— Вы только не говорите папе, — продолжал Сергей, наблюдая изменения в выражении моего лица, — он думает, что никто ничего не знает, но Вадим давно уже догадался и как-то при случае рассказал мне. Я, конечно, сначала очень удивился и даже не поверил, но он сказал, что отец… в смысле, мой отец оплачивает его обучение и даже открыл счет, с которого его мать снимает деньги, чтобы обеспечивать его всем необходимым. Он сам видел квитанции и пару раз подслушал телефонные разговоры, когда они договаривались о встрече или обсуждали какие-то дела и она называла отца по имени. Я, в общем-то, ничего против не имел, мы с Вадимом дружили еще со школы, и то, что он оказался моим братом, только укрепило наши отношения. Ну вот…
— А Дмитрий Евгеньевич, стало быть, не знает, что вам все известно?
— Нет, не знает. И вы, пожалуйста, не говорите ему, думаю, он очень расстроится. Будет чувствовать себя виноватым, ну и все такое. Он и так в последнее время весь извелся.
— То есть, если я правильно поняла, Вадим в тот вечер предложил поехать вместо вас, потому что именно с его стороны такое предложение было бы наиболее естественным?
— Ну да.
— Что ж, понятно. То есть и тут не произошло ничего необычного и события развивались как нельзя более естественным образом?
— В том-то и дело.
В тот вечер все были пьяны, а между тем понадобилось куда-то съездить. Логично будет предположить, что поехать вызовется кто-то из «незлоупотребляющих», а это либо Сергей, который, как хозяин вечеринки, скорее всего, не позволит себе расслабиться, либо Вадим, который, по утверждению девушки из отдела логистики, вообще склонности к спиртным напиткам не имел. Но Сергей — виновник торжества, и ему отлучаться негоже. Кто же может заменить его? Как обычно — Вадим Лагутин. «Обратитесь к очевидности» — вдруг всплыла в памяти рекомендация из моего гадания.
Да, именно! Именно такое развитие событий представлялось таинственному злодею наиболее очевидным. А если бы случились какие-то помехи или непредвиденные обстоятельства, то, присутствуя на вечеринке лично, он всегда имел возможность подкорректировать события. Например, если бы Вадим не догадался сам поехать вместо Сергея, он мог бы навести его на эту мысль, высказавшись в том духе, что, мол, неправильно заставлять трудиться героя дня.
Да, все это было вполне вероятным. Но кто же он, этот таинственный злодей? Выяснение этого вопроса требовало максимальной деликатности.
— А в составе вашей компании в тот вечер тоже не было ничего необычного? Например, каких-то новых людей, чьих-то приятелей? Тех, кто раньше не участвовал в ваших развлечениях?
— Нет, что вы. Это вообще было мероприятие, так сказать, для узкого круга, я сам отбирал тех, кто придет, и даже некоторых из тех, кто раньше участвовал, не пригласил, не то что новых.
— А кроме Вадима, в вашу компанию входил еще кто-нибудь из ваших коллег по работе?
— Из коллег? Да вот Сашка с Женькой, они тоже в отделе логистики работают, их я обычно приглашал. А так из коллег больше никого не было.
То есть круг подозреваемых был просто до смешного узким. Или Сашка, или Женька — так я должна это понимать?
Как бы там ни было, я понимала одно: выделяя из всей компании именно коллег по работе, я вступала в зону риска, и при любом моем последующем вопросе Сергей мог догадаться, что речь идет не о нем, а о Вадиме. А ведь мне еще предстояло выяснить, кто именно из названных кандидатов имел наибольшие шансы оказаться тем, кого я ищу.
— Небось напились коллеги-то на радостях? — попыталась я перевести беседу в шутливый тон, отчасти для того, чтобы ослабить внимание Сергея, отчасти для того, чтобы снять свое напряжение.
— Еще как! — подхватил Сергей. — Особенно Сашка. Он вообще к алкоголю неустойчивый, а уж в тот вечер… просто лыка не вязал. А еще в начальники собирается.
— В начальники?
— Ну да. Отец собирался назначить Вадима начальником отдела, а Сашка все ходил, дразнил его, какой, мол, из тебя начальник, вот я — так это точно, а ты, мол, ростом не вышел. Ну и всякая такая ерунда.
— А что, он претендовал на это место?
— Да кто его знает… И потом, претендовать-то оно никому не заказано, все дело в том, кто сможет получить то, на что претендует.
Хм, хорошо сказал! А между тем — вот вам и мотив. Впрочем, прежде чем делать окончательные выводы, посмотрим, что там с Женькой.
— А этот… как вы сказали, Женя, кажется? Он на место начальника не претендовал?
— Женька-то? Да нет, этот вроде нет. Он вообще тихоня у нас, все молчит больше. А когда выпьет, то пристает к каждому, просит, чтобы на него не обижались. Подойдет, возьмет за пуговицу, и давай бубнить: «Ты уж, пожалуйста, на меня не обижайся…» — или: «Ты уж не сердись…» Смешной…
— Да, действительно… В тот вечер тоже ко всем приставал?
— А то.
Нет, Женька, пожалуй, на роль злодея не подходил. Впрочем, учитывая невеликий список возможных кандидатур, проверку можно провести и по Женьке, но начинать, несомненно, следует с Сашки.
Понимая, что выяснила почти все, я не стала заканчивать разговор, для вида расспросила Сергея и о других друзьях-приятелях, что участвовали в вечеринке, но пришли, так сказать, со стороны. Убедившись, что окончание беседы получилось достаточно плавным и ничто в ней не могло навести Сергея на подозрение, я поблагодарила его за встречу, попрощалась и поехала домой.
Длинный день заканчивался.
Дома я прежде всего приготовила нормальный кофе, чтобы заглушить привкус того загадочного напитка, которым угостили меня в «Сарсане», и закурила сигарету. Мне хотелось обдумать все сегодняшние события и полученную информацию.
Итак, во-первых, у меня имеется еще одно подтверждение того, что Валерий Лагутин мог распоряжаться асфальтовым катком по своему усмотрению.
Во-вторых, появилось несколько вполне реальных кандидатур на роль заказчика преступления.
Тут я вспомнила об одной проблеме, которая не давала мне покоя еще с тех пор, когда я поняла, что в покушении участвовали двое. Этой проблемой было соотношение мотивов заказчика и исполнителя. Ведь чтобы заставить человека, в данном случае Валерия Лагутина, совершить не рядовое хулиганство, а убийство, требовалась причина достаточно серьезная.
Да, конечно, мне было известно, что у Лагутина имелся и свой мотив в этом деле — то, что Вадим как-то там нехорошо повел себя по отношению к матери. Но если предположить, что заказчик использовал этот мотив как рычаг управления Лагутиным, то он как минимум должен был о нем знать.
Тогда что же получается? Получается, что заказчик был знаком с Валерием Лагутиным еще до того, как задумал преступление? В пользу этого предположения говорило несколько факторов: например, то, что навряд ли кто-то, даже такой временами совсем невменяемый товарищ, как Валерий Лагутин, совершит убийство по просьбе первого встречного. Чтобы знать, как воздействовать на Лагутина, с ним нужно какое-то время пообщаться.
