважно, - пробормотал он. - Отложим это на будущее.
Он тряхнул головой, словно отгоняя какую-то мысль, и продолжал нарочито небрежным тоном:
– Вы любите лошадей?
Внезапная перемена темы и сам вопрос смутили Медлин. У нее возникло искушение солгать, но она понимала, что это сулит немало трудностей в будущем.
– Не особенно. Дело в том, что я их несколько побаиваюсь.
– Стало быть, вы не ездите верхом?
– Только когда без этого нельзя обойтись. Он нахмурился.
– А вы любите книги? - задала ответный вопрос Медлин.
– Книги? Какие книги?
– Вроде той, что лежит у вас под ножкой кресла. Вы читаете?
– Только когда без этого нельзя обойтись.
Медлин вздохнула.
Анатоль первым оправился от разочарования.
– В общем-то, все это имеет мало значения. Ясно, что у нас слишком мало общего, чтобы мы могли стать друг для друга чем-то большим, чем просто супругами.
– Да, просто супругами, - печально откликнулась Медлин. Итак, брак по расчету. Это могло бы быть не так плачевно, если бы она не позволила себе предаваться радужным мечтам.
Анатоль протянул руки к ней навстречу.
– Подойдите ко мне, - произнес он с видом человека, твердо решившего исполнить свой долг. - Надо еще раз на вас взглянуть.
Медлин неохотно подошла к мужу и вложила пальцы в его ладонь. У него были крупные, сильные, горячие руки, и ее холодные пальцы сразу согрелись.
Она терпеливо, хотя и с неприятной внутренней дрожью сносила его бесцеремонное разглядывание.
– Вы всегда так одеваетесь? - с оттенком презрения спросил Анатоль. - У вас такой вид, будто вы готовитесь к встрече с королем.
Медлин была не настолько глупа, чтобы принять эту фразу за комплимент. Она машинально расправила складки блестящего абрикосового шелка и ответила:
– Ради короля я, пожалуй, не стала бы так стараться.
– Значит, вы старались для меня?
– Да.
– Пустая трата сил и денег.
– Теперь я это хорошо понимаю, - ответила Медлин.
– В будущем вам придется одеваться попроще. - Он выпустил ее руку, указал пальцем куда-то повыше шеи.
– Это снимается?
– Что именно? Моя голова? - с наигранным недоумением спросила Медлин.
– Нет, эта гора муки.
– Разумеется, снимается. Это всего-навсего парик.
– Хорошо. Снимите его.
– Здесь? Сейчас? - воскликнула Медлин.
– Именно здесь и сейчас.
Медлин собиралась было воспротивиться такому унизительному требованию, но в глазах Анатоля она увидела огонек мрачного нетерпения, подсказавший ей, что в случае неподчинения он снимет парик сам и при этом церемониться не станет. «Так же, как он поступил с портретом», - подумала Медлин, и ссадина на шее снова напомнила о себе неприятным жжением.
С тяжелым вздохом она принялась разбирать сложное произведение парикмахерского искусства, но это оказалось нелегким делом. Покрой платья не позволял ей высоко задирать руки, поэтому приходилось низко наклонять голову. Во все стороны разлетались пудра и шпильки, так что к тому времени, когда Медлин удалось избавиться от парика, она уже вовсю чихала.
Анатоль наблюдал за этой процедурой с непроницаемым видом. Потом он взял парик из рук Медлин и брезгливо, словно дохлую крысу, бросил его в камин. Белокурые локоны смешались с грязно-серым пеплом.
Медлин тихонько ахнула, а он невозмутимо отряхнул руки от пудры. Практичная сторона натуры Медлин возмущалась таким расточительством, но, с другой стороны, она понимала, что все равно никогда бы не надела парик снова.
Взору Анатоля во всей красе предстали ее собственные пышные рыжие кудри. Он так странно повел себя при виде единственной пряди, что Медлин даже не знала, чего можно ожидать от него теперь. Однако ей не оставалось ничего другого, как вынуть оставшиеся шпильки, так что огненные пряди рассыпались по плечам. Девушка внутренне сжалась, когда Анатоль приблизился, протянул руку и с опаской коснулся одной из прядей. Локон вытянулся на его мозолистой ладони, словно язычок пламени.
Медлин затаила дыхание. Анатоль был так близко, что некуда отвести взгляд, поэтому она невольно смотрела на него, замечая то, чего не заметила прежде: густой загар, крепкую мускулистую шею, тени от ресниц на высоких скулах.
Анатоль прижал локон подушечкой большого пальца и с неизъяснимым выражением проговорил, обращаясь к самому себе или к другому, невидимому Медлин собеседнику:
– Это цвет огня.
– Мне очень жаль, - отозвалась Медлин, при этом сама не понимая, за что извиняется. Может быть, дело было в том, что всю сознательную жизнь ей приходилось стесняться рыжих кудрей, которые так отличали ее от прочих белокурых членов семейства Бертон.
Девушка выдернула локон из пальцев Анатоля, отбросила назад, попятилась и, только оказавшись на достаточном расстоянии от мужа, перевела дыхание.
– Жаль, что мои волосы вам не нравятся, - расстроено повторила она.
